В «Вечерах» уже намечается тенденция к типическому изображению действительности. Но типическое начало имеет в них еще слишком общий характер, да и степень обобщения жизненных явлений ограничена. В положительных образах «Вечеров» утверждается народный характер, однако он не показан индивидуализированными углубленными чертами. Реалистический метод Гоголя сложился далеко не сразу. От поэтически-сказочных «Вечеров» до суровой сатиры социально насыщенного реализма «Ревизора» и «Мертвых душ» лежал большой путь. В «Вечерах» Гоголь еще не ставил перед собой задачи показать «повседневные» и «раздробленные характеры», «всю страшную, потрясающую тину мелочей», которая была им поставлена в дальнейшем. Лишь в повести о Шпоньке писатель уже подошел к реалистическому показу ничтожности и пошлости «повседневных» характеров, к правдивому, сатирически-разоблачающему изображению жизни дворянского общества и ее неприглядной «тине мелочей». В «Вечерах» в целом Гоголь хотел показать прежде всего идеал народной жизни, ее поэтическую сторону.
Писатель глубоко проник в народный характер, вдохновлялся подлинными материалами народного творчества. Это давало ему возможность органического слияния романтики и реалистических картин жизни. Но там, где романтика «Вечеров» отрывалась от жизни, противоречила ей, там и художественные принципы Гоголя во многом приобретали иной характер. В «Страшной мести» и в известной мере в «Вечере накануне Ивана Купала» романтика не только окрашивается трагическим колоритом, но и в ряде случаев отрывается от жизненной правды, идеализирует народные предрассудки, придает им мистическое толкование. Эти тенденции в известной мере уже отдаленно намечали слабые стороны в мировоззрении писателя, сказавшиеся впоследствии.
«Вечера на хуторе» – особый, самостоятельный этап в творчестве Гоголя, сочетающий романтические и реалистические тенденции в том единстве, в той поэтической цельности, которая в дальнейшем уже в этом виде не повторится. Мир народной жизни, народная героика, еще раз предстанет перед нами в эпически-монументальных, богатырских образах «Тараса Бульбы», но уже овеянная пафосом исторической трагедии. Беззаботный юмор и романтическая патетика «Вечеров» сменятся едкой сатирой, и «кроткий» Иван Федорович Шпонька вырастет в страшные утратой всего человеческого, типически-обобщенные образы героев «Мертвых душ».
Глава 3
«Миргород»
1
Взгляды Гоголя, его идейные позиции складывались в тот тяжелый период реакции, который последовал за подавлением восстания дворянских революционеров-декабристов и предшествовал новому этапу освободительного движения революционных разночинцев. Поражение декабристов, оказавшихся без поддержки народа бессильными в своей борьбе с царизмом, с особенной остротой поставило перед передовыми кругами тогдашнего общества вопрос о народе, его роли в исторических судьбах страны.
Начало тридцатых годов ознаменовано было бурными массовыми волнениями, вспыхнувшими в ряде районов России в связи с эпидемией холеры. Эти так называемые «холерные бунты» являлись стихийным выражением протеста крестьянства против феодально-крепостнических порядков, против жестокостей полицейско-бюрократического режима. Еще больший общественный отклик вызвало восстание в новгородских военных поселениях в 1831 году, отзвуки которого особенно громко отдались в Петербурге. Восстание новгородских военных поселян – одно из крупнейших событий в истории крестьянского движения в России, охватившее территорию с более чем 120 тысячами населения и получившее сочувственный отклик у соседних помещичьих крестьян. В письме к П. А. Вяземскому от 3 августа 1831 года Пушкин, говоря об огромном впечатлении от «бунта» в новгородских поселениях, отмечал: «действовали мужики, которым полки выдали своих начальников».[101] Это письмо написано Пушкиным в Царском Селе, в период частых встреч с Гоголем.
Однако вспышки крестьянского движения были кратковременными и разрозненными, за ними наступала еще более свирепая и беспросветная реакция, еще более жестокое подавление всякого проявления недовольства. Тем не менее эти проявления недовольства, нарастание крестьянского гнева не прошли бесследно, а являлись той подспудной силой, которая способствовала оживлению и подъему передовой общественной мысли.
Наряду с Пушкиным Гоголь являлся представителем передовых устремлений эпохи, выражая в своих произведениях протест против крепостничества. Русская литература 30-х годов не представляла собой единого потока, а отражала размежевание различных общественных лагерей. В обстановке феодально-крепостнической реакции лучшие русские писатели выступали застрельщиками борьбы с ней, носителями передовых идей. На стороне правительственной клики оказались преимущественно бездарные, беспринципные писаки, которые бессильны были сколько-нибудь существенно повлиять на развитие русской литературы. Булгарин, Греч, Сенковский, Кукольник, защищая незыблемость самодержавно-крепостнических основ, вызывали презрение прогрессивной общественности, разоблачавшей продажную сущность этих рептильных литераторов, несмотря на поддержку правящих кругов. В этой борьбе с лагерем реакции в начале 30-х годов ведущее место принадлежало Пушкину, вокруг которого группировались наиболее передовые, прогрессивные силы. Пушкин всем своим творчеством, всей своей деятельностью являл пример служения народу. Этим объясняется и та огромная роль, которую сыграл Пушкин в идейном и творческом развитии Гоголя.
Пушкин внимательно и заботливо следил за творческим развитием молодого писателя, делился с ним планами, привлекал его к своим журнальным начинаниям. Он первый приветствовал появление «Вечеров на хуторе», «Старосветских помещиков», «Повести о том, как поссорился…» В годы после выхода «Вечеров», вплоть до отъезда Гоголя за границу в 1836 году, Пушкин являлся его ближайшим советником и другом. «В конце 1832 года Н. В. Гоголь, – по свидетельству П. В. Анненкова, – жил неподалеку от Пушкина, в Малой Морской. Он издал тогда вторую часть своих «Вечеров на хуторе», за которыми последовали: «Миргород», «Арабески» и «Ревизор». Все это выходило под глазами, так сказать, Пушкина и друзей его. Таким образом, со многими из произведений, заключавшимися в сборниках Гоголя, Пушкин знаком был еще до появления их: Н. В. Гоголь читал ему предварительно свои рассказы».[102]
П. Анненков приводит многочисленные свидетельства того, как глубоко вникал Пушкин в творческие замыслы Гоголя, помогая ему найти путь к реалистическому изображению действительности. По словам Анненкова, Гоголь по написании «Ревизора» «довольно часто читал комедию на вечерах у разных лиц, Пушкин не уставал слушать его. Наклонность поэта к веселости… нашла здесь полное удовлетворение, как прежде в рассказе о ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем, – и над обоими произведениями смех его был почти неистощим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
