Мои попутчики не успели даже вскрикнуть, как дверь снова вернулась в укромное место, из узких коридоров выскочили стражники со шлангами и, убрав куда–то тело, быстро смыли кровь. Дверь закрылась.
Конвиктцы сбились в кучу на небольшой площадке — свободной от столов с картами, баков с нечистотами, нар с грудами тряпок и самих заключенных. Чисто инстинктивно, я тоже оказался в гурте туземцев, правда, с краю. Но, признаюсь, на душе много спокойнее, когда чувствуешь плечи товарищей. Теперь мы могли спокойно осмотреться.
— Бил, Бил! Гони, давай кредиты! Один из новеньких придурков все же попал под таран!.. Э! Бил! Я ставил десять к одному, а ты мне что даешь, морда…
Назад пути не было. Я попал в банку со скорпионами, и мне нужно было выжить до рассвета. Это было самой лучшей проверкой тому, чему я научился, живя среди людей.
К нашему ощетинившемуся стаду подошел, опираясь на стальной прут, согнутый болезнью позвоночника старик.
— Добро пожаловать, джентльмены, в блок МА 81. На сколько я могу судить по вашим ублюжьим рожам, вы с Конвикта. Значит звездолет все еще на планете?
— Да, сэр, земляне еще здесь, — старик говорил с такой властной интонацией в голосе, что некоторые из нас просто органически не могли ему не ответить.
— Хорошо! Ваши нары вон там, возле душа. Если не понравиться, можете забирать тамошние рваные матрасы и переползать вот сюда, к параше.
Старик медленно, волоча левую ногу, ушел. По моим подсчетам до рассвета оставалось часов девяносто. Это время я вполне мог обойтись без сна и еды, но не собирался отказываться ни от одного, ни от другого. Мне очень не понравилось, что говорил старик, а мысли его вообще чуть не заставили сразу свернуть ему шею. Но я лишь, выпустив все когти, шипы и колючки, отделился от конвиктского гурта и пошел искать место для отдыха.
Отделившись, я сразу наткнулся на место чрезвычайно похожее на угол Трехпалого Сэма в ресторане. Только вместо столов там стояли нары и тумбочки, а вместо горков сидели нормальные люди. Считая себя специалистом по мафии, я все же нашел нужным просить разъяснений у хилого, очкастого человека, мысли которого были заняты всякой ерундой.
— Эй, приятель, — вежливо обратился я к нему вслух, потому что он упорно не хотел отвлекаться от своих мыслей.
Незнакомец поднял голову и посмотрел на меня. По отсутствию жизни в его глазах я решил, что он совсем меня не заметил и, что ему нужно в этом помочь. Он как раз подумал что–то вроде:
— …А что если сменить пределы интегрирования…?
— Это давно пора было сделать, — немедленно встрял я.
— Что? — моя цель была достигнута.
— Отвлекись на минуту от предельных интегралей и расскажи мне вон о тех людях.
— Это русская мафия, — морщась как от зубной боли, пояснил он.
— Русская?
— Да. Там сидят русские.
— Что они за люди?
— Они не люди…
— Что совсем? Другая раса?
— Да нет. Люди конечно… ну, в общем… У Вас фамилия на какую букву кончается? Вы кто по национальности?
— Смотря, какая из моих фамилий…
— Та, что у Вас сейчас.
— На «С», а что такое «национальность»?
— Ну, Вы откуда родом? Вы что, идиот?
— Не знаю? Я этого слова тоже не знаю, я конвиктянин.
— Ну вот, а я землянин, но финн. Моя фамилия Юханаа… — тяжело вздохнув, терпеливо начал коротышка.
— Финн, это не русский?
— Нет. Вот поэтому я сижу здесь и решаю в уме математические задачи, чтоб не думать о еде, а они там жрут мой паек.
— Здесь, что кормят только русских?
— Кормят всех, но едят только они.
— Почему?
— Их много и они вооружены.
— Ты проголодался?
— О! Еще как.
— Но ведь ты можешь умереть.
— Здесь не умирают только послушные! Слушайте, Вы крутой? Так идите к ним. Скажите, что у Вас фамилия Курчатов и будете нормально питаться.
— Хорошо, я пойду, — я действительно решил познакомиться с местной мафией. Тем более, что они решили бежать с рудника и угнать звездолет. Мне корабль землян нужен был здесь.
Русские были заняты какой–то игрой. На одной из тумбочек лежала кучка незнакомых денежных единиц. Один из них оглянулся мельком и, увидев меня уже близко подошедшего, сказал:
— Местный? Вали отсюда, не то топталы выдерну!
— Топталы — это ноги? Они у меня хорошо держатся на своем месте, — какая бездна новой информации открылась мне в зоне. Мне ни кто не говорил, что земляне говорят не совсем на том же языке, что их потомки на Конвикте.
