— Мне бы проводника, чтобы Межгорье знал хорошо.
— Я, получив приказ герцога, попробовал такого найти, да где там… Из местных жителей никого живым на запад не выпустили — если кто чудом и проскользнул, то помалкивает, откуда прибыл. Из наших никто дальше горловины не бывал. Офицер один, из тех, кто там чистил замки, карту подробную оставил — дам вам ее. Не знаю, насколько она правдива, но нарисована качественно. Судя по гербу, из самого Мальрока захвачена.
Дела… идти в такое место без проводника, по карте на пачке "Беломора", через грандиозную водяную горку природного происхождения…
Да они что — издеваются все?!
Медленно мысленно досчитал до десяти, внушил себе, что спокоен:
— Полковник — я заберу из вашей крепости все запасы продовольствия.
— А мои люди что будут есть?!
Я спокоен! Я спокоен! Я…
— Полковник: ваши люди будут есть то, что привезет обоз, который вы непременно выбьете из герцога Шабена. Уж до крепости он дойдет, а вот до нас сомневаюсь. И не надо на меня так смотреть. Вот кошелек — в нем золото. Вряд ли оно мне в Межгорье понадобится — вам до прихода обоза этого должно хватить для снабжения. На западе есть деревни и городки, а продукты стоят недорого — там и закупите. И еще: не исключено, что мы, если сумеем пройти через горловину, до зимы будем сидеть там безвылазно. Это в случае, если нас раньше не передавят. А со связью неизбежны проблемы — гонцов поодиночке посылать опасно. Вы что-то говорили о почтовых голубях?
— У нас есть голуби, приученные к крепости — я распоряжусь, чтобы вам дали нескольких. Но связь получится в одну сторону: мы не сможем посылать птиц к вам. Если молодняк сумеете вырастить правильно, то и у вас появятся свои почтари, но их вы нам привезти сможете неизвестно когда. Насчет зимы: если она будет холодной, то обоз по долине пройдет без помех. Говорят, там дорога по снегу будто накатанная — сама собой делается.
— Неизвестно еще, какая зима будет. Полковник: если даже предположить, что армия надежно очистила долину — на Ибре ведь солдат нет? Со стороны Межгорья?
— Королевских там никогда и не было — межгорцы сами себя охраняли.
— Выходит, темные могут с юга спокойно к нам в гости заходить?
— Костяной хребет там реку поджимает — берега обрывистые и скалы неприступные. Трудно им там придется. Но кто его знает — может за этот год погань нашла лазейки. Я бы на вашем месте спал одним глазом. И про карающих не забывайте — если обоз пройдет, то и поп пройти может, а где поп, там и воронье. Давайте еще по бокалу выпьем, сэр страж — что-то мне совсем невесело стало. Столько говорим, а ни одного хорошего слова не сказано.
* * *
Сержант Дирбз оказался под стать Канфидусу — такой же высокий и худощавый. Не молод, лицом угрюм (наверное, тоже с полковником поговорил и теперь подумывает удавиться), под носом смешные усы, превращающие его в бездарную пародию на Гитлера. Даже в крепости он пребывал в состоянии полной боеготовности: пластинчатая броня, меч и топор на поясе, щит за спиной. И не тяжело ему столько металлолома таскать?
Указав на относительно ровную шеренгу солдат, сержант пояснил:
— Вот весь отряд. Мы в вашем распоряжении.
Бегло осмотрев солдат, остался доволен их экипировкой и вооружением, но неприятно удивлен малым количеством:
— Это все?!
— Двадцать шесть латников и я.
— Мне казалось, что солдат будет больше.
— Сэр страж — так и было. Но больше половины разбежалось, когда узнали, куда мы собрались идти. Одного из дезертиров удалось поймать и повесить, но остальных это не остановило. Даже тот, которого вешали, был очень рад, что петле достался, а не Межгорью. Жизнь потерять многие не боятся, а вот жизнь и душу — страх такой не всякий выдержать сумеет.
— А эти… которые все же остались… Они надежные?
— Каждый из них не меньше трех лет у герцога прослужил — ребята дружные и ничего не боятся. Межгорья, конечно, не бояться нельзя, но паниковать они не станут. Хотя и не скажу, что они сильно рады предстоящему…
— Хорошо. Со мной пришел небольшой отряд — там юнцы при бывалом воине, тоже сержанте, только баронском. Принимайте их пока под свое командование. Сейчас нам выделят несколько телег, и надо будет загрузить их продуктами. Потом отправимся в лагерь на востоке. Надо добраться до него как можно быстрее — очень желательно, чтобы уже завтра мы смогли отправиться в Межгорье. Сидеть нам нельзя — если испортится погода, то дорога превратится в ад.
