возникает необходимость, ей разрешено звонить дневному (и даже ночному) мусселину прямо на дежурство.
Особенно, когда просит принц. Пока он просто просит. И пока она сама решает. Никто не знает, сколько времени – много или мало – пройдет – и все решения принц будет принимать сам. Просто тогда он будет называться иначе.
Этот внук Эмира – не просто внук. Не «вероятный Эмир», а «عل الأرج». То есть – «скорее всего».
Официальный наследник всего Эмирата – «от моря до моря».
По старому обычаю, который теперь стал государственным законом – наследник – это всегда старший сын действующего правителя. В случае смерти – наследником становится уже его старший сын – внук Эмира.
Отец мальчика, наследный принц Самуил, три года назад погиб. Феррари, собранную по особому заказу в единственном на свете экземпляре, занесло на скорости в двести пятьдесят, и размазало по бетонному ограждению. Эксклюзивность сборки и благородство происхождения наследного принца не спасли. Его хоронили с огромной пышностью, но лицо закрыли белым платком. Тщательное расследования, организованное тайной политической полицией, покушение исключило.
Вердикт – «несчастный случай».
«Аллах призывает к себе лучших». Однако Эмир не смог найти утешения в мудрых словах. С тех пор он словно окаменел сердцем.
Если бы принца хотели убить, убили бы и его сына, а уже прошло три года. Правда, на Востоке умеют ждать… Нет, вряд ли…
Эмир приложил телефон к мясистому уху:
– Да.
– Государь, да хранит Аллах Ваши дни, с Вами желает разговаривать Ваш внук, принц Джереми.
– Да.
– … Дедушка, храни Вас Всевышний, прошу меня извинить! Вы всегда заняты. Но я хочу поделиться радостной вестью.
– Здравствуй, мальчик, слушаю тебя…
– Мой белый попугай утром пропал, а потом нашёлся! Оказывается, он приоткрыл незапертую дверцу и улетел в сторону пляжа. Там его чуть не убили вороны, а русские туристы – спасли, позвали мажордома и вернули попугая нам…
Эмир слушал торопливый рассказ внука. Жесткие черты лица смягчались.
– Правда, это знак Господа?..
– Всё в руках Аллаха, мой мальчик! Это хорошая интерпретация. Я рад, что твой разум снова светел.
– Спасибо. Дедушка! Это всё, чем я хотел с Вами поделиться…
Адъютант почтительно, двумя руками принял телефон обратно.
Эмир движением век отпустил дежурного. Тот, почтительно склонившись, сделал несколько шагов назад. Затем выпрямился, четко крутанулся на каблуках и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв тяжелые двери.
Эмир опёрся холеными ладонями о драгоценный палисандр письменного стола. Встал и подошел к большому окну.
Заложил руки за спину, медленно перебирая простые кипарисовые четки. Посмотрел на далекие небоскребы по ту сторону залива. По вечерам стеклянные поверхности загораются на солнце, как в фантастическом кино. «И небоскребы горели, как свечи», – вдруг всплыла фраза из какого-то старого фильма. Какого?.. Эмир чуть нахмурил седоватые брови. Такие ассоциации ему не понравились. Мозг выдает что-то сам.
Потом правитель снова подумал о звонке внука. «Устами младенца…» – говорит строка из Евангелия христиан.
Еще утром Эмир ознакомился с планом «бескровного» занятие спорной приграничной территории.
Тогда он не удостоил вниманием один документ.
Это было отдельное мнение к плану – альтернативная аналитическая записка. Ее подготовил племянник Эмира – сын Рияды, его самой младшей сестры.
Молодому человеку не суждено было унаследовать Эмират. Но он, как и все в Ближнем Окружении, получил блестящее образование. И готовился в будущем участвовать в управлении страной. На своем, подобающем ему месте. Сейчас молодой поручик служил младшим аналитиком в Генеральном Альмураке Эмиратского Министерства Обороны.
Эмир желал, чтобы его племянник понемногу приобщался к серьезным делам. Поэтому милостиво разрешил дать оценку операции. Которую подготовили более опытные люди.
