– Мир.
Анна мрачно села.
– Прекрасно.
Ночь решили провести в Санта Ане, а утром двинуться дальше. В машине никто спать не захотел. Вместо этого они устроились в магазине. Перед сном все вместе прошлись по домам, собирая все, что могло пригодиться в дороге: воду, концентраты, консервы – все, что могло долго храниться. При виде груды припасов Майкл почувствовал себя немного увереннее.
Хорек был прав – Майкл слышал. Точнее, находился на грани того, чтобы услышать. Пустошь говорила, и она говорила про север. Хорек бывал там и едва унес ноги, но кто сказал, что с Майклом произойдет то же самое? Быть может, именно он должен пойти туда и сделать… Что сделать? Этого он не знал, но верил: придет время, и он узнает. Это звучало безумно, но в таком месте безумный план был все же предпочтительнее, чем пустые покатушки наудачу.
Они улеглись спать с наступлением темноты. Майкл и Анна заснули сразу, а Хорек долго ворочался с боку на бок. Через некоторое время затих и он.
Над Пуэбло висела глубокая ночь, когда Хорек осторожно приподнял голову. Его окружали темнота и тишина. Стараясь не шуметь, он выбрался из спального мешка и вышел на улицу.
Дома купались в ярком свете двух лун. Их короткие черные тени походили на глубокие ямы или могилы.
Хорек подошел к «сабурбану» и потрогал его.
Отличная машина. Просто замечательная.
Он обошел вокруг, внимательно ее рассматривая. Заглянув в кабину, он тихо присвистнул. «Ай да Майки!» Хорек осторожно положил ладонь на ручку водительской дверцы и нажал. Та тихо открылась, впустив в салон лунный свет. Он глянул под рулевую колонку – ключей в зажигании не было.
– Не спится? – услышал он позади голос Майкла и вздрогнул.
– Ччерт, ну и нннапугал ты меня! – сказал он и закрыл дверь. – Так мможно и сердечный пприступ заработать!
– Извини.
– Я нне мог уснуть, – сказал Хорек. – Ннаверное, из-за того, что днем сспал. Вот, решил ппройтись. Клевый агрегат, Майки! Откуда ттакой?
– Пламер, начальник военного гарнизона. Ты его уже не застал.
– Ого! И как ддолго тебе ппришлось лизать ему жжопу?
Майкл улыбнулся.
– Достаточно долго.
Он подошел ближе и тоже заглянул в кабину.
– Ты бы не ходил здесь один.
– Я ссстреляный воробей.
– И все же.
– Да, ддорогая. Я возвращаюсь. Ввидишь?
Хорек вернулся в магазин. Анна беспокойно заворочалась, заставив его остановиться. Он склонился над ней. «Симпатяжка». Прядь волос упала ей на лоб. Хорек протянул руку и услышал шаги Майкла. Он быстро отдернул пальцы, как будто коснулся горячей сковороды, и полез в свой спальный мешок. Майкл устроился рядом.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Мммайки.
Глава 18
Хорек почувствовал свет и открыл глаза. Солнце только-только взошло. Он не видел его, но знал, что оно сейчас похоже на апельсин, лежащий на кромке стола-горизонта. Часы Хорька уже давно ничего не показывали – села батарейка, но он не переживал. Он привык оперировать относительными величинами – рано-поздно, утро-вечер. Сейчас было ранее утро, день только начинался, и Майкл с Анной еще спали. Хорек выбрался из спального мешка и несколько раз нагнулся, касаясь пола кончиками пальцев, затем подошел к кучке вещей возле Майкла. Среди них валялась пачка сигарет. Хорек подобрал ее и осторожно пальцем разворошил остальное. Больше ничего интересного. Он выпрямился и, стараясь двигаться тихо, вышел на улицу.
