Рассмотрим речь. Как мы уже говорили в главе 6, речь обычно контролируется зонами в левом полушарии мозга. Мы знаем это, потому что способность говорить или понимать речь сильнее нарушается при повреждении левой стороны головы, чем правой. Также, если использовать МРТ для наблюдения за активностью мозга при чтении, у большинства людей будет больше возбуждено левое, а не правое полушарие.
Значит ли это, что вся речь управляется левым полушарием? Нет, отнюдь. Многие аспекты речи контролируются правым. Например, пациенты, у которых удалено все левое полушарие, обладают некоторыми речевыми функциями, а именно пониманием грамматики и синтаксиса. Латерализация подразумевает сильный перекос в сторону одной половины мозга, но не обязательно исключительный контроль одного полушария. И латерализация не одинакова у всех людей. Например, у очень малой доли левшей речь латерализована в правом полушарии, и у многих левшей и некоторых правшей обнаруживается более низкий уровень латерализации. Это означает, что функции речи у них более равномерно разделены между полушариями.
Как латерализация связана с синдромом чужой руки? В левом полушарии локализованы две важные функции: речь и контроль за конечностями правой стороны тела. В сущности, контроль над руками и ногами – возможно, наиболее латерализованные функции человеческого мозга. Из всех волокон моторной коры, которые проходят по спинному мозгу и контролируют конечности, почти 90 % пересекаются в середине тела и управляют противоположной стороной. Таким образом, левая моторная кора управляет правой рукой, а правая моторная кора – левой.
Это может показаться немного странным. В конце концов, в чем преимущество от того, что моторная кора контролирует противоположную сторону тела? Наиболее разумную гипотезу об этом выдвинул лауреат Нобелевской премии нейрофизиолог Рамон-и-Кахаль. В 1898 г. он предположил, что перекрестная организация моторных волокон связана с латерализацией зрительных путей (см. главу 7). Точнее, Рамон-и-Кахаль предположил, что с точки зрения эволюции такая перекрестная иннервация давала преимущество в выживании в ситуациях «бей или беги» – особенно в том, что касалось бегства.
Чтобы проиллюстрировать гипотезу Рамона-и-Кахаля, представьте следующий сценарий. Вы притаились в лесу на страже лагеря выживших. Внезапно зомби выскакивает из кустов слева от вас. Помните, что наши зрительные пути пересекаются так, что левое зрительное поле обрабатывается правой стороной мозга (глава 7). Это значит, что ваше правое полушарие видит зомби первым и, следовательно, имеет преимущество в обработке возможной угрозы. Левое полушарие должно дождаться, когда правое проведет визуальную обработку, прежде чем сделает вывод, что на вас движется зомби.
Очевидно, лучший ход действий в такой момент – отпрыгнуть от зомби вправо. И Рамон-и-Кахаль предположил, что, будь вы рыбой, самый быстрый способ убраться от хищника – сократить мышцы правой стороны тела. Это бы увело ваше тело прочь от угрозы, и вы бы начали плыть в противоположном направлении (вправо). Но вы не рыба. Вы человек и сейчас подвергаетесь атаке зомби слева. Так как вы согнуты, это значит, что вам надо оттолкнуться, используя левые руку и ногу, чтобы отодвинуться от зомби. Теперь рассмотрим две версии вас с разной «прошивкой» мозга. В ипсилатеральной версии вас моторная кора в правом полушарии контролирует правые руку и ногу («ипси» на латыни значит «тот же»). В контрлатеральной версии вы имеете нормальную перекрестную организацию, когда левая моторная кора контролирует правые руку и ногу.
Будь вы рыбой, вы бы предпочли быть ипсилатерально организованным (то есть когда правое полушарие отвечает за активность мышц правой стороны тела). Это позволяет вам уходить от хищника быстрее. Однако, будучи человеком, чтобы отпрыгнуть от приближающегося врага, ипсилатеральная версия вас должна дождаться зрительных сигналов от левого полушария, чтобы перевести команду в правую часть мозга через пучок аксонов, называемых мозолистым телом. Мозолистое тело – самый большой пучок нервов, который связывает две коры полушарий. Хотя полушария сидят рядом друг с другом, для нейронов это очень длинный путь, который требует десятков драгоценных миллисекунд, чтобы передать информацию от одного полушария в другое. Когда дело доходит до бегства от мертвеца, ценна каждая миллисекунда.
