две вещи. Во-первых, Марьяна не должна еще раз видеть свою квартиру в таком состоянии. А во-вторых, надо добиться от нее правды, зачем она затеяла эти раскопки в его прошлом.
Герман обернулся к стоящему от него в паре шагов начбезу и протянул ключ.
— Закажите на завтра клининг.
Безопасник забрал ключ и коротко кивнул. Это был очень немногословный и чрезвычайно надежный человек.
* * *
По дороге домой Герман выстраивал план разговора с Марьяной. Но чем ближе он подъезжал, тем чаще его мысли сползали в совершенно другом направлении. Он едет домой, и его там ждут. Эта простая мысль окончательно сбила его с толка.
Его ждут дома. Когда это было в последний раз?!
Нет, пора прекратить задавать себе эти бесконечные и бессмысленные «Когда?». Но мысли уже потекли в другом направлении. Где было изгибистое женское тело, которое требовало и умоляло о ласке. И его пальцы на руле сжимались от желания все эти изгибы снова огладить, все потрогать, скользнуть в нежную влажность и… И не только пальцем туда. И не только членом. Языком, например.
Так. Это никуда не годится! Сначала — разговор! Герман включил радио, как раз попал на курсы основных валют. И весь остаток дороги пересчитывал в уме стоимость премиальных автомобилей то в рублях, то в долларах, то евро, то в йенах, то в юанях. Это хоть как-то отвлекло его от совершенно непристойных для человека его положения мыслей. Ну и на эрекцию такие расчеты подействовали самым усмиряющим образом.
То-то же. Сначала — разговор.
Глава 9
Марьяна неожиданно втянулась в это ленивое времяпрепровождение. В такой выходной, которого у нее никогда не было. Когда на тебе нет никаких хозяйственных хлопот, и не надо, проходя по квартире, находить на каждом квадратном метре себе какую-нибудь работу. Здесь нет работы для Марьяны. И можно сидеть в кресле с книжкой и читать. Время от времени отвлекаться на телефон. Получить отчет от Кости о том, что на семинаре заработал пятерку и похвалить. Пообедать бутербродами и чаем и снова сесть читать. Особую прелесть всему этому придавало то, что сегодня будний день. И все люди работают, а она — нет. И при этом не в отпуске. Марьяна даже в университете лекции не погуливала, а тут такой новый опыт. Интересный.
Спохватилась Марьяна примерно в половине шестого. Герман скоро должен вернуться. Это Костю Марьяна встретила в халате — ну случайно так вышло. Германа встречать в халате из гостевой комнаты его квартиры неправильно. Вчера… вчера было другое. А сегодня новый день. И все начинается заново.
Марьяна переоделась в ту одежду, что была на ней вчера. Трусики она с утра предусмотрительно постирала, поэтому белье на ней теперь было свежее. То самое, которое вчера стаскивал с нее Герман. Сегодня будет? Так, нет, об этом пока не думаем! Лучше макияж сделать из подручных средств, оказавшихся в сумочке. Мало ли что он вчера ее а-ля натюрель видел? Это было вчера.
А сегодня…
Герман опоздал на пять минут. Когда в замке повернулся ключ, Марьяна встала с кресла, оправила брюки и пошла встречать хозяина квартиры.
* * *
Она выглядела совсем не так, как он оставил ее утром. И даже не так, как вчера вечером. Будто снова вернулась самоуверенная опытная журналистка и колумнистка ведущего мужского издания Марьяна Левандовская. Но Герман знал, что где-то там, под умело подкрашенным лицом и безупречными локонами — которые он ночью наматывал себе на пальцы — прячется та, другая Марьяна.
Он медленно начал расстегивать пуговицы на пальто.
— Привет. Голодная?
Она моргнула, будто не ожидала такого вопроса.
— Привет. Ну… не то, чтобы… я ела бутерброды, — начала Марьяна растерянно. А потом окончила уверенно: — Да. От ужина я бы не отказалась.
— Отлично. Через десять минут должны принести.
— Ты вызвал домработницу?
— У нас здесь, в комплексе, есть несколько ресторанов, которые обсуживают жильцов. Я заказал ростбиф, грибной паштет, салат из рукколы, помидор и сыра. Годится?
— Годится. А сегодня Костя заезжал.
Герман замер. А потом аккуратно убрал пальто в шкаф. Вот еще один момент, который надо прояснить. Нет, в том, что между Марьяной и Костей не было и нет ничего из категории «мужчина и женщина» — в этом Герман был теперь уверен стопроцентно. Но он по-прежнему не понимал основы, причины, смысла этих отношений. Точнее, зачем они Марьяне.
— Как он?
— Хорошо. На семинаре сегодня пятерку получил.
— Отлично. Я пойду помою руки и переоденусь, с твоего позволения.
* * *
Марьяна озадаченно смотрела вслед Герману. Что вот это было сейчас — «С твоего позволения?». Это его дом, он вообще не обязан отчитываться перед ней в своих действиях! Но больше всего Марьяну поражала какая-то абсолютная обыденность происходящего. Словно это все не в первый раз. Будто это уже было много-много раз — он прилежал с работы, а она его встречала. Марьяна тряхнула головой. А она чего ждала? Страстного поцелуя с порога? Или, наоборот, слов из серии «Прошу вас покинуть мою жилплощадь»? Поведение Германа было продолжением его поступков вчера, его утренней записки. Только вот прошедшая ночь сюда не вписывалась. Или вписывалась? Марьяна еще раз тряхнула головой, и в это время в дверь позвонили.
— Марьяна, прими заказ, пожалуйста! — раздался из глубины квартиры голос Германа. — Это наш ужин!
Прекрасно. Нет, это, в самом деле, звучит прекрасно — наш ужин. Наш.
Ужин принес официант — возможно, ресторан находился в этом же здании, на первом этаже. Пока Марьяна соображала, как ей принять огромный поднос, официант, вежливо пробормотав: «Вы позволите?», обогнул Марьяну и водрузил поднос на тумбочку под зеркалом.
— Приятного аппетита и хорошего вечера.
Марьяне оставалось лишь кивнуть и закрыть за официантом дверь. Она все еще смотрела на поднос с тарелками, прикрытыми клошами и салфетками, когда в холл вернулся Герман. Вместо делового костюма на нем теперь были свободные темно-синие брюки и серо-синий лонгслив. Похоже, Герман отдает предпочтение синим оттенкам. Ему идет.
— Ну что, пойдем ужинать?
И они пошли ужинать.
Еда была вкусной — сочный ростбиф, нежнейший паштет, хрустящий багет и легкий овощной салат. Но Марьяна понимала это все умом, вкусовые рецепторы у нее внезапно отказали. Зато все другие обострились. Она чувствовала, что им с Германом вскоре предстоит важный разговор.
— Ты не заваришь чай? — Герман аккуратно промокнул рот салфеткой. Несмотря на общую некоторую нервозную скованность, от принесенной еды остались лишь пустые тарелки.
Сначала она кормит завтраком Тамма-младшего, потом
