Доронин переспросил:
— С Шахом? Хм!.. Ну, коли решил ехать, давай! Но сначала ко мне в Ростов! Дату прибытия сообщишь отдельно! Понял, Герой?
— Так точно, командир!
— Жду! Передумаешь, тоже отзвонись!
— Я не передумаю!
— Тогда отбой!
— До связи!
Николай выключил телефон, вернулся в дом.
В горнице находилась уже и Лена, и Анастасия Петровна. Все смотрели на Горшкова.
Ветров спросил:
— И что ротный?
— Ничего! Я с тобой в Переславль поеду!
Мать удивленно раскрыла глаза:
— Зачем, Коль?
— Надо, мать, а ты… хотя я сам все сделаю, как из области вернусь.
— Да что ты надумал?
— А вы не слышали? В Чечню поеду. Теймураза найду! И завалю его. Лично. — Он вытянул вперед ладони: — Вот этими самыми руками! Еще вопросы? Нет? Давайте завтракать!
Костя укоризненно покачал головой:
— Да-да! Твое упорство, Колян, на самом деле не знает предела.
Николай согласился:
— Точно! Я как ишак, чем больше желают заставить идти против воли, тем прочнее стою на месте.
Позавтракали.
Ветровы стали грузиться в «семерку».
Анастасия Петровна подошла к сыну:
— Зачем в Переславль-то едешь?
Колян буркнул:
— Вернусь, узнаешь.
— А скоро ли вернешься?
— Завтра. Сегодня мне надо еще успеть в отдел зайти. С утра вторника появлюсь.
— Чтобы в среду уехать?
— Возможно.
— Эх, Коля, Коля, как же мы без тебя?
Николай обнял мать:
— А я и не собираюсь оставлять вас.
— Конечно! Ведь все равно в Чечню свою уедешь.
— Но не для того, чтобы умереть! Меня один раз там уже убивали. И почти убили. Другого раза бандитам не представится. И не будем об этом, мам! Ну зачем душу рвать? Все будет о'кей!
— Жаль, что не женат ты! Знал бы, каково родителям, когда уезжают дети. Да не просто уезжают, а уходят на войну! Мы с отцом как узнали, что ты в пятой роте бился и израненный в госпитале лежишь, полжизни потеряли. Да что я говорю, не понять тебе это!
Мать Николая тяжело вздохнула.
В десять утра выехали в Переславль.
Ехали молча, каждый мрачно думал о своем, только маленький Димка озирался по сторонам дороги, с восторгом воспринимая все, что проносилось мимо. Возле вокзала Николай попросил остановить машину.
Костя поинтересовался, почему у вокзала.
Николай спросил:
— А где еще, по-твоему, продают билеты на поезд?
— Так ты за билетом приехал?
— Да!
— Здесь поезд на Грозный не останавливается, проходит мимо, да и ходит он нерегулярно.
— Мне Грозный не нужен, по крайней мере сразу.
— К Доронину собрался?
— Да.
— И он знает о твоем приезде?
— Не только о нем.
Константин протянул:
— Та-ак! Значит, ты с ротным уже все обговорил?
— Почти все. Договорим на месте.
— Ясно. — Ветров повернулся к жене: — Лен!..
Та отвернулась:
— Можешь ничего не объяснять. И так все ясно. Не ясно одно, почему обо мне с Димой не подумал?
Николай удивленно проговорил:
— О чем это вы?
Лена повернулась к Горшкову:
— Неужели ты, Коля, не понял, что твой боевой товарищ решил ехать с тобой?
Николай перевел взгляд на Ветрова:
— Ты чего, Кость? Тебе нельзя, у тебя семья! Я и один обойдусь. Дурью не майся!
Лена покачала головой:
— Не пытайся, Коль! Костя не менее упертый, чем ты, только скрывает это!
Константин подвинулся к жене:
— Лен! Ну неужели не можешь понять, что я не могу поступить иначе?
— Ну почему же? Уже поняла.
Колян открыл дверку «семерки»:
— Так, базар закончен! Я ухожу, вы едете домой! Костя остается с семьей! Все, до связи!
Горшков вышел из автомобиля и направился к вокзальным кассам. У окошечка предварительной продажи билетов пассажиров не оказалось, да и весь зал ожидания пустовал.
Николай спросил кассиршу:
— На Ростов билеты есть?
Женщина ответила:
— Какое число интересует?
Горшков прикинул:
— Завтрашнее!
— На завтра ничего нет!
— На какое есть?
— На среду плацкарт!
— Один билет!
— Ваш паспорт!
Николай протянул в окошко удостоверение личности офицера. И тут же рядом на окошко лег паспорт, и голос Кости попросил:
— Два билета, пожалуйста. По возможности не боковые и верхние места, в одном отсеке!
Горшков резко обернулся:
— Ты чего? Не понял, что я сказал?
— А ты, наверное, забыл, что твой участок остался в Кантарском районе, а сам ты в отпуске, так что командовать не стоит. Сейчас мы равны.
