— Кладбище, — кивнул тот в сторону заросшей тропы.
Форд удалился от царящего в монастыре хаоса в лес. Там среди деревьев десятками торчали разрозненные ступы — крохотные башенки с прахом почитаемых монахов. Когда-то покрашенные и позолоченные, теперь они в большинстве своем выцвели от времени, а то и разрушились. Отыскав среди гробниц укромное место, Форд достал спутниковый телефон, подключил его к портативному компьютеру и набрал номер.
Через мгновение он услышал глуховатый голос Локвуда — в Вашингтоне было два часа ночи.
— Уаймэн? Вам удалось?
— Вы мне нагло наврали, Локвуд.
— Погодите. О чем вы?
— Вы прекрасно знали, где шахта. Эта гадость такая здоровая, что ее нельзя было не заметить из космоса. Зачем вы лгали? К чему весь этот спектакль?
— На все есть свои причины. И довольно веские. Так вам удалось собрать необходимые данные?
Форд с трудом сдерживался, чтобы не нахамить.
— Да. Абсолютно все — и фотографии, и замеры, и координаты.
— Отлично. Можете мне переслать?
— Когда получу объяснения.
— Не стоит играть в эти игры.
— Никаких игр. Просто обмен информацией. У вас в офисе.
Последовала долгая пауза.
— Глупо с вашей стороны вести себя так по отношению к нам.
— Я человек неосмотрительный, и вы это знаете. Да, кстати, а шахту я взорвал.
— Вы — что?
— Все — ее нет. Пропала. Сайонара.[35]
— Вы спятили?! Я же просил не трогать ее!
Форду стоило невероятных усилий сдержать негодование. Он набрал побольше воздуха и сглотнул.
— Они поработили целые деревни, включая женщин и детей. Здесь умирали сотни людей. Они сбрасывали трупы в общую могилу. Я не мог оставить все как есть.
Последовало молчание.
— Что сделано, то сделано, — наконец сказал Локвуд. — Увидимся в моем офисе, как только сможете сюда добраться.
Форд выключил телефон, отсоединил и отключил питание. Он несколько раз глубоко вдохнул, стараясь сохранить душевное равновесие. На кладбище царила тишина; надвигались сумерки, и в последних лучах уходящего солнца, пробивавшегося сквозь верхушки деревьев, все стало пестрым, золотисто-зеленым. Он постепенно приходил в себя, но увиденному не суждено было когда-либо забыться.
К тому же оставалось и кое-что недосказанное Локвуду — недоступное для понимания, но жуткое по смыслу.
ГЛАВА 33
Уорт встал за штурвал своего катера и, открыв пиво, принялся наблюдать за струившимися по стеклам ручейками дождя. Девчонки уже по меньшей мере часа два на острове. «Видать, сокровища-то оказались нехилыми», — раздумывал он.
Он вновь осмотрел свой «РГ» — тот самый, с которым в пятнадцать лет ограбил продуктовый магазинчик Харрисона, — направил вверх, прицелился, взвесил в руке. Недавно он хотел его заложить, чтобы раздобыть денег на мет, — так никто не взял: сказали, дерьмо. Что они понимают? Вот недавно ночью он отлично сработал. Уорт улыбнулся, вспомнив о лягушках, которых они с дядей с помощью этого револьвера превратили в розоватые плевки.
Он вытянул руку, словно целясь в чайку, бултыхавшуюся в воде за кормой. Жаль, что нельзя выстрелить — вот бы перья разлетелись в разные стороны, — но он не мог рисковать из-за шума.
— Бах, бах, — произнес он. Чайка улетела.
Он положил револьвер на приборную панель рядом с четырьмя коробками пуль, финкой, мотком проволоки, кусачками, веревкой и клейкой лентой. Последняя, возможно, и не понадобится, но пусть будет на всякий случай. Сделав очередной глоток пива, он прислушался. Помимо шелеста дождя все было тихо, и лишь время от времени раздавался крик невидимой в тумане птицы. Он почувствовал начинавшийся зуд, но старался его игнорировать: когда дойдет до дела, он не должен быть под кайфом.
Он почувствовал, как катер слегка дернулся — легкий ветерок качнул корму. За последние полчаса волнение усилилось, что свидетельствовало об изменении погоды. Он посмотрел на часы — уже пять. Поздновато. Он знал, что с усилением волнения девчонки не могли оставаться на якоре близ Шарк-Айленда на всю ночь — слишком открытое место. Погрузив сокровища на борт, они направятся к другим, более укромным островам — возможно, в ту самую бухточку на Оттере, где укрылись после случая на «адмиральском» острове.
Ему что-то послышалось. Над водой слабо раздавались голоса, постукивание весел в уключинах. Они возвращались. Вот, добравшись до катера, убрали весла и стали выгружаться — глухой стук закинутых на борт вещей, бряканье лопаты с киркой. Их голоса были едва слышны. Дождь несколько рассеял туман, однако видимость по-прежнему оставалась менее ста ярдов.
Уорт вновь все окинул взглядом. Порядок.
Он услышал, как «Мареа» завелась и какое-то время продолжала работать на холостых оборотах, пока они поднимали якорь. Вероятно, девчонки возились с рацией и радаром, не понимая, почему те не функционируют. Были бы они поумнее, взяли бы с собой на всякий случай портативную рацию и Джи-пи-эс, но, осматривая катер, он не нашел ни того ни другого.
«Мареа» двинулась, и Уорт увидел, как поползла зеленая точка на экране его радара. Взглянув на часы, он заметил время — пять ноль девять.
Он выставил радар на две мили и стал следить за движением «Мареа» на запад — к островам, как он и предполагал. Когда «Мареа» удалилась примерно на милю, Уорт завел катер, поднял якорь и, держась на расстоянии, последовал за ней. От островов их отделяло шесть миль водного пространства; они шли со скоростью шесть узлов. С каждой минутой волнение на море усиливалось.
Пройдя около мили, он сбавил газ. «Мареа» остановилась. Поспешно выключив мотор, он прислушался. Ничего. Их двигатель определенно заглох — одни в океане, затерянные в тумане, в семи милях от берега, без связи.
Он вновь запустил мотор и на полном ходу устремился к ним. «Мареа» на экране радара стремительно приближалась — полмили, четверть, триста ярдов…
Он увидел их на расстоянии сотни ярдов — «Мареа» словно выплыла из тумана. Одна из девчонок возилась с рацией, другая, открыв люк машинного отделения, светила туда фонариком. Они обе повернулись в его сторону.
«Привет, сучки».
В двадцати футах от их катера он развернулся на девяносто градусов направо, переключился на «нейтралку» и резко сдал назад. Лодка остановилась. Он схватил обеими руками «РГ» и, прицелившись в девушек, открыл огонь.
ГЛАВА 34
Захлопнув дверь своей квартиры, Марк Корсо запер ее, бросил коробку на кухонный стол и стал лихорадочно искать под раковиной отвертку. За стеной опять плакал ребенок, по-прежнему рычал кондиционер, и на улицах завывали сирены, но теперь все это казалось лишь фоном того, на чем сосредоточился Корсо. Сунув отвертку в задний карман, он взял из кухни стул, поставил в центре комнаты, забрался на него и отвинтил потолочный светильник. Сунув руку в открывшуюся розетку, он извлек оттуда жесткий диск.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
