Портсмутские договоренности, несомненно, стали успехом России, ее дипломатии и лично главы российской делегации. Они во многом походили на соглашение равноправных партнеров, а не на договор, заключенный после проигранной войны. Такова силаличного обаяния, умелой работы с прессой и понимания смысла и значения общественного мнения.
Так что же поменялось за последние сто лет с тех пор, как Сергей Витте и некоторые другие его современники начали распознавать глобальное политическое влияние СМИ? Прежде всего, другой стала сама природа информации, и здесь я, конечно, не могу не отметить фантастически бурное развитие Интернета. А вместе с Интернетом — резкое увеличение скорости распространения информации.
Кстати говоря, Дмитрий Медведев обращает самое пристальное внимание на необходимость и возможность использования на дипломатической и государственной службе современных инструментов подачи и обработки информации. В июле 2008 года в МИДе России состоялось традиционное совещание российских послов с участием высших лиц государства, и президент начал свое выступление как раз с того, что призвал дипломатов начинать рабочий день с Интернета. Судя по тому, что новый хозяин Белого дома Барак Обама предложил Кремлю провести «перезагрузку» российско-американских отношений, Дмитрий Медведев найдет в президенте США достойного собеседника, во всяком случае, оба они говорят на языке современных информационных технологий.
К сожалению, среди моих старших по возрасту коллег немногие знают, какую кнопку надо нажать на компьютере, чтобы он включился, не говоря уж о работе с Интернетом. Зато посыл российского лидера примечателен — Медведев внимательно следит за новациями в мире международной информации и предлагает следовать своему примеру (что я, кстати, и сделал, открыв в октябре 2009 года свою страничку в популярной социальной интернет-сети Twitter).
Известно, что скорость распространения информации создает серьезные проблемы для аудитории — люди просто не поспевают за новостями и изменениями. В условиях чрезвычайных ситуаций, когда заметно ускоряется и поток информации, особое значение начинают приобретать устойчивые, ранее вживленные в подсознание шаблоны и стереотипы — укорененные понятия и представления о некоторых явлениях, событиях, которые живут в «подкорке» общества давно.
Именно стереотипы, сидящие в общественном подсознании со времен холодной войны, сыграли зловещую роль в искажении информации о войне на Южном Кавказе в августе 2008 года. Каковы же эти стереотипы?
Первый стереотип: современная Россия — это наследница Советского Союза, непредсказуемая страна с имперскими амбициями.
Второй стереотип вытекает из первого: в конфликте «меньшинства» и «большинства» всегда виновато «большинство». Грузия представляла «меньшинство», т. е. маленькую страну, соответственно, Россия — «большинство». Поэтому Россия была признана виновной априори. Правда, почему-то никто не задумывался над тем любопытным фактом, что Грузия по отношению к Южной Осетии, на которую она вероломно напала, является как раз тем самым «большинством», а Южная Осетия с населением в 60 тысяч человек — «меньшинством». Но именно хищная манипуляция стереотипами позволила добиться западной прессе достаточно важного результата.
Другим свидетельством изменения природы информации являются высочайшие темпы роста общего объема информации. Для удвоения объема накопленных знаний с начала нашей эры потребовалось 1750 лет. Второе удвоение произошло к 1900 году, а третье — к 1950 году, всего за 50 лет! Это явление назвали «информационным взрывом». К 2006 году совокупный объем цифровой информации в мире составил 161 млн Гб (161 экзабайт), что приблизительно в три миллиона раз превышало объем информации, содержащейся во всех когда-либо написанных книгах. С 2006 по 2010 год объем информации увеличится еще в шесть раз.
Для чего я привожу эти данные? Прежде всего для того, чтобы показать потенциальный масштаб информации, способной дезориентировать аудиторию или конкретного пользователя. Именно поэтому на первый план выходит задача анализа этой информации и ее классификации.
Кстати говоря, классификация информации также может стать объектом манипуляций. Что-то можно учесть, а что-то можно опустить, проигнорировать. Соответственно, поменяется информационная тенденция. Поэтому одним из актуальных противоречий современности является противоречие между нарастающей важностью упорядочения информации и принципиальной и технологической ограниченностью возможности для этого.
Надо сказать, что изменение природы информации затрагивает как ее объективность, так и возможность фальсификации. Чем выше уровень развития СМИ, тем меньше они могут себе позволить распространение сознательной лжи. Одновременно с этим изменилась и роль оценочных суждений. Рост числа игроков на международном информационном поле приводит к тому, что практически по любому вопросу можно найти противоположные мнения. Очевидно, что манипуляции возможны и здесь. Например, можно представить мнение большинства меньшим количеством суждений, а мнение меньшинства — большим. Соответственно, несбалансированная информация не будет отражать подлинной ситуации.
Любопытное наблюдение последнего времени — фотографии, которые раньше играли роль иллюстрации к новостям, теперь становятся самостоятельной новостью. В период конфликта на Южном Кавказе и в Интернете, да и в газетах мы видели целые развороты, которые занимали одни только фотографии с места событий. Фотографии фактически играли роль сообщения о том, что реально происходит или якобы происходит. Ведь достаточно под фотографией разбитого осетинского Цхинвала написать, что фото, мол, сделано в Тбилиси, и эффект негодования против действий России у вас в кармане!
Да, телевидение — это опасное оружие массового влияния. Электронно-лучевая пушка (основа кинескопа) как «способ убеждения» намного мощнее и дальнобойнее пушки стальной. Мир телевизионных иллюзий может убить чувство реальности. Сотни миллионов людей оказываются в виртуальном коллективном сумасшедшем доме. А если кто-то чем-то недоволен, может жаловаться. Например, в Спортлото.
Конкуренцию традиционному телевидению составляют видеоматериалы, распространяемые в Интернете, особенно по каналам YouTube. Например, известный сюжет канала ВВС о Саакашвили, жующем свой собственный галстук, лишь в Интернете увидело более полутора миллиона человек — значительно больше тех, кому «посчастливилось» увидеть это проявление шизофрении грузинского фюрера-неудачника собственно по телевизору.
