Само возвращение домой, и встреча с родителями для меня оказалось
небольшим шоком. Вроде того, когда касаешься газовой печке, а она
бьёт электричеством. Я вернулся вечером. Вышел из-за угла своего
дома и направился к подъезду. Встретил старушенцию, которая
постоянно торчит на лавочке под окнами. Иду мимо, думаю чего бы
такого соврать, где я столько времени шлялся, а она так, не особенно
обращая внимания, спросила-сказала - "уже вернулся от тёти?".
Дальнейший разговор её не интересовал, сам вопрос был задан ради
проформы. Чуток растерянно ответив - "да", я быстренько заскочил в
подъезд. Дальше больше, поднимаясь на свой этаж, встретил приятеля.
Он поприветствовал меня, будто ничего не случилось, и сразу
предложил зайти к нему, такую "гонку" купил - закачаешься"!
Сдержанно ответив на приветствие, отказался, сказав, что устал.
Заходя домой я уже ожидал, что родные отреагируют также. Будто я
никуда не пропадал, почти на год. Почти так и случилось. Мама и папа
были твёрдо уверенны, что их сын не пропадал неизвестно где почти
год, а всего лишь погостил месяц у тёти. Но, как сразу выяснилось,
сестра знала, что меня не было дома почти год.
Мама, не особенно вглядываясь, сказала, чтобы я мыл руки, сейчас
ужин будет готов. Отец буркнул что-то сопутствующее. Сестра вышла из
нашей комнаты и испуганно-удивлённо уставилась на меня. У нас трёх
комнатная квартира; одна комната, своего рода зал, одна спальня
родителей и одна для меня и моей сестры. Мы двойняшки, хотя, если
учитывать нашу сильную похожесть, на первый взгляд и не скажешь.
Похожесть не столько внешне, сколько реакцией на одни и те же
события, даже если мы далеко друг от друга.
- Братец! Ты где был столько времени! - Обиженно и в тоже время
настороженно заявила она, глядя мне в глаза.
Вот так вот запросто соврать не получится, и она это знала. Но и
признаваться я не собирался. К моему счастью вмешался отец:
- Ты чего на брата нападаешь? Ну опоздал на пару часов, и что?
- Какие - "пару часов"?! - Почти возмутилась она. - Он же
отсутствовал почти год!
- Знаешь, я в ваших играх особо не разбираюсь. - Со вздохом
ответил папа. - Он провёл меньше месяца у тёти в Уссурийске. Но если
ты считаешь, что год, то значит год.
- Папа!...
- Доча, я устал после работы, весь день на жаре провёл. Давай, вы
будете играть сами, а? - Просительно сказал отец и направился в кухню.
Почти сразу отреагировала мама. Она громко у меня осведомилась,
не слишком ли я сильно проголодался за целый год? Я весело ответил,
что не очень, ужина вполне хватит. После чего пожал плечами и
улыбнулся сестре.
- Год, значит год, в следующий раз постараюсь побыстрее. Только
шуметь-то чего? - Сказал я и снова пожал плечами.
Такая дружная реакция очень озадачила сестрёнку. И пока она
разбиралась со своими мыслями, я смог подумать над причиной такой
реакции окружающих, на моё долгое отсутствие. Впрочем, придумал
только один вариант, и, на мой взгляд, не самый правильный. Сон, в
котором я провёл несколько, очень насыщенных тысячелетий, продолжал
сказываться на реальности. Вероятно, почти все кто меня знал раньше,
за исключением моей сестры, абсолютно уверенны, что я никуда надолго
не пропадал. А вот она всё помнила, но под действием реакции
окружающих начала сомневаться - может, ей во сне привиделось? А я не
спешил признаваться. Её память и восприятие не изменились, как раз
потому, что мы сильно связаны ментально. И я был уверен, что она
меня всё равно будет подозревать. Хотя это не страшно, тем не менее,
объяснюсь с ней не раньше, чем возникнет такая необходимость. А пока
решил пожить прежней жизнью, подумал, если буду вести себя тихо, то
меня оставят в покое.
Как я тогда ошибался. Моя теперешняя жизнь чем-то напоминает ту
песню - нет там кому-то покоя, ни ночью, ни днём. Вот только иногда
кровь бывает холодной. Как вот этот коктейль, который успел почти
весь испариться. Посетители бара никак не отреагировали, что я вышел
из служебных помещений один. Бармен тоже. Посмотрев пару секунд на
остатки холодной газовой смеси, кубиков тридцать, из них около
двадцати одного жидкого азота. Я взял стакан, взболтал содержимое и
проглотил разом. Резкая боль от холода прокатилась по языку,
пищеводу и превратилась в колючую ледяную глыбу в желудке. От жуткой
рези потемнело в глазах и я пошатнулся. Но упасть мне не дали,
бармен успел перехватить меня, перескочив через стойку бара. Сзади
подскочил один из охранников и кто-то из посетителей бара. Левее и
выше этажом группа врачей начала подготовку для операции связанной с
переохлаждением, а к бару, отвратительно завывая, направлялась
машина экстренной реанимации. Такая реакция окружающих вполне
нормальная. Бармен, охрана, медицинские службы и прочие придут на
помощь к любому - это их работа. Выпить жидкий азот для людей
критично, для меня нет. Но я ничего не делаю, чтобы спастись.
Почему? Потому! Входная дверь не успевает открыться автоматически и
её распахивают сильным ударом. Я не вижу тех, кто спешит мне на
помощь, только слышу их голоса. Двое мужчин и женщина. К этому
моменту жидкий азот успел перейти в газовое состояние и успешно
прорвался из желудка, попросту прорвав его стенки. Дальнейшее
развитее событий скрывают боль и темнота, я потерял сознание.
Очнулся на своём корабле. То, что я сделал, предельно критично
для людей, но не для меня. Даже без экстренной помощи ничего со мной
не случиться от подобного. О чём нелюбезно и громогласно напомнил
Кэмп, обозвав меня идиотом. Отчасти он прав, но причину, почему я
это сделал, ему не скажу. Всё просто и сложно. Мне очень
проблематично причинить физическую боль, про серьёзный вред вообще
молчу. Поэтому я вполне могу забыть, что же такое - боль. Если
забуду, то перестану быть человеком. Я обладаю излишне большой
силой, чтобы забывать о таком неприятно чувстве. Вот и напомнил сам
себе. В драке или сражении не могу позволить себе почувствовать
боль, но должен знать, что значит причинять боль другим.
Приведя себя в порядок, несколько секунд лежу на кровати без
движений, наслаждаясь ощущением защищённости. Глупо конечно, но
очень хочется переложить на кого-то заботу о собственной
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
