Прямо по ходу, неподалеку от обочины, показалось какое-то заброшенное строение. Перед ним простиралась довольно большая и ровная площадка. Сойдет. Грейс сбросила скорость, свернула с трассы и притормозила у приземистого мрачного здания с выбитыми стеклами. Широко зевнув, повернула ключ зажигания и потянулась к выключателю фар.
Смутное беспокойство заставило ее задержать руку. Она выглянула в окно и еще раз оглядела строение, показавшееся ей вдруг до боли знакомым. Нет, не может быть! Что-то звякнуло у нее на груди. Пальцы нащупали через ткань блузки металлический кулон ожерелья. Безотчетно повинуясь внезапно возникшему неодолимому влечению, она открыла дверцу и выбралась из машины.
Холодный ветер проникал под одежду и ерошил волосы невидимой дланью. Грейс поежилась. Ничто не нарушало ночной тишины. Старое полуразрушенное здание, частично освещенное автомобильными фарами, зловеще чернело на фоне звездного неба, таращась на нее мертвыми глазницами пустых окон.
Какой слепой случай, какая прихоть судьбы, какой причудливый всплеск подсознания заставили ее этой ночью выбрать единственную из всех дорог, ведущую к этому проклятому месту? Теперь она точно знала, где находится. Здесь все началось. Здесь она впервые узнала, что в мире существует Зло.
Странноприимный дом Беккетта для детей-сирот.
Грейс подошла поближе. Сейчас казалось невероятным, что все ее детство — десять долгах лет — прошло в этих стенах. Но слов из песни не выкинешь. Ее даже нашли неподалеку — всего в нескольких милях от приюта. Маленькая девочка, лет трех, бродила совсем одна по горному склону. Какие-то сердобольные личности привели ее в приют, где девочку записали под христианским именем Грейс и дали фамилию Беккетт — в честь спонсора и основателя этого богоугодного заведения. Именно здесь она начала учиться врачевать чужие раны.
Большая часть крыши обрушилась внутрь во время пожара. Чудом уцелевшие в рамах осколки оконного стекла щербато скалились на мир, хищно поблескивая в лунном свете. Кто-то потрудился отодрать с одной стороны прибитый к стоякам парадного деревянный щит. Теперь он косо висел на вывернутых гвоздях, лишь тенью своей преграждая доступ к двери. Она тоже пострадала при пожаре, о чем свидетельствовали обугленные шрамы ожогов. Да и все здание ныне являло собой опустевшую оболочку — вроде сброшенной змеиной шкуры, почти ничем не напоминая о некогда гнездившемся внутри Зле. Едва уловимый запах гари ощущался в воздухе и сейчас, спустя столько лет, но пожар был лишь последним звеном в цепочке событий. Задолго до него не раз слышалось в этих стенах зловещее уханье сов и тянулись из мрака чьи-то костлявые руки.
Голос за спиной заставил Грейс вздрогнуть и вернуться к реальности.
— Могу я чем-нибудь помочь, дитя мое?
Она судорожно глотнула воздух — как ныряльщик, вернувшийся на поверхность после затянувшегося погружения, — и резко обернулась. Ударивший в лицо свет фар заставил ее прищуриться. Грейс не слышала его приближения и не понимала, откуда взялся этот похожий на воронье пугало высоченный старикан в черном сюртуке и брюках старомодного покроя, мешком сидящих на его скелетоподобной фигуре. Он стоял, наклонив голову и глядя на нее блестящими глазками цвета обсидиана, странно контрастирующими с изрытой множеством морщин пергаментной кожей лица.
— Кто вы? — прошептала она, частично догадываясь, не успев закончить вопрос, каким будет ответ. Было в этом старике с его нелепым костюмом, вышедшим из моды еще в прошлом веке, и исполненным древнего знания и мудрости взглядом нечто такое, что сразу напомнило Грейс о встреченной в парке девочке с фиолетовыми глазами.
Длинными костлявыми пальцами незнакомец коснулся широких полей своей черной пасторской шляпы и склонился перед ней в шутовском поклоне.
— Меня зовут Сай, — сообщил он скрипучим голосом, вызывающим ассоциацию с насквозь проржавевшим подшипником, в который добавили каплю масла. — Брат Сай, с вашего позволения. Поставщик веры, торговец спасением, пророк Апокалипсиса. К вашим услугам, леди!
— З-здравствуйте, — растерянно пролепетала Грейс, не в состоянии переварить столь необычное представление за один прием. Она машинально посмотрела вниз, на свою раскрытую ладонь, но узрела в ней не визитную карточку, а лишь лучик лунного света. Да и тот, просочившись сквозь пальцы, метнулся в сторону и куда-то пропал. В попытке скрыть замешательство она выпалила первое, что пришло в голову: — А я Грейс. Грейс Беккетт.
Брат Сай рассеянно кивнул с таким видом, будто он либо уже в курсе, либо ему попросту наплевать. Взгляд его скользнул мимо Грейс и остановился на покрытой копотью и сажей бетонной скорлупе бывшего приюта.
— Тяжек и мрачен гнет прошлого над этим местом, — задумчиво произнес он. — Вы ведь тоже это чувствуете, не так ли?
— Да, — призналась Грейс после паузы, потому что так оно и было.
Брат Сай коснулся пальцами обгоревших досок.
— Даже огонь и время не могут заставить дерево забыть. Память о былом зле навсегда въедается в самую его сердцевину.
Грейс стиснула руки на груди. Откуда им столько известно? Им обоим: этому карикатурному проповеднику в нелепом одеянии и хрупкой маленькой девочке с кукольным личиком?
— Кто вы? — снова прошептала она умоляющим тоном. Физиономия брата Сая растянулась в улыбке, больше похожей на оскал, — пугающей и озорной одновременно.
— Мы те, кто мы есть и кем были всегда. Странствуем там, куда забросит судьбой, и поступаем так, как подсказывает наша природа. А ты можешь ответить, кто есть кто, дитя мое?
Душевное состояние Грейс и крепнущее чувство отстраненности от всего, что она прежде считала незыблемой реальностью, позволили ей почти проникнуть в смысл туманных слов проповедника. Она отвернулась и окинула задумчивым взором развалины приюта.
— Неужели нам так и не дано освободиться от прошлого?
— Увы, дитя мое, — грустно прозвучал за ее спиной голос брата Сая. — Мы не в силах изменить прошлое. Это прошлое создает и изменяет нас. Не будь прошлого, мы все обратились бы в тусклые тени, не имеющие ни формы, ни содержания. — Он надолго замолчал, потом заговорил опять: — Ты не можешь изменить прошлого. Ты не можешь изменить будущего. Но запомни мои слова, дитя мое: ты одна из тех, кому по силам изменить настоящее!
Грейс нашла глазами обгоревшую дверь. Что встретит она за ней, если откроет? Сухие стебли чертополоха, усеявшего обуглившиеся балки и стропила своими мелкими, как крупицы золы, семенами? Или маленькую девочку в разорванной ночной рубашонке, дрожащую от страха и холода в темном углу? Настоящее или прошлое? Она не знала ответа/.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
