Он взвился, задергал ногами, но сник что-то слишком быстро, будто и наверху уже знают, как Суховерт пытался на меня наехать и нагнуть. Хотя да, слуги наверняка знают.
— Ты у меня еще попляшешь! — закричал он.
Я демонстративно сжал кулаки и повернулся к нему, медленно и угрожающе наклоняя голову. Он вспикнул, ринулся прочь, его почти женские каблучки быстро-быстро застучали по каменным ступенькам, поспешно хлопнула дверь.
Карнар проводил его взглядом, покачал головой. Когда повернулся ко мне, в глазах было и одобрение, и сожаление.
— Зачем тебе наживать врага?
Я пожал плечами:
— Нужно давать отпор. Хотя бы на первых порах.
— Тебя уже никто не пробует на излом, — заверил он. — Суховерта было достаточно.
— То другое, — объяснил я. — Тогда пробовали силу, а сейчас то ничтожество старается подавить величием и женскими тряпками.
Он усмехнулся:
— То не женские тряпки. Так их одевают там, наверху.
— Если позволяют себя так одевать, — возразил я, — то пусть не жалуются, что мы к ним так и относимся.
Он сказал со вздохом:
— Но ты начал нарываться.
— Надоело гнуться, — признался я.
— Младшие всегда гнутся перед старшими, — напомнил он. — Ты это… рано, понимаешь? Рано вздымаешь гребень.
— Но не до такой же степени гнуться, — возразил я. — Одно дело — выказать уважение, другое… когда вот так стараются втоптать в грязь, чтобы самим казаться выше и чище.
— Опасные речи, — сказал он тихо.
— Но мы же здесь свои?
Он сказал еще тише:
— И все равно попридержи язык.
Я смолчал, слуги разошлись по своим местам и продолжали работу, на меня поглядывают опасливо, словно ждут неприятностей и для себя, а для меня будут точно: мир такой, это хорошее надо ждать, да и то не дождешься, а неприятности набегут сами.
Когда открылась дверь, а на верхней площадке появился грузный слуга в одежде третьего этажа, все сразу перевели пугливые взгляды на меня.
Слуга пробежал по ним взглядом, всмотрелся в меня.
— Эй, ты и есть Юджин?
— Я, — ответил я независимо и продолжал заниматься своим делом, в то время как в подвале все замерли от такой дерзости.
Слуга помедлил, наконец произнес сдержанно:
— Тебя хотят видеть наверху.
— Почему нет? — ответил я. — На меня посмотреть можно, я за это денег не беру. Фрийд, доделаешь за меня?
Фрийд сказал торопливо, почти выкрикнул:
— Да-да, закончу. Ты иди уже, иди!
Я неторопливо положил на стол хомут, иголку воткнул в толстую подушечку, где уже торчат длинные иглы, некоторые с заранее вдетыми в ушко нитями.
— Готов.
Слуга молча повернулся и вышел, оставив дверь открытой. Я догнал его в коридоре, он идет молча, толстый и важный, я тоже не проронил ни слова, хотя от меня наверняка ждет восторженных ахов и лихорадочных вопросов.
Пару раз он бросил на меня удивленный взгляд, но я все так же невозмутим, как горное озеро, иду ровно и не кручу головой по сторонам, хотя вообще-то замечаю все, а посмотреть в самом деле есть на что.
Когда тащили тяжелую мебель, думали больше о том, чтоб не придавило кому ногу или руку да чтоб пролезло в эти узкие двери, а сейчас вижу невероятно роскошный зал, но, как я понял смиренно, это просто холл, вон широкая лестница с беломраморными ступенями ведет наверх, а справа и слева в стенах широкие арочные двери, сейчас распахнутые, и видно еще более роскошные залы с мраморными статуями в стенах, колоннами и празднично одетыми людьми.
Наконец перед дверью, через которую вносили шкаф, он сделал мне знак, чтобы остановился и ждал, а сам деликатно постучал в золотой круг на уровне его лица.
Через толстую дверь донесся слабый и очень милый женский голос. Слуга кашлянул звучно и сказал жирным голосом:
— По приказу госпожи Кареллы Задумчивой нижний слуга Юджин доставлен!
Дверь приоткрылась, выглянула хорошенькая девушка, стрельнула в меня хитрыми любопытными глазами.
— Этот?.. Заходи, Юджин.
Я приоткрыл дверь шире и вошел, чувствуя, как начинает возбужденно колотиться сердце. Здесь другой мир, уже знакомая просторная комната, обставлена богато, пышно и со вкусом, наши шкафы пришлись как раз к месту, девушка чистенькая, премиленькая, от нее вкусно пахнет, смотрит без всякой вражды, даже дружелюбно.
Глава 6
На том конце комнаты спиной ко мне сидит за большим столом, заставленным баночками и скляночками с мазями, кремами и притираниями, женщина с распущенными русыми волосами в мелких кудряшках, а опрятно одетая служанка неспешно вплетает в них голубые ленты.
Красотка, что открыла мне дверь, поспешила к своей хозяйке, прощебетала быстро-быстро:
— Он доставлен, госпожа Карелла!
Женщина обернулась, очень молодая, не старше меня, а то и моложе, посмотрела с любопытством.
— Как тебя зовут?
— Юджин, — ответил я.
— Странное имя, — проговорила она приятным музыкальным голосом, — но звучит интересно… Мне рассказали, что ты Улучшатель?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Но кое-что улучшил, это верно.
— А здесь, — сказала она, — ты тоже можешь что-то улучшить?
— Конечно, — заверил я. — Нужно только хорошо подумать.
— Подумай, — согласилась она милостиво, — а пока что насчет зеркал… Когда заносили мебель, все промолчали, а ты один сказал, что мог бы что-то сделать с зеркалами.
— Конечно, — ответил я. — Это так просто!
— Что?
Я указал на ряд зеркал, вмонтированных в стену.
— Если вот это и вот это вытащить оттуда и поставить вот здесь… а другое вот здесь под особым углом, вам не придется постоянно вызывать служанку с зеркалом, когда возжелается посмотреть на себя сбоку или сзади.
Она посмотрела с недоверием.
— Да? И ты вот так сразу понял?.. Я думала, Улучшатели годами над чем-то ломают головы.
— Это озарение, — пояснил я. — Иногда годами ломаем головы, а мысль не приходит, а иногда вот так сразу. Если для вас, то сразу. Что-то в моей душе взмекнуло и подпрыгнуло, понимаете? Для красивых мы все стараемся как бы особо и сверх меры. Даже на свою… голову.
Она улыбнулась:
— Значит, я счастливая. Анна, вызывай рабочих!..
Милая служаночка, что отворяла мне двери, спросила пугливо:
— Да, госпожа?
— Пусть осторожно вытащат те зеркала, — велела она, — а потом поставят так, как укажет Улучшатель.
Анна поспешила к выходу, а я остался у стены. Фрейлина больше не обращала на меня внимания, а я осторожно рассматривал комнату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
