– Ты же никогда не был особо добр к людям. Разве за прошедшие восемьсот лет что-то изменилось?
– Мир изменился, а не я. Дарий, почему ты не прекратишь это безобразие? Вмешайся, наконец!
– Не буду тебя обманывать, я действительно ни во что не вмешиваюсь.
– Почему?
– Скажем так, этот мир меня сейчас мало интересует. Я занят устройством другого.
– С чего это ты бросил его на произвол судьбы? - удивился Рихтер. - Чем он тебе так не угодил?
– Как тебе объяснить… Я ничего не бросал, потому что не брал. К этому миру я испытываю чувство сродни ностальгии и ничего больше. Родину не выбирают, к сожалению. Это место моего появления, но меня нынешнего оно не устраивает. Нет той особенной связи… Этот мир не является моим продолжением, потому что не я его создатель.
– То есть если излагать нормальным языком, тебе в нем просто скучно?
– Примерно.
– У тебя есть возможности все изменить, но ты не желаешь этого делать, а я, значит, должен смотреть на все это безобразие?
Дарий перевел взгляд с пляшущих языков пламени на Рихтера, и тот отвел глаза.
– Ты так бурно реагируешь, потому что расстроен. Ты опять встречался со своей половиной?
– Да, - Рихтер упал обратно в кресло и прикрыл лицо рукой. - Она умерла за несколько минут до моего появления у тебя. Девочка, которая могла вырасти и стать, кем захочет, если бы не мое чудовищное, безумное влечение к ней, которому я не в силах противиться. Дарий, но почему я должен раз за разом делать это? Как только она рождается, я несусь к ней, смотрю в ее прекрасные глаза, но она успевает увидеть меня раньше, чем я ее. Она видит только свою Смерть!
– Рихтер, мне очень жаль. Твое горе так велико, что даже огонь страдает вместе с тобой. - Пламя в камине действительно стало тускнеть, и комната погрузилась в полумрак.
– Дарий… - из его груди вырвался мучительный стон. - Пусть она вовсе не рождается.
– Рихтер, ты же знаешь, что это невозможно. Я не властен ни над тобой, ни над твоей второй половиной. Это один из законов мироздания.
– Хотел бы я знать, кто устанавливает такие дурацкие законы! - со злостью сказал Рихтер.
– Я тоже. Но они нужны, поверь мне. Без них давно бы наступил хаос.
– В таком случае - да здравствует хаос!
Дарий вздохнул, давая другу возможность выплеснуть свой гнев. Рихтер нервно походил из угла в угол и снова сел напротив него.
– Что ты читаешь? - он протянул руку и посмотрел на обложку книги, которую Дарий держал на коленях. - Тут нет названия.
– Потому что это книга еще не написана.
– Да? - Рихтер с сомнением посмотрел на гнома. - У Создателя свои странности, я понимаю… Так ты что-нибудь собираешься предпринять или нет?
– По поводу, - Дарий на мгновенье задумался, - бескрайних болот лжи и предательства о котором ты мне говорил? Нет. Это мелкие проблемы и они не моего ума дела. Для этого существуют обычные боги.
– Он все болваны.
– Какой мир, такие и боги, - пожал плечами Дарий. - Что же теперь делать? Не волнуйся, все в итоге вернется на круги своя. Потом…
– Но мне не нравиться именно то, что происходит в данный момент. Я бы очень хотел изменить существующее положение вещей.
– Ты не можешь вмешиваться в жизнь людей.
– Я постоянно вмешиваюсь в их жизнь, причем самым бесцеремонным образом.
– Ты прекрасно понял, о чем я говорю.
– Но никто же не мешает мне разговаривать с нашим старым знакомым. Тем более что он первый заметил меня. Он почувствовал мое присутствие. Странно, правда?
– Ничего не происходит просто так, - негромко сказал Дарий. - В мире все случайности строго предопределенны. Этот человек не так прост, как кажется. Ты же видел его душу.
– Наверное, это из-за знакомства с нами. Она оказалось для него фатальным.
– Не обольщайся. Мы с тобою ни при чем, хотя и оказали на его последующее развитие кое-какое влияние. Но он был уже необычным до нашей встречи, это всегда было у него глубоко внутри, просто ему был нужен толчок, чтобы раскрыться и расти дальше.
– Ему сейчас очень непросто приходится.
– А кому здесь просто? Тебе или может быть мне? Или автору вот этой книги, - он потряс томом, - который еще даже не родился? Поступай, как считаешь нужным. Мне и самому любопытно. Хочется узнать, во что все это выльется.
– Дарий, ты лукавишь… Ты не настолько равнодушен к этому миру, как хочешь показать. Зачем ты меня обманываешь?
Дарий пожал плечами.
– Ты имеешь склонность все усложнять. Какая-то часть меня всегда будет здесь в качестве стороннего наблюдателя. Пойми, если я исчезну совсем, этот мир просто не сможет существовать. Это двоякая связь. Меня нет вне миров, но и мира вне меня быть не может.
– Я понял. Забавно, наш любитель молитв то и дело вспоминает Свет. Получается, он все время взывает к тебе?
– Да. Ведь если отбросить условности, я и есть Свет. Единственная сила, что создает и приводит в движение эту вселенную.
– Не напоминай мне о вселенском масштабе, а то я сразу чувствую себя маленьким и жалким. Куда уж мне… - Рихтер иронично приподнял бровь. - Столько людей по всему миру взывают к тебе, а ты на самом деле не принимаешь в судьбе мира никакого участия. Молятся Создателю, который не создавал их мира. Ха-ха, как все-таки забавно… Но, если отбросить всякую иронию, это несправедливо. Если бы люди знали, насколько они обманываются в своих надеждах.
– Да, чем больше мне молятся, тем дальше я отдаляюсь от них.
– Их молитвы ничего не значат.
– Пустые слова. Только немногие чувствуют меня сердцем.
– Как наш друг? Он хороший человек, - сказал Рихтер.
– Ты собираешься и дальше принимать активное участие в его судьбе?
– Дарий, мне одиноко, ты же знаешь. А так я словно проживаю жизнь заново.
– Смотри, не забывай об осторожности. Ты же не хочешь, чтобы он раньше положенного срока ушел из мира?
– Я все предусмотрел. Он их не увидит.
– В таком случае, удачи вам обоим. - Дарий снова раскрыл книгу.
Рихтер кивнул ему и, бросив последний взгляд в камин на красные языки пламени, отправился к себе.
Клемент вел за узду коня коричневой масти. На душе у него была радостно из-за удачной покупки. Предстоящее путешествие немного страшило и только. Ему всего два раза довелось сидеть в седле, и поэтому ездить верхом он фактически не умел. Мирра шла рядом с ним и не могла наглядеться на свою лошадку. Она была той же породы, что и конь Клемента, но немного светлее. В этот миг Мирре казалось, что ее лошадь - это самое лучшее животное на земле.
Они покинули Крон, и теперь перед ними лежала дорога, которая должна была привести их в Вернсток. Перроу несказанно удивился, когда Клемент пришел к нему рано утром и сообщил, что он хочет оставить работу и уехать, так как в деньгах больше не нуждается. Старик сначала ему не поверил, но когда монах показал лекарю одну из золотых монет, Перроу решил, что пригрел на груди разбойника с большой дороги. Огромных усилий стоило убедить лекаря, что Клемент никого не ограбил и не убил, чтобы заполучить эти деньги. Перроу только качал головой и хмурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
