Кави-младший тем более не казал носу из отведённого под магическую мастерскую домика. Неграмотный эльфёнок неожиданно продемонстрировал редкую страсть к печатному слову и теперь помогал Дурте сортировать какие-то там древние свитки. Достойный мудрец накопил действительно солидную коллекцию книг — некоторые из его сокровищ вызвали ажиотаж даже у магистров Академии.
Теперь полевая библиотека пополнялась вывезенными из столицы свитками, и всклокоченный Дурта лихорадочно шерстил эти материалы, выискивая одному ему ведомую главную Военную Тайну.
Так что, капитан, делать-то будем? Относительную свободу нам Содара предоставил, а куда девать её, эту свободу — сказать позабыл.
Оно, конечно, понятно. Лорд-Хранитель сейчас в разъездах: готовится папу встречать, проверяет блок-посты на юге и западе… хотя толку-то. Немец был железно уверен, что кто захочет — тот из Нагары выберется. Да сам же принц-то заразу и разнесёт; или вон хоть фуражиры его.
Без карантина, ясно, тоже не обойтись…
— Ладно, — сказал Немец, — карантин — на то и карантин. Пойдём-ка наших умников встряхнём.
— Эээ… — встряхнул копною рыжих волос достойный Дурта, — но, скажите на милость, какие ещё действия могу я тут порекомендовать? Даже и тебе самому вполне очевидно, что сугубо магическими средствами одолеть поветрие не удастся.
— Да ладно, — удивился сударь капитан таким невинным тоном, что истинная подоплёка вопроса сделалась для Кави совершенно понятной, — вон же, сколько колдунов-то пригнали. И зелёные, и всякие. Скажешь, зря?
— Скажу. Зря, напрасно и, более того, всуе. Магия может сдержать развитие хворобы в уже заболевшем, и то при условии, что мера сей хворобы не достигла ещё определённого фатального предела. Магия может предотвратить передачу немочи от одного человека ко другому. Я даже готов принять на веру твоё учение о крошечных существах, посредством которых и…
Дурта резко замолчал и воздел ладони к высоким залысинам.
— Кави!.. — произнёс достойный мудрец.
— Слушаю? — сказал старший.
— Чего? — сказал младший.
— Не «чего», а «слушаю», - строго поправил старший.
— Ну, слушаю, — огрызнулся младший, независимо передёргивая плечами.
— Эээ… — сказал Дурта, с очевидностью игнорируя перебранку, — подай же мне четвёртый тубулус… тот, с двумя жёлтыми полосками.
Юный тумул надкусил яблоко с другого боку, поболтал в воздухе ногами и сделал вид, будто собирается спрыгнуть с верстака. Не прямо сейчас, нет… но в самом ближайшем и несомненном будущем.
— Отставить тубулус, — сказал сударь капитан, пресекая попытку достойного мудреца улизнуть в мир возвышенной учёности.
Немец подождал, пока Дурта вернётся в себя, и с великой терпеливостью пояснил:
— Микробы — научный факт. Но сейчас это не важно. Сейчас важно понять, что делать дальше.
— Эээ… Содара… — с тоской поглядывая на недоступные нынче свитки, предпринял очередное усилие Дурта, но Немец был неумолим.
— Очень хорошо, что Содара, — сурово отрезал сударь капитан, — но только Содара твой сейчас и сам не знает, куда бы нас приткнуть. Мы здесь лишние сейчас.
— Давайте проясним: кто лишние?
— Мы лишние, — спокойно ответил Немец. — Здесь и сейчас. Некуда нас в уравнение-то приткнуть.
- «Уравнение», - задумчиво протянул Дурта, — полагаю, я понимаю, о чём идёт речь…
— Я полкниги уже по Варте этой шарюсь, — с заметной тоскою продолжал сударь капитан, — а полезного для общества пока ничего не сделал. Ничего, понимаешь? Почти исключительно собственным выживанием занимаюсь, а кроме этого — ничего.
Кави выслушал сии сентенции с огорчением, хотя виду, разумеется, не подал. Сударь капитан, впрочем, несмотря на тщательно демонстрируемое отчаяние, оказался достаточно внимателен, чтобы обратить внимание на поникшие уши эльфа.
— Ну, Кави выручил, конечно… — сказал человек, — ну да мы тут все друг друга выручаем-то, по очереди. А! Вот чуму ещё приволок — это да, большое дело.
— Уравнение… — сказал Дурта, привычно увлекаясь новым для себя понятием, — давайте проясним: уравнение подобно весам, в коих мы на одну чашу помещаем, к примеру, поступки добрые, на другую же — деяния дурные; баланс сих умозрительных весов и будет определять полезность того либо иного явления для, как ты говоришь, общества; я прав ли?
— Прав… Думья, — согласился сударь капитан, и уважительная тонкость поименования не ускользнула от слуха принца.
Определённо: Немец последовательно и осторожно выводил достойного мудреца на обсуждение вопросов, суть которых оставалась пока скрытой от понимания эльфа; эльф, однако, чувствовал, что суть эта, — буде сделается постижима, — окажется ему крепко не по нраву.
— Скажи на милость, — сказал достойный мудрец, видимо поощрённый уважительным согласием Немца, — а ведь принесённое тобой поветрие… решительно, ежели взяться уравнивать чаши — что-то должно оказаться и на другой…
— Сударь капитан вернул в Варту Пагди, — неожиданно для себя самого подал голос Кави.
В сей же миг он осознал, что подобным речением ни на алпаку не погрешил против внутреннего своего убеждения. Сколь странным и противуестественным ни показалось бы положение при взгляде со стороны, но в сей момент Кави действительно чувствовал, что возвращение Пагди ценит превыше спасения себя самого.
Осознание это оказалось поистине неожиданным, но, в сущности, вполне объяснимым. В конце концов — с дорогим его сердцу мечом он успел уж проститься, входя в Вартулу… как и со всем остальным. Как и с самим собою. Он возвращался в прошлое своего мира, дабы спасти будущее своего мира — такая задача стоит любых потерь.
Севати…
Бывший будущий муж императрицы горько встряхнул иссиня-чёрными прядями.
Увы; принцесса предназначена младшему Кави. Так судили суры.
Старший же… старшему разумнее всего было бы занять подобающее место — место старшего брата. Советчика и помощника, но не самостоятельного игрока за этим чалайным столом, о нет. Знание грядущих событий — важное подспорье не только в устроении дел личных, но и в целом для Варты; а Варте он готов служить столь же преданно и беззаветно, как служил в прошлой жизни.
А в подобном служении — мыслимо ли сыскать лучший инструмент, нежели Пагди?
— А, — сказал младший, весело болтая босыми ногами, — это тот волшебный меч? Мне рассказывал Дурта… ой!.. то есть, достойный Думья! Ну вообще…
— Надень, наконец, сандалии, — сказал Дурта, — ты в храме знания. Книги не терпят непочтительности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
