Возражение 1. Кажется, что ангелы познают тайные мысли. В самом деле, Григорий, толкуя сказанное в книге Иова: «Не равняется с нею золото и кристалл» (Иов. 28:17), говорит, что «тогда», то есть в блаженстве восставших из мертвых, «каждый будет столь же явен каждому, сколь явен он самому себе, и когда ум каждого станет видимым, будет явлена и его совесть»[194]. Но восставшие [из мертвых], как сказано [в Писании], подобны ангелам (Мф. 22:30). Следовательно, ангелу видимо то, что на совести у каждого.
Возражение 2. Далее, интеллигибельный вид в отношении ума есть то же, что и форма – в отношении тела. Но если видимо тело, видима и форма. Отсюда: если видима умопостигаемая субстанция, видим и принадлежащий ей интеллигибельный вид. Следовательно, когда ангел созерцает другого ангела или душу, похоже, ему видимы и мысли созерцаемого.
Возражение 3. Далее, идеи нашего ума в большей мере схожи с ангелом, нежели образы нашего воображения, поскольку первые мыслимы актуально, тогда как последние – лишь потенциально. Но образы нашего воображения могут быть познаны ангелом, поскольку телесные вещи доступны его познанию, а воображение суть телесная способность. Поэтому кажется, что ангел может познавать и мысли ума.
Этому противоречит следующее: что присуще Богу, то не свойственно ангелам. Но проникать в сердечные тайны присуще [именно] Богу, согласно сказанному Иеремией: «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено – кто узнает его? Я, Господь, проникаю сердце» (Иер. 17:9, 10). Следовательно, тайны сердца сокрыты от ангелов.
Отвечаю: тайный помысел может быть познан двояко: во-первых, через его следствие. Таким способом он может быть познан не только ангелом, но также и человеком, хотя при недостаточно очевидном следствии тут требуется немалая проницательность. Причем порою мысль проявляется не только во внешнем действии, но также и в изменении выражения лица, а врач может обнаружить иные душевные страсти простым измерением пульса. Еще в большей степени [чем человек] на это способны ангелы и даже демоны – ведь они гораздо глубже проникают в такие сокрытые изменения тел. Поэтому Августин и говорит, что демоны «порою с немалой способностью изучают расположения человека, причем не только тогда, когда они выражаются посредством речи, но даже когда они зарождаются в мыслях, если только душа выражает их через некие телесные знаки»[195]; впрочем, впоследствии он замечает, что «нельзя наверняка знать о том, как это делается»[196].
Во-вторых, мысли могут быть познаны непосредственно в уме, равно как и стремления – непосредственно в воле, но так – мысли в сердцах и стремления в воле – может познавать один только Бог Это связано с тем, что разумные твари подчинены только Богу и Он один, будучи их Началом и Целью, может проникать в них, о чем будет сказано ниже (63,1 ; 105,5). Следовательно, все, что находится в воле и во всем, что связано с волей, ведомо одному только Богу Но очевидно, что актуальное познание чего-либо целиком зависит от воли познающего, поскольку человек, наделенный познавательной способностью (равно как и любой интеллигибельный вид), использует ее по своему усмотрению. Поэтому читаем у апостола: «Кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем» (1 Кор. 2:11).
Ответ на возражение 1. В нынешней жизни помыслы человека скрыты от других вследствие двоякой помехи, а именно: грубости тела и еще потому, что воля оберегает свои тайны. Первое препятствие будет устранено при Воскресении, а в ангелах его и вовсе нет, тогда как второе останется, и в ангелах оно существует. Впрочем, светозарность тела в дальнейшем явит качество души в смысле ее причастности к благости и славе, и таким вот образом ум каждого будет явен всем.
Ответ на возражение 2. Хотя ангелу и видим интеллигибельный вид другого ангела, поскольку вид соразмерен достоинству этих субстанций в смысле их большей или меньшей универсальности, однако из этого не следует, что любой из них знает, каким образом любой другой задействует его в целях актуального мышления.
