-- Кхм! - Откашлялся Медведь, когда Арья замолчала, наконец, и уставилась на него своими невозмутимыми зелеными глазищами. Надо было что-то сказать в ответ, а теперь, похоже, он все слова растерял. - А...а где здесь где тут мое неистовое мужское притяжение? - Сам же снова поднес рисунок к глазам, начав его рассматривать уже с совершенно другим настроением.
- А...а черные завихрени видите?..
- Эти, что ли, зави...что? - И Арья заметила, как у его глаз по морщинкам-лучикам побежали ручейки веселья. Ах, ну почему он не приходился ей милым дедушкой? -А почему они черные?
- Это цвет мужественности, серьезности, твердости...
- Достаточно! - Медведь уже понял, что Лисицу сейчас уже снова могло понести в непонятные высказывания, от которых у него в голове извилины совсем принимались искривляться. Решил сразу ее остановить, чтобы не мучиться. - Это твое, что ли, художество, так понимаю? - Здесь он не удержался и добродушно хмыкнул.
-- Нет. Это рисунок Стасьи. - И Арья подтолкнула Белку, чтобы вышла чуть вперед.
- Что ты говоришь?! - Брови короля опять оказались высоко на лбу. - Это, значит, вот она, Белка, имеет ко мне неистовую страсть и готова на все, чтобы...как там было... - И он обернулся через плечо к Гансбери за подсказкой.
- Быть неистово вами притянутой!... - Похоже, что военачальника изнутри скручивало от веселья, но он держался стойко. Только глаза начали немного искрить желтым.
-- Хм. Надо же! Честно скажу, не ожидал!.. Ладно, Белка отбор прошла. А твой рисунок где? - И король первый лист передал Гансбери, остальные холсты принялся перебирать пальцами.
-- Да! Этот! - Остановила его Арья в нужный момент.
- Так...так они...вроде похожи?.. - Покосился он на художницу с сомнением. -Только не начинай снова про школу и шкалу, ладно? Я устал, знаешь ли. Говори короче.
-- Если коротко, то здесь изображена нежность, верность, надежда.
- Хм! Однако! Тогда спрошу сразу! А ни у кого нет на рисунке сразу всего из перечисленного сейчас и ранее. А! Почему это у одной одно, у другой другое, а у третьей...
- У меня все есть! - Выступила тут вперед Куница.
- Да?! - Оценил ее взглядом с ног до головы Медведь. - Ладно. Лисица отбор прошла. Теперь ты показывай свой рисунок. - А холст Арьи передал снова Гансбери.
И Лиса чуть не рухнула на пол, когда заметила, как Волк, приняв ее художество, начал заинтересованно рассматривать тот край холста, где она вчера оторвала от него полосу.
- Заметил! Он все понял! - Билась в голове мысль.
А Черный Волк поднял глаза и теперь пристально смотрел на побледневшую девушку, делавшую вид, будто с увлечением слушает рассказ Куницы. Вот только сомневался, что слышала хоть что-нибудь из того бреда, который та несла. А когда все засмеялись над словами, почему это на рисунке любовь изображена крошечными точками, она даже улыбки из себя выдавить не смогла.
-- Все понятно. - Прогремел тут голос короля. - Рисунок этот мне не нравится. Куница выбывает.
11, 12.
Глава 11
Похоже, никто не ожидал, что такая самоуверенная и хитрющая личность, как Куница, могла не пройти конкурс рисунка. Было же видно, что точно уловила победную тактику соперницы и собиралась ею воспользоваться. Да что там, художество ее тоже было вполне ничего себе. Вот только погналась, алчная штучка, за лаврами лучшей из лучших, захотела убедить, что нарисованная ею картинка включает в себя все на свете. И вела себя при этом вызывающе нахально. А Медведь был уставший, причем, многословие и предыдущей конкурсантки его напрягло. Но тогда лепет Лисицы позабавил, а румянец смущения на ее щеках умилил. Теперь же, красные пятна азартного возбуждения на лице Куницы вызвали неприятие. Поэтому и холст с работой рассматривал снова хмуро. В результате девушка получила отставку. И, похоже, сначала не поверила собственным ушам. Только вот жесткая хватка Волка не позволила затеять выяснение отношений и попытаться отстоять для себя место в отборе. Гансбери взял ее за локоть и чуть ни поволок к той самой неприметной двери в стене.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А как эти двое удалились, так Арья вздохнула свободнее. Ушел! Волк ушел, а значит, была надежда, что не станет поднимать шум из-за порванного холста. А может, он ничего не понял? Ох, вряд ли! Она успела заметить, как вспыхнули желтым огнем его глаза, когда провел пальцем по линии надрыва. Заметил! Как пить дать, заметил! И, похоже, приложил один холст к другому не просто так, а сравнивал их длину. И что теперь с ней будет?!