Дневная жара еще не успела окутать Пуэбло. Хорек прикинул, что сейчас градусов семьдесят пять[6], может быть, чуть больше. Прямо перед ним стоял «сабурбан». Солнце отражалось от его пыльных боков. Он напоминал божество из другого мира, и Хорек невольно залюбовался им. Подходить к машине он не собирался, вместо этого сел на последнюю ступеньку и закурил, наслаждаясь покоем раннего утра.
Если бы ему пришло в голову заглянуть в зеркало, он бы удивился, увидев, каким стал. За время, проведенное в Пустоши, Хорек похудел с двухсот до ста семидесяти фунтов[7], его кожа загорела и приобрела цвет меди, как у индейца. В волосах, раньше черных, появились седые пряди. Эти изменения сразу бросались в глаза, но не они насторожили бы внимательного наблюдателя. Изменилось что-то внутри, не видимое глазу. Его лицо, обычно приветливое, слегка нагловатое, теперь напоминало лицо хищника. Это было лицо койота, скитающегося в поисках пищи.
Хорек ничего такого не чувствовал. Слишком медленно, слишком постепенно происходили в нем изменения. И для себя самого он по-прежнему оставался Бенни Флаем – рубахой-парнем. Слегка потрепанным жизнью, слегка ожесточившимся, но прежним. Тем парнем, который поехал в Пустошь и застрял там на много лет. Хорек не помнил в точности, как провел последние годы, но это его не очень беспокоило. В конце концов, у молодых людей короткая память. Воспоминания – удел стариков. Самое главное, что он по-прежнему в полном порядке.
– Привет, Майки.
Фигура Майкла, только что появившегося в двери, застыла. Он шел совершенно бесшумно, неся кроссовки в руке, но Хорек все равно каким-то образом почувствовал его приближение.
– Привет, – сказал Майкл, сел рядом и стал не торопясь натягивать кроссовки.
– Еще одно ппрекрасное утро в Ппустоши! – изрек Хорек и бросил сигарету на землю. – Скажем Аллилуйя!
– Воздержимся.
Хорек повернулся к нему. Глаза его горели.
– Не ссмейся, Майкл! Ты ничего не знаешь! Он был на этой зземле, Он ходил по ней. Если бы мы встретили ттут навахо или пуэбло[8], они ммогли бы тебе об этом рассказать. Теперь Он ушел, но осталось Ссслово его. Это мместо особенное.
– Бенни, ты не обижайся, но подобной чушью я сыт по горло. Не ты первый с проповедями.
– Ты сслеп, Майкл. Ттебе нужно время. Скажи мне – скажи своему другу Бенни – тты ведь слышишь? Слышишь!
Майкл не ответил.
– Ты слышишь отголоски Ссслова. Ты еще не пппонимаешь его, но уже дорожишь этим. Ттты, наверное, думаешь, что все это для тттебя? Ты избранный. Пппустошь говорит с тобой. Ннни хрена, Майкл! Она говорит со вввсеми, но не все могут ее услышать, и ссссовсем уж немногие могут пппонять. Здесь у нас каждый избранный. У вввсех есть шанс.
– Ошибаешься. Ничего такого я не думаю.
– Нет-нет – думаешь! Я тттоже так дддумал. Бенжамин Флай – избранный, ннновый апостол. И сказал Гггосподь, встань, Хорек, и иди на сссевер, там должна свершиться воля Мммоя. И я пошел. Пппоперся на этот север. Не знал я тттогда, что дело-то совсем не в этом…
– А в чем?
– В гггрехах наших тяжких, Майки, вввот в чем! Вспомни нннаших призраков – они же и есть наши гггрехи. Они вылезают из язв, они мммучают нас, они пппытаются нас уничтожить. В этом-то и состоит Сслово. Мы должны пппобедить грехи, Майкл. Стать чистыми. Пппокаяться. И тогда мы сможем выйти из Пустоши. Только сссвятой может пройти ее из ккконца в конец, не вввстретив препятствий. Язвы пппоказывают нам то, что мы дддолжны преодолеть в себе. Как только мы ссделаем это, язвы исчезнут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});