Контрлатеральная версия вас, напротив, имеет преимущество. Толчок левыми конечностями произойдет скорее, если они будут контролироваться тем полушарием, которое первым «увидит» нападающего. Повторите этот сценарий на протяжении нескольких тысячелетий эволюции, и, скорее всего, победит контрлатеральная версия вас.
Таково вкратце рассуждение Рамона-и-Кахаля. Конечно, он привел в пример наших четырехлапых эволюционных предков, а не зомби, но вы поняли мысль.
Вернемся к синдрому чужой руки. Мы сказали, что синдром возникает потому, что сознательная обработка речи и моторный контроль латерализованы. Он часто возникает, когда способность двух полушарий говорить друг с другом нарушена или когда повреждено мозолистое тело. Иногда это делают по клиническим показаниям, например для лечения судорожных припадков. Если волокна мозолистого тела, которые связывают области моторного планирования и контроля, разрезают при специальной операции на мозге, корковая моторная область справа больше не знает, что делает моторная область слева, и наоборот. Они внезапно становятся независимыми системами.
![]()
Так как речь латерализована в левом полушарии, у пациентов с расщепленным мозгом сознательные вербальные приказы больше не передаются в правое полушарие (в менее привычных случаях, когда латерализация перевернута, происходит то же самое). Когда пациент сознательно решает что-либо сделать, например, скажем, убрать посуду, сознательный внутренний голос, который говорит: «Я хочу это сделать», обрабатывается левым полушарием, но никогда не бывает «услышан» правым полушарием. Действие выполняется моторной корой левого полушария, того, которое контролирует правую руку.
Правое полушарие, однако, тоже подумывает о делах. Например, оно может подумать: «Эта тарелка выглядит грязной, может, ее стоит помыть». Но мысль не достигает вербального осознания, которое находится в речевых центрах левого полушария, потому что правое полушарие не может общаться с левым напрямую. В этом случае оно использует левую руку, которую может контролировать, чтобы убрать тарелку. Но так как более вербальная часть вас в левом полушарии не знает, что решило правое полушарие, получается, что левая рука действует так, словно она себе на уме.
Так называемый синдром чужой руки (версия чужой руки, которая возникает при повреждении мозолистого тела) может быть представлен как синдром разделения. Левое полушарие не знает, что делает правое, и между руками разыгрывается битва за контроль.
![]()
В борьбе Эша с зараженной рукой мы видим нечто новое в болезни зомби. Эш определенно ощущает, что его рука больше не принадлежит ему, что она мертва, гниет и желает ему зла. Он даже говорит с ней как с чужеродным существом. Но в отличие от пациентов с типичной формой бреда Котара Эш не думает, что сам он мертв или является гниющим трупом, который оживили. Эш просто считает, что его рука – мерзавка и с ней надо разобраться.
В действительности две улики предполагают, что Эш внезапно оказался поражен синдромом чужой руки. Во время сцены эпической битвы с рукой Эш удивлен и шокирован ее поведением. Она действует без его сознательного контроля, словно обрела свой разум. Также мы видим, что только одна рука теряет контроль, а не обе. Эта латерализованная потеря свободной воли над рукой характерна для синдрома чужой руки.
Теперь мы можем узнать кое-что любопытное о мозге Эша. Во-первых, рука, над которой он теряет контроль, – правая. Это предполагает, что у Эша обратная латерализация обработки сознательной речи. В конце концов правая рука действует вне вербального, сознательного контроля, как левая рука при типичном синдроме чужой руки. Так, похоже, что правое полушарие Эша (контролирующее левую, послушную руку) является вербальной доминантой. Во-вторых, левое полушарие Эша – злокозненно. Предоставленное самому себе, оно становится агрессивным и нападает на Эша. Возможно, Эш не такой уж хороший парень.