* * *
Или золото мое подействовало, или Брист действительно нам искренне сочувствовал, но отказа ни в чем не было, и экономии тоже. Телеги нам выделили добротные, кладовые очистили почти досуха, проводники, бывавшие в начале горловины, выглядели бывалыми людьми. Жаль только, что проводят они нас только до ворот Межгорья, а дальше мы уже сами останемся…
Семь телег, загруженных мешками, бочками и ящиками. Сколько тянет одна повозка? Килограмм пятьсот-шестьсот — вряд ли больше. Итого около четырех тонн продовольствия. А у меня около тысячи едоков. Значит, получается по четыре кило еды на человека.
Для крепости, которая совсем недавно была окружена врагом, продовольствия на удивление мало — даже на короткую осаду не хватит. Я ожидал большего… Можно было не суетиться ради таких крох… Впервые пожалел, что людей так много — если у них не окажется собственных запасов, то нам придется туго с первых дней.
Должны у них быть приличные запасы — не могли же их отправить пустыми. Герцог производил впечатление предусмотрительного человека — обязательно об этом позаботился.
Дороги через Шниру не было — воспользовались паромной переправой, устроенной возле единственного спуска. Солдаты рассказали, что можно скакать по берегу весь день, и нигде не найти другое место, по которому можно без риска довести лошадь до воды.
На другом берегу начиналась хорошо натоптанная дорога. Королевская армия за месяц сходила по ней туда-сюда два раза — судя по состоянию покрытия, солдат в той армии было немало. Ехать было легко и приятно, оставалось надеяться, что и в долине не возникнут сложности.
В одном месте дышать пришлось ртом — ветерок доносил волны нестерпимого смрада. Насколько я понял, когда в Межгорье начались невеселые дела, солдаты перекрыли единственную дорогу, и всех, кто пытался оттуда вырваться, убивали. Своего рода абсолютный карантин: замазала тебя Тьма, или нет — никто даже не разбирался. Учитывая, что Ортар столкнулся с серьезными демографическими проблемами, глупо так расточительно обращаться с человеческими ресурсами.
Но это для меня глупо — по местным меркам, возможно, единственный разумный выход.
Я ведь многое еще не понимаю…
О масштабах трагедии свидетельствовали тысячи пней по обе стороны дороги. Тела поначалу сжигали, уничтожив ради этого весь здешний лес. Потом начали просто рубить — вот и смердит.
Бойцы мои приуныли — даже молодежь прекратила болтовню и смех. Мне тоже нерадостно было — если не считать армии короля, то мы первые, кто за последний год решился сунуться в этот мешок. А назад, кроме армии, никто не выходил. Точнее выходил, но дальше оврага их не пустили. Если, конечно, не считать отряды перерожденных, с одним из которых мне пришлось драться у брода — этих в овраг отправить не смогли.
А что сделают с нами… если вдруг?.. Тоже начнут рубить на куски? Или рубить некого будет…
Зря я раньше думал, что меня забросили в худшее место этого мира. Преувеличивал проблемы — худшее меня дожидается впереди.
* * *
Вскоре ветер перестал доносить смрад разложения — мы миновали неприятное место. Дальше дорога чуть повеселела — появились деревья. Вырубок хватало, но уже не сплошные пеньки — кое-что солдаты оставили. Чем дальше, тем заросли становились гуще, а за ними можно было разглядеть столбы дыма, поднимающиеся над заброшенным военным лагерем — там меня ждут старые знакомые.
На подходе столкнулись с первыми людьми. Сперва впереди раздался визг, затем из кустов выскочила молодая женщина, помчалась по дороге. Одной рукой она подняла подол узкой юбки, чтобы не мешала, в другой держала большую корзину, из которой время от времени высыпались грибы. Вслед за ней из зарослей выскочил горбун, не отставая, помчался следом, на бегу уговаривая:
— Ты повыше задирай! Повыше! Да чего там! Не стесняйся — не убудет от тебя!
Сержант Дирбз, ехавший по левую руку, покрутил свои куцые усы, и прокомментировал:
— А баба бежит нарочно медленно. И юбку задирает выше, чем надобно для бега. Не похоже, что здесь насилие происходит.
Женщина, поравнявшись с авангардом нашего отряда, только сейчас осознала, что перед ней посторонние — с криком "ой!" свернула на обочину, исчезла в кустах. Попугай, завидев старого собутыльника, радостно свистнул, привлекая его внимание. Горбун, проворно повторив маневр беглянки, на ходу выкрикнул через плечо:
