Сам не знаю почему, но я думал, что он камнем пойдет ко дну. Однако я увидел, как он шлепнулся в воду, затряс головой и, сориентировавшись, поплыл к «Рут Край» с вывихнутой рукой и пулей в животе. Что ж, я еще раз убедился в нечеловеческой силе и выносливости этого существа.
В ярости я чем-то запустил в него. «Плэй Пен» медленно разворачивалась, и тут я вспомнил, что в открытом хранилище находится большой данфортский якорь. Я выволок его, ухватил за стержень и со всего маху швырнул в море. Я не ошибся, якорь обрушился прямо Аллену на спину. Потом Аллена накрыло волной, а когда пена постепенно рассеялась, на поверхности воды никого не было. Я еще долго не решался вытащить якорь, а когда начал его поднимать, делал это медленно и осторожно, вглядываясь вниз. Я высматривал Аллена, и мне казалось, что нет такой силы, которая может его уничтожить. Балансируя на качающейся палубе, я шагнул в сторону и наступил на что-то вроде гальки, нагнувшись, поднял камешек и сунул его в карман. Нужно было взять себя в руки и начать действовать. Я врубил двигатели и повел судно. Сначала на самой малой скорости, потом быстрее, с трудом справляясь со штурвалом. Ужасно болела рассеченная надвое верхняя губа. Я включил бортовые огни. В ночи замелькали их отсветы. И тогда я отправился искать Лоис. Несмотря на все, что творилось вокруг, Дилин и Лоис так и не пришли в себя. Они лежали неподвижно, причем не на койках, а в углу кубрика. Я перевернул Дилин на спину, но она была в полной отключке и ничего не почувствовала.
Потом я осторожно поднял Лоис, уложил на койку и осветил ее лицо. Оно было цвета сырых дрожжей, поблекшие губы слились с кожей, слева чернел огромный синяк в пол-лица. Я не мог поверить, что Лоис жива, но, приложив ухо к ее груди, услышал тихий и слабенький стук бьющегося сердечка.
Я укрыл Лоис и Ди, подоткнул простыни. Моя голова, которая, казалось, была битком набита здравыми идеями, что-то, конечно, соображала, но не могла предусмотреть всего. Задумавшись над тем, что лодка Тигра для меня сейчас удобнее, чем «Плэй Пен», я внезапно вспомнил о проклятом якоре. Я ведь его полностью не вытащил! Включив автопилот, заспешил на корму. Подниму якорь и дам полный вперед. Я наклонился – и вдруг увидел внизу лицо Джуниора Аллена. Ни говорить, ни думать я больше не мог. Реальный мир разлетелся вдребезги и превратился в чудовищный ночной кошмар. Этого просто не могло быть! Только приглядевшись, я понял, в чем дело. Голова Аллена застряла между крыльями якоря, острые выступы зажали ее чуть позади челюстей, растянув рот мертвеца в зловещей улыбке. Ослабевшими от потрясения руками я принялся разматывать трос, и якорь увлек тело Аллена под воду. Внезапно я обнаружил, что яхта подошла слишком близко к «Рут Край». Бросившись к штурвалу, поспешно отвел «Плэй Пен» от моторки.
Выверив курс судна, я снова спустился к Лоис. Ее руки были ледяными, но я нащупал губами пульс и понял, что она все же жива.
Я отправился в радиорубку и принялся вызывать береговой Пункт неотложной помощи. С третьей попытки удалось установить хорошую связь безо всяких помех. Я объяснил, кто я и где нахожусь, а также кому и по какой причине срочно требуется врач. Было уже за полночь. Мне мешала говорить разбитая губа, но я упрямо продолжал задавать одни и те же вопросы: можно ли прислать за Лоис вертолет? Мне сказали, что нужно подождать, и велели проверить ее зрачки. Я ответил им, что один зрачок маленький, а другой сильно расширен. Они еще раз повторили, что надо подождать. Я вышел на палубу и, пристально вглядевшись в даль, заметил наконец красный огонек скутера.
Связавшись с ними снова, я получил пятиградусную поправку курса и рекомендацию как можно быстрее двигаться в сторону Лодердейла и идти прямо на Пайс-66, где будет ждать катер спасательной службы.
Я сделал все, что мог. Они неслись мне навстречу с полным запасом горючего, мои же баки были почти пустыми, да еще я тащил за собой лодку Тигра, которую мне удалось снова взять на буксир.
Я подошел к доку, над которым мелькали ярко-красные вращающиеся огни. На борт быстро поднялись санитары и с профессиональной осторожностью вынесли Лоис. Я поехал в больницу вместе с ними. Там мне зашили рот, обработали раны и вернули нос в прежнее положение – в центр лица. В это время Лоис побрили голову и начали делать трепанацию черепа. Операция прошла успешно, но несмотря на это через три дня Лоис умерла от пневмонии – на моих глазах... И не помогло то, что я сидел рядом, пристально следил за ее состоянием через пленку кислородной камеры и страстно молил это хрупкое тело бороться за каждый удар сердца – до последнего вздоха.
Глава 14
... – А что бы вы делали, если бы у вас погасли бортовые огни?
– Что ж, думаю, вы ответили на все наши вопросы. – Было много людей и много вопросов: власти столкнулись с тем, что они именуют интересной юридической проблемой.
И ты перестаешь понимать, много или мало им сказал. Инстинктивная осторожность берет верх, и ты стараешься упрощать свои ответы. Я не знал, откуда у него деньги, и Кэтти тоже не знала. Она просто предполагала, что Аллен ее надул. А я – ее друг и потому хотел разобраться в этой истории.
Дилин была сердита, как жареная белка. Жалела, что проспала все на свете. Пэтти же с безупречной точностью излагала обвинения в адрес Аллена, доказывая, что тот грубо нарушил закон по всем перечисленным ею пунктам.
Свою версию событий я вызубрил наизусть, ибо излагал ее раз сорок, не меньше. Да, сэр, я предпринял глупую попытку найти его ночью в океане. Он позволил мне подняться на борт и сильно ударил меня. Когда я пришел в себя, он пытался перелезть в другую лодку, но потерял равновесие и упал. Я видел, как он плывет к «Рут Край», и я ничем не мог ему помочь. Я слышал, что он вроде бы закричал, тогда я запустил моторы яхты, чтобы посмотреть, что с ним случилось, но когда приблизился к «Рут Край», она была пуста.
Я говорил легко и свободно, мог двадцать минут подряд рассуждать о характеристиках «Плэй Пен» и «Рут Край», мог прочесть целую лекцию о том, как вести корабль по компасу, мог точно вспомнить, какая была погода. Я уже обратил внимание на всеобщую любовь к таким рассказам: меня вежливо слушали, потирая руками глаза и прикрывая зевающие рты. Конечно, я не доложил им, как убил этого монстра и как пережил последний ночной кошмар – зрелище зацепившейся за якорь головы Аллена и медленно танцующих в струях течения ног трупа.
Да, у моей истории было много нюансов. И почти все они покрыты мраком.
Так вот и учишься использовать темноту, узнавая разные ее оттенки. Темноту горячего солнца на пляже, темноту бокала с ликером и темноту глаз девочек Тигра.
А как только вам начинают задавать новые вопросы, вы с готовностью отвечаете. Слегка глуповато, но очень вежливо.
Неприятно, но однажды я осознал: сижу на мели. И ввязался-то в это дело ради денег. Смешно. Где-то в глубине души я слышал тихую мелодию. Этакая милая песенка. И над кем же мы смеемся?
В общем, я взял с собой кое-что из последних сбережений, поехал в Нью-Йорк и там в дешевой гостинице нашел Гарри. Я показал ему, чем располагаю, и, увидев, как загорелись его глаза, решил отдать ему то, что представляло для меня наименьшую ценность. Мы договорились, что он получит свои семь процентов, и через сутки он привез мне тридцать девять сотен и еще тринадцать долларов. На следующий день он избавился от товара в два раза быстрее, и я получил чуть больше четырех тысяч долларов. Потом принес свыше пяти тысяч, и у меня возникло подозрение, что Гарри я больше не увижу. Тогда я сказал ему, что остальное попридержу у себя, могу ведь обойтись и без посредников. Он сразу захотел посмотреть, что там у меня в загашнике, и я обещал все ему показать, когда он рассчитается со мной за шестой камень. Ему непросто было решиться на такое: думаете, легко обуздать собственную жадность? И все же ему не оставалось ничего другого, как вновь появиться с деньгами, и он вручил мне еще пять тысяч. Я не увидел на его лице ни тени разочарования, когда объявил, что больше камней у меня нет. Расставшись с Гарри, я знал, что он с лихвой покрыл все свои проигрыши, а я – свои затраты. Дело было сделано, и через сорок минут я уже мчался в поезде в Филадельфию, а оттуда долетел до Флориды.
Как-то днем я назначил свидание блондинке с печальными карими глазами. Она появилась в полинявшем от многочисленных стирок голубом платье и такой же голубой выгоревшей на солнце шляпке. И все это – платье, шляпка, непосредственная манера общения, легкая походка, прекрасная фигура и спортивные ножки – все это была Кэтти.
– Я позвал тебя, ты сразу же пришла. Просто взяла и пришла, Кэтти?
– Ну конечно.
– Ты ведь очень скромная девочка, правда?
– Не знаю. Наверное. Мистер, не сердитесь на меня. Честное слово, я не хотела. Я же вам говорила, вы помните. Мне действительно жаль, что все так получилось с этой женщиной...