Кассирша спросила:
— Так будете брать билеты или продолжите ерундой заниматься?
Николай с Костей в один голос ответили:
— Будем! Оформляйте!
Взяв билеты и отойдя от кассы, Николай посмотрел на друга:
— Зря ты, Костя, повелся! Лена права, у тебя семья, ребенок, а в Чечне… сам знаешь… оттуда можно и не вернуться.
Костя спокойно ответил:
— Мы уже один раз вернулись. Вернемся и на этот раз. Я, Колян, горжусь своим отцом. Ты знаешь, он тараном своего вертолета в Афгане спас десантников от неминуемой гибели. Тогда он не думал о семье, он выполнял свой долг. А потом уже нас спас десант! Я хочу, чтобы и мой сын гордился своим отцом. Это очень важно! И кончай разговоры, решение принято, билеты на руках, отступать некуда. Лена поймет!
— Ну, смотри!
— Ты сейчас куда? Может, подброшу жену с ребенком домой и отвезу тебя обратно в Семениху?
— Не надо! Мне в райцентр надо, с начальством кое-какие дела перетереть, ночую в Кантарске.
— Значит, встречаемся послезавтра здесь?
Николай кивнул:
— Да. Лучше без провожающих.
— А вот это не только тебе решать.
— Я ж стараюсь, чтобы тебе легче было уезжать.
— Ты не старайся. Ладно, поехал я.
— Давай, Кость. И знаешь, Димка обязательно будет тобой гордиться, что бы ни случилось.
Вечером среды друзья сели в проходящий через Переславль скорый поезд Москва — Ростов-на-Дону. Прибыли они в столицу Донского края в четверг, поймали такси и направились к бывшему ротному. Дверь им открыла Катя, супруга отставного старшего лейтенанта, который после госпиталя по ходатайству командующего округом и полномочного представителя президента был оставлен на воинской службе. Но Доронин не захотел видеть на себе жалеющие, сочувствующие взгляды сослуживцев. Уволился. Квартиру им с Катей дали в Ростове, при штабе, куда был направлен для службы старший лейтенант. Она так и осталась за ним.
Открыв дверь, Катя сразу пригласила ребят в гостиную. Им навстречу выехал на инвалидной коляске Доронин:
— Ба, и Костя прибыл. Ну здорово, герои, устраивайтесь, Катюша чайку заварит, или, может, чего крепкого примете?
Ветров с Горшковым от спиртного отказались. Но пообедали. В поезде есть не стали, много народу, для молодых мужчин как-то неудобно. Постелила друзьям Катя прямо в гостиной.
А утром начались сюрпризы.
В пять утра обитателей квартиры Доронина разбудил звонок в прихожей.
Катя отправилась открывать дверь.
Николай и Костя невольно поднялись, задаваясь вопросом, кто это так рано мог прибыть к их командиру.
Оказалось, явился Гольдин.
Это стало неожиданностью, учитывая то, что сержант запаса, а ныне предприниматель совсем недавно гостил у бывшего командира роты.
Услышав из прихожей голос боевого товарища, Колян удивленно взглянул на Ветрова:
— Ни хрена себе, Кость. Кажется, Голь нарисовался! Он же недавно гостил у Доронина. Забыл чего?
Константин пожал плечами:
— А черт его, Колян, знает. Голь сейчас бизнесмен, а от тех можно ожидать всего, что угодно.
— Это кто бизнесмен? Гольдин? Какой, к черту, бизнесмен? Купил-продал, спекулянт! Бизнес — это дело, а чего Голь делает? Чего производит? Выращивает? Конь он с яйцами, а не бизнесмен!
Костя улыбнулся:
— Завязывай, Колян! Человек занимается тем, что кормит его, чего ты разозлился?
— А я на него всегда злой был.
— Даже тогда, когда из-под пуль духов вытаскивал?
— Тогда злее всего!
— Но вытащил?
— А куда деваться? Мудак, конечно, но свой же! Не отдавать же баклажанам? Но это ладно, дело прошлое. Интересно, на чем наш славный сержант сюда подкатил. На такси с вокзала, как мы? Или?..
Николай легко спрыгнул с софы. Пока жена Доронина принимала гостя, а хозяин квартиры одевался и пересаживался в инвалидную коляску (это он делал всегда сам), подошел к окну, выходящему во внутренний двор дома. И присвистнул:
— Ни хрена себе, на чем нынче ездят отечественные спекулянты! Признаюсь, думал увидеть обычную машину, но ты, Кость, только посмотри, что за лайба припарковалась напротив дома? «Вольво», мать ее! Это ж сколько наш Голь бабок имеет?
Ветров, поднимаясь, проговорил:
— Ты подождал бы делать категоричные заявления, лейтенант. Может, это тачка и не Гольдина!
— Его! Нет, в натуре, выставлю я новоиспеченному коммерсанту счет, тысяч этак в двадцать баксов.
Константин удивился:
