– Думаю, твое подсознание молило тебя открыться для любви. Раньше с тобой ничего подобного не происходило. Ты хотела, чтобы кто-то взглянул на тебя и понял, как ты желанна. А ты была желанной. Очень, – хрипло шептал он. – Благодарю Бога, что ты выбрала меня своим первым мужчиной. Я так сильно хотел коснуться тебя, прижаться всем телом к твоему. Ты была великолепна. Вся. Неужели до сих пор винишь меня за ту ночь? Помнишь, что я предлагал остановиться?
– Да, – тихо простонала она, когда его губы прижались к уголку ее рта.
– Но, честно говоря, не знаю, смог бы это сделать. Когда наши тела были так близко, когда я отведал вкус твоих губ, твоих грудей, ласкал тебя, вряд ли смог бы остановиться, какой бы веской ни была причина. Я просто должен был получить тебя!
– Я хотела, чтобы ты любил меня.
– Ах, Лейни…
Он прижался к ее лбу своим и зажмурился. Его дыхание овеяло ее лицо.
– Я чертовски рад, что ты наконец сказала это.
Оба сознавали, что значит для нее такая исповедь. Тогда она хотела его. Нуждалась в нем. Тянулась к нему. Возможно, она снова захочет его и станет нуждаться в нем, сейчас или в будущем. Для Лейни это было громадным скачком к доверию. Для Дика – маленьким шажком к обретению ее доверия. Теперь они шли в одном направлении, а не тянули в разные стороны.
Дик не злорадствовал по поводу своей победы. Наоборот, с бесконечной нежностью поцеловал Лейни. Сейчас страсти здесь было не место. У них все впереди, но придется подождать.
Прежде чем отстраниться, он осыпал ее легкими быстрыми поцелуями, чтобы дать выход скопившимся эмоциям.
– Если бы в Нью-Йорке не было десятиминутного отключения света, мир жил бы без Тодда и Манди. Подумай, какой ужас!
– Да, подумать только, – согласилась Лейни. Втайне она оценила его понимание. Он знал, что тогда она не была в состоянии заводить романы, ни физически, ни морально.
Лейни отняла Манди от груди и промокнула липкие от молока губы.
– Теперь они должны продержаться хотя бы несколько часов.
– Дай мне!
Дик наклонился и взял дочь на свободную руку. Лейни поцеловала головки детей.
– Справишься с обоими?
Он сосредоточенно нахмурился и выпрямился:
– Еще бы! Ты лежи. Я сам все сделаю.
Она проводила его взглядом. Сердце было полно любви к этой троице.
– Дик! – поспешно окликнула она.
– Что? – обернулся он.
– Ты сразу вернешься?
Он не спешил в ответом, позволив ей судить по сиянию глаз, как рад этому простому вопросу.
– Я сразу вернусь, – тихо ответил он.
9
Едва Дик открыл входную дверь, зазвонил телефон. Они впервые вышли гулять с близнецами. Всего-навсего поездка по городу. Но Лейни чувствовала себя заключенной, которая много лет провела в тюрьме и сейчас вырвалась на свободу.
Дик, с Тоддом на руках, подбежал взять трубку.
– Алло, – ответил он, зажав ее между плечом и ухом. – Да, мы выходили. Как дела?
Лейни уложила Манди в переносную колыбель, стоявшую в гостиной. Девочка сбросила одеяла быстрее, чем мать успела ее развернуть. Пока Дик продолжал сыпать вопросами, Лейни взяла у него Тодда и уложила рядом с сестрой. Едва малыша раздели, он принялся громко требовать свой обед. Манди, до этой минуты молчавшая, услышала негодующего брата, решила, что тоже страдает, и завопила еще оглушительнее.
– Прости, – прошептала Лейни одними губами и побежала на кухню, согреть бутылочки. Дик отмахнулся от ее извинений и прикрыл свободное ухо ладонью. Она примчалась обратно, чтобы отнести в спальню сначала Тодда, потом Манди, и сменила подгузники, пока грелась детская смесь.
Дик повесил трубку, когда она проходила через гостиную с бутылочками. Выглядел он на редкость мрачным.
– Что-то случилось?
Дик выдавил улыбку:
– Дела. Как обычно. Давай их кормить.
Он первым подошел к Тодду и сунул ему в рот соску. Лейни взяла Манди, и оба направились к гостиной. Каждый занял свой угол дивана. Близнецам было уже несколько недель, и в доме постепенно установился обычный режим. Но сегодня миссис Томас взяла выходной.
– Они так выросли!
Лейни любовно изучала ручку Манди в перевязочках.
– На следующей неделе они едут к врачу на первый осмотр. Поверить не могу, что столько времени прошло.
– Наверное, нам придется отменить визит.
Тихий бесстрастный голос смертельно испугал ее, послав по телу холодную струю предчувствия чего-то страшного. Она вскинула голову.
– Почему?
– К этому времени мы будем в Нью-Йорке.
Прежде чем она успела ответить, он поспешил объяснить:
– Звонил мой старший помощник. Я просил в очередной раз отложить процесс, но судья отказал. Процесс начинается в понедельник.
– Послезавтра?
– Да. Полагаю, нам нужно позвонить миссис Томас и спросить, не сможет ли она прийти помочь нам собраться. Я закажу билеты, позвоню хозяйке дома, позабочусь о…
– Протестую, советник.
Манди сморщилась от непривычно громкого голоса.
– Я не лечу завтра в Нью-Йорк.
Дик, похоже, медленно досчитал до десяти, вытирая слюну с подбородка Тодда, прежде чем заговорить снова:
– Прости, что не предупредил заранее. Я не хотел, чтобы все было так, но ничего не могу сделать. Я сложу все необходимое для близнецов. Остальное можно купить дома.
– Наш дом здесь.
Он проигнорировал ее слова и продолжал:
– Когда процесс закончится, мы вернемся и позаботимся о доме и мебели. Суд займет не более нескольких недель, К этому времени мы выберем, где жить. Думаю, тебе понравится Коннектикут. Я попрошу риелторов подготовить варианты.
– Вижу, ты все продумал, – сухо обронила она.
– Жаль, что не могу дать тебе больше времени.
Манди допила молоко. Лейни прислонила ребенка к плечу и гладила по спинке, пока та не срыгнула.
– Время не имеет к этому никакого отношения. Я не еду. И мои дети тоже остаются.
Она вышла из комнаты, чтобы положить Манди в колыбельку. Та мгновенно заснула.
Дик в свою очередь уложил Тодда. Малыш сунул в рот кулачок и тоже заснул. Дик догнал Лейни в коридоре.
– Ты моя жена. Это мои дети. Мы семья. Семья должна следовать за отцом.
Она остановилась и повернулась к нему лицом:
– Где ты был все это время, Дик. В пещере? Это могло быть верным сто или даже пятьдесят лет назад, но совершенно необязательно в современном обществе.
Она вошла в спальню, сняла кардиган и повесила в шкафу.
– Не ожидаешь же ты, что я брошу свою практику в Нью-Йорке? – заорал он.
– Нет! – не осталась в долгу Лейни. – Но ты, очевидно, ожидаешь, что я брошу СВОЮ работу. Мне очень нравится этот дом. Не хочу сниматься с обжитого места и переезжать в незнакомую мне часть страны, которую могу и не полюбить.
