мягок… Никого не прибил из их гвардии, а просто врубил ауру и попросил передать, что граф теперь под моей защитой. А затем один день у него погостил, дождавшись арендованных транспортников, которые вывезли всю его семью.
Удивительный человек, можно так сказать о нем. У него двенадцать дочек… Шесть внучек и один сын… Про жен, сестер и других родственниц женского пола я уже молчу. И все они сейчас живут у меня в имении, пока граф распродает свои активы, а затем Швейцарское Королевство ждет его.
* * *
После всех проверок и мотаний по своим предприятиям, я реально задолбался, и с великой радостью вернулся домой, но тут меня ждал кошмар…
Фирменный и тотальный… Мой дом сейчас напоминал мне детский сад или бабское царство.
Повсюду бегали дети и бродили девушки. Одни сидели в беседке, и о чем-то беседовали. Дети гонялись за бабочками, не догадываясь, что это Один призвал их, чтобы занять детишек. Он сейчас сидел на башне поместья и следил за всеми ними. Это мне Шнырька сразу показал. Кто-то пытался оседлать Затупка, кто-то игрался с «милым» Пушком… Кара сидела на башне с Одином, подальше от всей этой суеты, а големы притворились статуями. М-да…
В поместье тоже было шумно, но должен признаться, что атмосфера стала намного живее.
— Можно вас на минутку… — подошла ко мне Марианна, средняя дочь графа.
— Можно, — улыбнулся ей и подошел. — Вы хотели о чем-то поговорить? Есть проблемы или чего-то не хватает?
Попытался быть отзывчивым и радушным хозяином дома.
— Нет-нет, что вы, — округлила она глаза. — Нам всего хватает… Мы, наоборот, удивлены, насколько вы хорошо относитесь к нам, учитывая, что мы… — на этом она замолчала.
— Послушай меня, — взял ее руку в свои, ведь ребенку было шестнадцать лет. — Если вы решили сменить государство проживания, это не означает, что вы предатели. Не каждый может найти свое место с первого раза. А твой дом и родина там, где твоя семья, и люди, которые тебя любят.
— Благодарю! — кивнула она. — За все вам спасибо.
Она убежала смотреть за детьми помладше, а я сбежал в кабинет, чтобы немного отдохнуть.
Да только отдохнуть не получилось… Мне пришло сообщение, что имение графа захвачено, а сам он едва смог спастись.
Вот жеж! А я предлагал ему помощь, но он уверял, что к нему точно не сунутся, ведь там все надежно было укреплено. М-да… Кажется, мне придется еще раз посетить этот город, если я не хочу, чтобы бабский батальон поселился у меня навсегда. Да, и в принципе… Я могу у него еще что-то купить… с о-о-о-очень большой скидкой.
— Волчара, договорись о самолете! Он мне нужен через час, — набрал я Волка.
— Сделаю! Две «Валькирии» будут сейчас готовы.
Имение Рода Меньшиковых
город Хабаровск
— Я думаю, их всех надо наказать! Жестоко наказать! — кричал Арнольд, который в последнее время постоянно находился под действием стимуляторов, в то время, как у него отрастала нога, откушенная злобным медоедом.
— Наказать кого? — с усмешкой уточнил Артемий — старший сын покойного князя. — Императрицу? Доброхотова?
— Да всех! — неистовствовал Арнольд. — Наказать всех! Что за фигня⁈ У нас лучшая гвардия на востоке Империи!
— То есть, ты абсолютно серьезно планируешь поехать и взять штурмом Петербург? А затем наказать Императрицу?
Тут даже до затуманенного мозга Арнольда дошло, что он ляпнул что-то не то.
— Не Императрицу, а Доброхотова! Убийца нашего отца должен быть наказан.
Тут в разговор вмешался второй сын Меньшикова, Арчибальд.
— И кто поведет армию на Доброхотова? Ты, Арнольдик?
— Да хоть я, если у вас у всех яиц не хватает… Отец должен быть отомщен!
— Слышишь, убогий? — снова взял голос старший, который сейчас временно исполнял обязанности главы Рода. До утверждения нужно было собрать Совет Рода. На эту должность претендовали еще два брата покойного Меньшикова, но, как правило, наследниками становились именно сыновья. — Не бузи!
— Да мы даже похоронить его по-нормальному не можем, — вскочил Арнольд, возбужденно прыгая на одной ноге, но тут же уселся обратно. — Как так-то⁈
— Да ты сам знаешь, как… — сказал Арчибальд. — К личному самолёту гроб не довезли. Как сообщает официальная служба Империи, сейчас ведется расследование.
— Это точно Галактионов! Это он забрал труп нашего отца! — снова возбудился Арнольд.
Старший аж подавился виски.
— А нахера ему это?
— Да потому что он хочет нашей смерти!
— Слушай, Арнольдик, мне кажется, ты чересчур увлекаешься лекарствами. То, что ты несешь, это вообще… Я считаю, то, что наш отец связался с Галактионовым, было ошибкой. Нахрена он нам сдался, — абсолютно серьезно заявил Артемий.
— Не смей позорить имя нашего отца! Он всё делал правильно! А ты уничтожишь наш Род!
— Может, и уничтожу, — усмехнулся старший. — Вот только тебе этого не понять, стремный калека, — громко рассмеялся Артемий.
Но внезапно, он сначала подавился виски, а потом начал кашлять и недоуменно уставился на стакан. Затем бросил его на дорогущий ковер, и уже схватился обеими руками за горло. Лицо его начало синеть прямо на глазах. Братья всполошились, пытаясь разобраться, что происходит.
И тут раздался знакомый голос. Из-за портьеры вышел живой и невредимый князь Венедикт Викторович Меньшиков.
— Загубить Род⁈ Да кто ж тебе даст, крысеныш!
— Отец⁈ — воскликнуло сразу несколько глоток, абсолютно с разной интонацией. У Арнольда была радость, у всех остальных недоумение, а еще… страх, когда они увидели, что в глазах князя плескается сама Тьма.
Меньшиков приподнял руку, держа его за горло, и тело старшего сына взлетело в воздух. Он небрежно взмахнул рукой, и сын ударился об стену, осел на пол, судорожно массируя горло и пытаясь вдохнуть драгоценный воздух.
— Отец, ты жив? Но как? — подал голос Арнольд.
— Арнольдик, мальчик мой, — широко улыбнулся Меншиков, белки глаз которого снова занялись белизной. — Прости меня, дурака старого, всегда думал, что ты зряшный. Но прямо сейчас увидел, что в тебе есть главное, чего я не заметил. А именно преданность своему Роду, которого все эти скоты, — он махнул рукой, — лишены напрочь. Но теперь у меня есть новый Покровитель, который даст мне безграничную силу, и кое-что из нее я сейчас продемонстрирую.
Он быстрыми шагами подошел к Арнольду, толчком повалил того на кресло, и схватился за его изуродованную ногу.
— Крепись, сынок. С болью и страданиями крепнет характер.
Голыми руками он вывернул уже начинающую отрастать нижнюю часть ноги, и с хрустом выдрал кость из коленного сочленения, под дикий вопль Арнольда. Отбросил окровавленную культяпку в сторону, а затем подошел к старшему сыну.
— А для тебя боль будет наказанием.
И то же самое продемонстрировал с его здоровой ногой, теперь уже под вопли
