уже осматривает во всю, делает пассы над головой, там все светится. Он тебе в рот зелья подлил. Возвратного, судя по всему. Оно вообще-то дорогое и закупается лично каждым агентом. Так что он из своих закромов тебя вызволял.
Я насупилась. Теперь, выходит, я Алексу ещё и должна.
– Ну спасибо, – пробормотала я.
Миха моей иронии не заметил, проговорил:
– Да мне-то за что? Я сбоку стоял. Это Хрому спасибо. Потом ты розоветь начала, а то бледная была, как мука. Он тебя по ланитам-то похлопал. И вот, очнулась.
Я потёрла свои ланиты, они всё ещё побаливают, видимо крепко он меня по ним похлопал. Вот зараза, не упустил ведь шанса. Хотя чего уж. Спасибо ему, без него меня та тварь точно бы сожрала. Хотя вот интересно, тварь могла мне вообще что-то причинить, если фактически я находилась все это время здесь?
– Передай ему от меня спасибо, – мрачно проговорила я.
– Сама и передай, – гыгыкнул медведь.
– Нет, уж, – отозвалась я. – У меня с ним пока не вяжется.
Лапа медведя по-отечески хлопнула меня по плечу, оборотень проговорил:
– Ну, может и сладится. Ладно, раз такое дело, нам с тобой точно надо на Буферный рынок. Спрутовская выделила тебе денег на закупку. Предупреждаю побрякушки не покупать, ясно?
– Ясно, ясно… – сказала я.
– И далеко от меня не отходить, – продолжил медведь. – Там всякого хватает. Так. Ну и что ты там видела? В Небулане в смысле.
Я в подробностях рассказала Михе все, что запомнила. Сказала, что клыкастого зовут Фабиан, во всяком случае, так к нему обращался всадник. Оборотень слушал, покряхтывал, порыкивал, потом сказал:
– Доложу Спрутовской. Что-то они там мутят нелюдское совсем. Какие-то артефакты собирают. Я агент силовой больше, по магии это к Соловью. А Алекс у нас руками водит, в смысле руководит, ну и зелья там всякие, боевая магия. Но тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – небуланцы что-то готовят. Так что нам даже на руку, что у тебя вот эти видения теперь. Только их бы как-то в узду взять. Ну и да, стоит наведаться в Небулан.
Я насторожилась.
– Все может быть настолько серьёзно?
– Не знаю, – ответил медведь. – Но пойдем ещё лерку на тебя наденем. И данные Спрутовской отдадим. Моё звериное нутро не на месте. А оно никогда не врёт.
Глава 14
Я думала, что добираться к буферному рынку мы будем каким-нибудь магическим способом – полетим на плаще или переместимся через какой-нибудь портал. Но к моему разочарованию, Миха посадил меня в самую обычную машину, в которых я разбираюсь примерно как в футболе, то есть никак. И мы помчались по залитым солнцем улицам Москвы.
Помимо и так навалившегося на меня многообразия, теперь меня подстегивало ещё и любопытство. Если к лерке, которую перед выходом на меня нацеплял Миха, я уже привыкла, то Буферный рынок пока загадка.
– А далеко до этого моря? – спросила я ёрзая на пассажирском сидении от нетерпения.
– Скорее не далеко, а глубоко, – хмыкнул медведь.
– А у него есть название?
– Конечно.
– А какое?
– Девонское море.
– А сколько у него глубина?
Озадаченный взгляд Михи и его ковыряние когтем в зубе сказало о том, что на этом его эрудиция на тему подземного моря Москвы заканчивается.
– Ты лучше у Алекса спроси, – предложил он, а потом спохватился. – А, ну да, вы ж с ним в контрах. Ну, может перестанете. Так-то он не шибко дружить умеет.
Я хмыкнула и сложила руки на груди.
– Ещё бы. Он грубый и резкий, как… Ладно. Так, ты говоришь, море глубоко? И как мы туда доберемся?
– Увидишь, Ярослава Воронцова. Всё увидишь, – отозвался медведь, намекая, что научно-познавательного от него по этой теме добиться не выйдет. И не потому, что не хочет, а потому, что не очень сведущ.
Я вздохнула и стала терпеливо ждать, глядя, как за окном проносятся дома.
Спустя минут двадцать мы остановились. Миха припарковал машину во дворе. Когда вышли из неё, он сыпанул на себя какой-то пыли, звериная морда моментально преобразилась в непримечательного вида мужское лицо. На мой вопросительный взгляд ответил:
– Там люди. Не могу же я с медвежьей харей перед ними показаться.
Аргумент.
Но когда мы вывернули за угол и пошли к подземному переходу со многоговорящей буквой «М», я изумилась:
– Метро?? Мы идем в метро?
Миха кивнул.
– Самый удобный способ прокопать тоннель – воспользоваться уже готовым, – сказал он. – Это самая глубокая станция. Сейчас спустимся на семьдесят с гаком метров, а там и ещё глубже поедем.
– Сильно?
– Ещё почти восемьсот метров.
Я вытаращилась на него и чуть не споткнулась на ступеньках, пока спускались. К тому же налетела на какую-то крупногабаритную даму с пакетами. Дама смачно меня обругала и пошла дальше, а я спросила медведя:
– А нас не размажет? Это ж какое там давление должно быть?
Миха поморщился.
– На нас не действует никакое давление, – сказал он.
– Почему? – не унималась я.
– Потому что мы агенты АКОПОС, вот почему, – с легким нетерпением прорычал он. Видима мои научные вопрос его раздражали. Ладно. Он сказал, что силовой агент, а не научный. За умностями это к Соловью и Хрому. Второй отпадает сразу, а с Солом ещё можно найти общий язык. Хотя кто бы мог подумать. При первых встречах с обоими мне казалось наоборот.
Мы спустились на эскалаторе в самый низ и вышли к перрону. Я с энтузиазмом следила за людьми. Живут же они, входят и выходят в вагоны и понятия не имеют, что на самом деле творится вокруг них.
– И что дальше? – спросила я, когда поезд с шумом умчался в тоннель.
Миха указал на небольшую дверку с надписью «только для служебного персонала» между тоннелем и эскалатором.
– А нам вон туда, – сказал он.
Я напряглась.
– Разве пассажирам туда можно?
– А мы разве пассажиры? – гыгыкнул оборотень и, ухватив меня под локоть, повел к дверке.
К моему изумлению под натиском медведя дверь охотно открылась и мы вошли в небольшое помещение целиком из металлических пластин, с высоким потолком. Вместо дальней стены двери лифта.
Миха нажал на какую-то невидимую кнопку и створки лифта распахнулись, пропуская нас внутрь. Дальше я испытала самый невероятный спуск за свою жизнь. Лифт помчался вниз с такой скоростью, что я не успевала глотать и зевать, чтобы хоть немного облегчить заложенность ушей. Голова загудела, я вцепилась в лапу медведя, чтобы удержать равновесие. Миха понимающе кивал и подбадривал:
– Да я сам не люблю