— Канай отсюда, лох. Много берешь на себя. Горя хочешь?
Совершенно растерявшись, я повернулся и пошел за объяснениями к Юханаа.
— Ну, как успехи? — финн меня явно ждал. — Не поверили?
— Они мне что–то сказали, но я не понял. Что такое лох?
— Ну, это… обращение такое… ну вроде как «приятель».
— А что значит выражение «много на себя берешь»?
— Проявляешь повышенную настойчивость.
— Понятно! А «горя хочешь»?
— Они Вам это говорили?
— Да.
— Это значит, что если Вы не свалите, то получите по морде, и возможно, кто–нибудь возжелаем Вас вместо девочки. Ясно?!
Бедный забитый финн — землянин уже почти кричал. Это была истерика. Я уже встречался с этим явлением и знал, что мне нужно было делать. Финн успокоился.
— Ты чего там верещишь, физический дурак! Закрой хлебало, а то мозги повышибаю!
— Вот, видите? — прошептал Юханаа.
— Вижу, — пробормотал я и пошел за разъяснениями к русским.
— Привет, русским лохам! — сказал я им и они, бросив кубики с точками и открыв рты, уставились на меня. — Что рты пораскрыли? Горя захотели? Пикните хоть слово, мозги повышибаю! Всю пищу сложите на тумбочку и валите к стене! — я изо всех сил старался разговаривать на их языке.
— Ты чего это… козел?! — выдохнул, наконец, пришедший в себя первым гангстер. — Хавку тебе? Ты сейчас своей кровью наешься!
И как по мановению волшебной палочки в руке у него блеснуло лезвие ножа. Мне это не понравилось, и я сломал ему кисть руки. Он катался по полу, выл и выкрикивал огромное количество непонятных слов на земном языке. На крики русского стала собираться толпа каторжан.
— Атас! — раздалось вдруг в толпе и люди кинулись врассыпную.
Внезапно погас свет. Кто–то схватил меня за руку и зашептал на ухо:
— Ложись под нары, болван. Пристрелят, как кретина.
Я хотел ему ответить, но он зажал мне сухой мозолистой рукой рот и потянул вниз. Я огляделся, увидел разъезжающих на манипуляторах под потолком стражников и решил последовать за незнакомцем. Вскоре раздались выстрелы.
— Почему они стреляют? — прошептал я на ухо своему неведомому советчику, лишь только нащупав его плечо в темноте под нарами.
— У нас здесь есть только одно право — право умереть. Каждый развлекается, как может. Ты вот ломаешь руки, мои земляки из мафии отбирают еду у остальных и делают ставки на чугунке, а стражники заключают пари на попадание в темноте. У них очки ночного видения.
Я уже много чего видел на Конвикте, но такое… Комбинат смерти. Как легко умереть! Кто же выживал до того утра, когда отсидевших, отработавших свое каторжан освобождали. Вернее просто выпихивали за ворота без права возвращения в цивилизованный мир.
— Мы недавно здесь, — продолжал шептать незнакомец, так заботившийся о моей жизни. — Еще не знаем порядки. За что сюда садят местных?
— На рассвете отправляют смену на рудник. Смена не была полной, поэтому добавили конвиктцами. Теми, кого поймали на границе с Дикой степью.
— И все? Просто поймали, не за что, и приволокли на каторгу?
— Ну да. А что?
— И все? — человек был потрясен.
— Верно, Земля сюда ссылает только за множество убийств? — мне нравился эффект произведенный моим известием.
— Меня заслали сюда за то, что мой начальник в Конструкторском бюро присвоил себе драгоценных металлов на десять миллиардов кредитов Федерации. Свалили на меня и очень быстро запихали в трюм крейсера, — зашептали сбоку. Я узнал голос Юханаа.
— А я утопил в болотах Ларосса комбайн компании, где работал. На том поле нельзя было пахать, но разве меня стали слушать? Иди, пахай и точка… — воскликнул мой спаситель, и немедленно ему ответили выстрелы.
Когда утихло эхо, со стороны моих ног послышался яростный шепот еще одного несчастного:
— Если я вернусь на Весту, найду эту шлюху и буду ее… пока у нее кишки изо рта не полезут… Я должен был уже быть избранным в мэры моего родного городка Джинкайсвилл. У меня были хорошие шансы… а у него… у Купера — моего соперника… Ну, в общем, они подложили мне шлюху, и она заявила об изнасиловании. А я даже не притронулся к ней. Я ее выгнал!..
— Тот, которому ты сломал руку, на планете День изнасиловал десятилетнюю девочку, убив, прежде, двенадцать человек пытающихся помешать ему. А их босс…