Изначально Эмир вообще не планировал изучать «труды» своего юного родственника. Однако сейчас, поддавшись какому-то тайному импульсу, вынул аналитическую записку из тонкой папки дорогой кожи.
Хм! – «отдельное мнение» – целых двадцать страниц.
Эмир начал читать.
…М-да, как-то издалека начал мальчик:
«…изменчивые сценарии конфликтов – в нашей современности – не открывают всех вариантов развития обстановки. Инициаторы (всяческих изменений) нередко остаются наедине с опасностями, совершенно новыми и непредсказуемыми …»
Эмир не стал следовать цветным пометкам, что предупредительно оставил в тексте дежурный мусселин. Продолжал терпеливо изучать документ.
…Вот, здесь уже ближе:
«…станет очередным, классическим случаем типичных ошибок…»
«…стрáны, относительно не заинтересованные… за несколько недель смогут погрузиться…»
«…необратимый лавинообразный процесс… неуправляемый характер эскалации…»
«…в условиях никогда не прекращающегося международного кризиса…»
Вывод был такой:
«Итог «бескровной» операции – как результат возможных событий (на фоне описанных выше процессов) – региональная война. Доля вероятности – cорок пять процентов».
Хм… Ну, что же. Региональная – не мировая. Это дело солдат – умирать за свой дом, Эмира и Аллаха. Эмир поймал себя на том, что поставил Всевышнего на третье место…
Он вспомнил, как проходила пятьдесят лет назад война. Короткая, меньше недели. Противник действительно совершил тогда (себе можно признаться) очень результативный превентивный удар.
Тогдашний советский визирь не разрешил другой стороне (из состава союзников) нанести такой же – превентивный. Сначала противник занял полуостров в Красном море. Потом был вынужден уйти…
Правоверные, из тех проживают свой век без ума – кричали тогда, что «мы сами выкинули этих … с нашей святой земли!»
Крики, правда, никого не воскресили. Из тех, кто погиб за короткие шесть дней. Ни правоверных… ни солдат противника.
В чём же тогда смысл «победы»? Если, например, на полуострове ничего не изменилось? (те, конечно, любят повторять: «мы воюем, чтобы выжить, а они – чтобы уничтожить нас»)…
Эмир сомневался.
Да, нужны победы оружия, противник должен бояться.
Зачем помнить проигрыши?
Но сказано: «Именно Сатана заставляет вас забывать».
Бесконечная кровавая игра, где нет никакого выигрыша. Кроме досрочного билета в Рай?
И в рай ли?..
Эмир вспомнил, как до небес превозносил проект операции ее куратор, троюродный брат Эмира – принц Хасан. Заместитель министра обороны по делам тыла. Сейчас государь почему-то с неудовольствием вспомнил на совещании гортанные выкрики родственника. Как азартно моложавый генерал шлепал себя по полным бедрам в лампасах. Щёлкал в воздухе жирными пальцами.
Этот Зам-по-Тылу явно наблюдал солдат только на смотрах. Когда они сыты, храбры и преисполнены гордости. Маршируют в новой парадной форме.
Дрожат золотые аксельбанты на плечах…
У этих солдат взрывами еще не вырвало челюсти. Не вывалились на песок кишки.
Брат Эмира наверняка никогда в жизни не слышал безумных криков матерей, сестер и жен. Когда такие же отъевшиеся, не знавшие войны офицеры из Департамента Призыва развозили по домам вещи убитых. И бессмысленные посмертные медали в ярких сафьяновых коробочках…
В конце концов Эмир принял решение.
Он отменил подготовку и проведение «бескровной» военной операции (которую так расхваливали разработчики). Поручил искать другие пути.
Дипломатам…
Дети были поражены второй частью.
– Жиза!
– Еще давайте!
– Да куда вам дальше! Вон, мир спасли! Целый регион!..
– Не-ет, мы зна-аем, ТАМ – будет дальше!
Дети подняли такой крик, что немногочисленные люди на вечернем пляже стали обращать внимание. Но Никита решил не смущаться. Пусть думают – дурачатся у мужика четыре дочери. Ну,