- Я тоже видела это. - Тихонько шепнула ей Белка, заметив, что подруга стояла и кусала от нехорошего предчувствия губу. - Если что, я открою всем истину, и тебя не накажут.
А в это время про свою работу рассказывала Горностай. Если бы Арья не была так взволнована и не ломала бы в тот момент голову над тем, как выкрутиться и избавиться от проблемы, то получше рассмотрела бы ту картину. Шедевр, однако, нарисовала Горностай. И голос ее завораживающе журчал в рассказе о полотне. Ясно, что она с блеском прошла в следующий этап отбора.
Выдержала конкурс и Рысь. Но дрожать пришлось той долго. Вечно ей доставалась последняя очередь в соревновании. Где справедливость? Столько нервов надо потратить, пока своего череда дожидалась. Но, слава Богам, все обошлось. А картина Медведю очень понравилась. Рассказ Ингрия тоже выдержала именно тот, что ей Арья рекомендовала. И король остался доволен. Но не заметил никто, как внимательно смотрела на холст Горностай. Она даже приблизилась к нему на пару шагов. И глаз от рисунка долго не отрывала, а потом перевела взгляд на Лисицу. И задумчивый такой он у нее получился...
И так, на отборе остались четыре девушки. И на послезавтра им объявили о новом конкурсе. Всего день на подготовку давался, а потом должны были представить на суд короля свой танец. И снова в его покоях. Вот, как дело поворачивалось. Выслушали девушки главного устроителя конкурсов, и пошли на выход.
- А может, все обойдется? - Продолжила Белка разговор с Арьей, когда уже выходили из тронного зала.
- Это вы о чем? - Насторожилась Рысь. - Что я такое пропустила?
- Гансбери заметил, что на моем холсте не хватает кромки.
-- Да ты что?!
И как только произнесла это имя, так и сам Волк перед глазами появился. Еще бы пара поворотов коридора, несколько метров по прямой, и успели бы девушки скрыться в своей комнате. А там и записку или перепрятать, или как-то уничтожить. Но нет, не судьба - начальник королевской стражи перегородил им проход.
- Куда спешим, красавицы? - Чуть ни заурчал Черный Волк. - К себе? Да нам по пути, оказывается...
А перед самой дверью повернулся к подружкам Арьи и попросил их совсем немного обождать в коридоре.
- А мы зайдем, милая. Прошу! - В голосе чувствовалась насмешка, но глаза смотрели так, что будь она в облике своего зверя, обязательно поджала бы хвост. -И так! Что ты мне, Лиса, хочешь рассказать?
Он прошел, осмотрелся, слегка повел носом, а после этого сконцентрировал взгляд только на девушке и нахмурился.
-- Сама отдашь записку и все расскажешь, или мне придется ее здесь искать? Поверь, во втором случае поиски долго не продлятся.
- Дело в том... - Начала говорить, но сзади открылась дверь, и в комнату влетела Белка.
-- Дело в том, что записка моя. Я ее писала. А Арья просто...у нее холст легче рвался. Вот!
Но Волк бесцеремонно выставил Стасью за дверь, а сам так и навис над Лисицей.
- Обмана не потерплю. Так и знай. Отвечай, где записка и кому предназначалась. Ну!
Тут в дверь забарабанили. Гансбери повел недовольно плечами, но пошел посмотреть, в чем дело.
-- Снова! Белка, ты понимаешь, чем для тебя может кончиться такое признание?
-- Понимаю. - Бесстрашно ответила Стасья. - И прошмыгнула в комнату под его рукой, улучив момент. --Ия сейчас покажу, куда спрятала записку. Еще почерк можете проверить. Вот!
Она юркнула к стене за свою кровать и тут же вернулась со скрученной в трубочку частью холста. Гансбери посмотрел внимательно на Белку, потом на Лисицу и только после этого начал изучать записку. Не обошлось и без того, что он ее внимательно обнюхал.