Ответ на возражение 3. Желание скота не управляет его действием, а само является результатом воздействия какой-то другой телесной или духовной причины. Поэтому ангелы, зная телесные вещи и их расположения, могут также познавать и то, что происходит в желании или в воображении скота и даже человека в той мере, в какой чувственное желание оставляет некоторый телесный отпечаток, влияя на его [(т. е. человека)] поведение (что характерно для скотов). Однако ангелы отнюдь не всегда могут познавать движение чувственного желания и воображения человека, поскольку порою они бывают движимы волей и рассудком – ведь даже низменная часть души отчасти связана с рассудительностью, например, повинуясь предписаниям, как о том сказано в «Этике»[197]. И из сказанного вовсе не следует, что если ангел знает то, что идет от чувственного желания или воображения человека, он также знает и то, что находится в его мыслях или воле; ведь ум или воля не являются субъектами чувственного желания или воображения и могут использовать их самым различным образом.
Раздел 5. Ведомы ли ангелам таинства благодати?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ангелам ведомы таинства благодати. В самом деле, тайна Боговоплощения есть превосходнейшая из тайн. Но ангелы знали ее от начала; так, читаем у Августина: «Эта тайна была сокрыта в Боге таким образом, что все же была известна начальствам и силам на небесах»[198]. И у апостола сказано: «Та великая тайна благочестия была явлена ангелам» (1 Тим. 3:16)[199]. Следовательно, ангелам ведомы таинства благодати.
Возражение 2. Далее, причины всех тайн благодати заключены в божественной Премудрости. Но ангелам дано созерцать мудрость Бога, ибо она есть Его сущность. Поэтому им ведомы таинства благодати.
Возражение 3. Далее, пророки просвещаются ангелами, на что недвусмысленно указывает Дионисий[200]. Но пророки знали тайны благодати, ибо сказано: «Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам своим, пророкам» (Ам. 3:7). Следовательно, ангелы знают таинства благодати.
Этому противоречит следующее: никому нет нужды справляться о том, что ему ведомо. Но даже высочайшие ангелы любопытствуют и вопрошают относительно таинств благодати. Ведь сказано же [Дионисием], что «Священное Писание описывает некоторые небесные сущности недоумевающими относительно Иисуса и желающими приобщиться к знанию Его нас ради совершенного благодеяния, и Самого Иисуса – непосредственно их посвящающим»[201], что следует из того места [в книге пророка] Исайи, где на вопрос ангелов: «Кто это идет из Едома?», Иисус отвечает: «Я, изрекающий правду, Сильный, чтобы спасать!» (Ис. 63:2). Следовательно, ангелам неведомы таинства благодати.
Отвечаю: познание ангела двояко. Во-первых, это его естественное познание, согласно которому он познает вещи и посредством своей сущности, и посредством присущих ему видов. С помощью такого познания ангелы не могут ведать о таинствах благодати. В самом деле, эти таинства целиком находятся в воле Божией, и если ангелу не дано познавать те помыслы другого ангела, которые целиком находятся в воле этого ангела, то тем более он не может проникать в то, что целиком находится в воле Божией. Апостол рассуждает следующим образом: «Никто не знает человеческого, кроме духа человеческого, живущего в нем; так и Божиего никто не знает, кроме Духа Божия»[202] (1 Кор. 2:11).
Но есть и другое познание ангелов, делающее их поистине блаженными, а именно то познание, посредством которого они видят Слово и то, что в Слове. Благодаря такому видению они прозревают таинства благодати, но отнюдь не все и не в равной мере, а так, как пожелает научить их через откровение Бог (согласно сказанному апостолом: «А нам Бог открыл это Духом Своим» (1 Кор. 2:10)). И притом высшие ангелы, созерцающие божественную Премудрость в более ясном свете, научаются большему и прозревают в большие глубины божественных таинств, каковые таинства впоследствии сообщают и более низким ангелам при их просвещении. Таким образом, некоторые из этих таинств они знают от самого начала своего сотворения, другие познают благодаря последующему научению, приличествующему их чину.
