class="stanza">
— «Много разной мишуры
Достаем мы с полки.
Новогодние шары
Все ж украсят елку.
Синий шар цвета небес
С радостью повесим.
Только добрых ждем чудес,
Славных танцев, песен.
Следом — шарик золотой,
Солнечного цвета.
И суровою зимой
Будем мы согреты.
Ну а дальше — красный шар
Весело сверкает.
Тех, кто юн, и тех, кто стар, —
Всех он забавляет.
И совсем уже потом
Зеленый шар повесим.
Сказкою наполним дом,
Новый год мы встретим!»
— Какая молодец! — хлопаю в ладоши, а самой хочется рыдать. Прорывает. Кусаю губы и не могу сдержаться. Этот детский праздничный стих действует на меня, как последняя капля. Не будет у нас новогодней сказки. Сломалось все.
— Это баба Надя научила.
— Хорошо, — всхлипываю, лицо горит, слезы жгут глаза. Встаю из-за стола и убегаю в ванную. Запираюсь, включаю воду на полную мощность и рыдаю. Облокачиваюсь на кафельную стену и сползаю вниз, зажимая рот рукой.
***
— Мам, а когда утренник? — сонно спрашивает Эля. Чтобы избежать расспросов свекрови, я прячусь в комнате дочери. Мы лежим с ней в кровати и болтаем. Мне так легче. Как ни странно, чувство защиты и спокойствия сейчас мне дает ребенок.
— Скоро.
— А подарки будут?
— Конечно.
— А платье, как у принцессы, купим?
— Купим.
— Когда? Завтра?
— Нет, как только получу зарплату.
— Хорошо, — зевает дочь.
— А туфельки новые, с бабочками?
— И туфельки.
Все это обойдется мне недёшево. А если еще учесть взнос за кредит, который весит на мне, так вообще без денег останусь.
Юра обещал все выплатить сам. И я очень надеюсь, что его загулы хотя бы лишат меня лишних трат. И лишат его присутствия в моей жизни.
Дочь засыпает, сжимая мою ладонь, а я зарываюсь в ее пушистые волосы и глубоко дышу. Как жить-то теперь? Квартира принадлежит мужу. Судиться я не стану. Он не съедет. У меня есть дом от родителей. Но он за городом, и это очень далеко от нормальной жизни, от работы, от хороших детских садов и школ. За годы дом пришел в запустение, на ремонт нет денег, и его продажа ничего мне не компенсирует.
На тумбе вибрирует мой телефон. Беру его, читаю сообщение.
«Мышка, закинь мне денег на телефон. Не могу сейчас сам, у меня только наличка».
Спокойно, без истерик кидаю ему триста рублей.
«Спасибо, мышка. Очень скучаю. Приеду, съем тебя».
Лучше не приезжай. Иначе я съем тебя. И себя заодно. Не хочу его видеть. Не хочу смотреть в его лживые глаза.
«Что ты сейчас делаешь?»
Спрашиваю, чтобы еще раз убедиться в его лицемерности.
«Да в гостинице мы. Серега храпит, спать не дает».
Как искусно у него получается лгать. С подробностями. Тошно.
«Пришли фото».
«Какое фото?»
«Тебя, гостиницы, храпящего Сереги».
«Зачем?»
«Просто так. Хочу посмотреть».
Пауза. Очень долгая. Я уже не надеюсь получить ответа. Потому что у Юры его нет.
«Мышка, у меня что-то с камерой на телефоне. Приеду, выкину этот телефон к чертовой матери».
Смеюсь про себя, закрывая рукой лицо. Сколько раз он так мне врал и изворачивался. А я даже не подозревала. Ничего ему не отвечаю. Через какое-то время телефон вибрирует снова. Хочу выключить его. Не могу больше глотать эту ложь. Но это не Юра.
Максим.
Меня уже не пугают его звонки и сообщения. Смело читаю.
«Поймал себя на мысли, что мои мысли только о тебе. Что ты со мной сделала?»
Максим…
Боже.
Как давно мне не говорили таких слов. Как давно на меня так не смотрели, когда чувствуешь себя красивой и желанной, нужной. Как давно… Задумываюсь. Да никогда. С Юрой было все иначе.
«Приезжай, забери меня», — пишу ему в ответ. Может, я сошла с ума и потом очень сильно пожалею. Скорее всего, так оно и будет. Но сейчас мне все равно. Я впервые в жизни хочу совершить что-то безрассудное. На голых эмоциях.
Глава 24
Максим
Меня несет. Нет, меня распирает от эйфории и предвкушения. Взрывает изнутри, что-то очень горячее разливается, обжигая внутренности.
Пока еду в такси к ее дому, пытаюсь дышать ровно, но ничего не выходит.
Таксист тормозит на светофоре, а меня душит от нетерпения.
— Можно побыстрее! — тороплю нерасторопного водилу. Он на работе, а у меня сейчас решается что-то очень важное.
— Я еду на предельно допустимой скорости, — сухо отзывается мужик. Поворачиваюсь к нему, рассматриваю.
— Меня там женщина ждет. Любимая женщина!
Я пьян.
Да.
Даже не рассчитывал на такой подарок от Кристины, поэтому напился. Вынимаю несколько купюр, кидаю таксисту на панель.
— Если ты поторопишься, буду очень благодарен.
— Если любимая, то дождётся, — усмехается мужик.
— Да не факт… Курить можно?
— Можно, — кивает таксист, но скорость все же прибавляет.
Наконец въезжаем во двор. Кристина стоит возле подъезда. Руки прячет в рукавах пальто, капюшон натянут. Замерзла. Я сейчас согрею. Не спалить бы нас к чертовой матери.
Где взять тормоза?
— Не уезжай, — прошу таксиста, вылетаю из машины. Встаю к ней вплотную, в глаза заглядываю и тону в них. Без косметики она кажется моложе. Девочкой. Красивая. Сладкая. Голова кружится. Хочется кричать о том, как я ее люблю. Глубже дышу, прикасаясь лбом к ее лбу, сдерживая пьяные порывы.
— Подари мне эту ночь, — хриплым шепотом прошу я. Знаю, что ночи мне будет ничтожно мало, но кто сказал, что я ее отпущу после.
— Ты пьян? — тихо спрашивает она.
— Да. Я сейчас очень много хочу и не понимаю, как включить тормоза, — обхватываю ее талию, стискиваю. Королева приоткрывает губы, и я ловлю их, целуя. Немного всасываю, облизываю.
— Отпусти, — вдруг выдаёт она.
Ну нет, нет, нет!
Какого хрена-то?!
Зачем звала тогда?
Поиздеваться?!
Мне хочется больно искусать ее губы за это.
— Что?
— Тормоза отпусти, — усмехается она.
— А? — не верю своим ушам. Ухмыляюсь. — Пиз*ец тебе, королева. Что я с тобой сделаю… — в эйфории выдаю я. С усилием отпускаю ее, открываю дверь такси, помогаю Кристине сесть. Я сейчас не способен анализировать то, зачем она это делает. Я просто жадно глотаю все, что мне дают.
Садимся в машину.
Диктую таксисту свой адрес.
Отсчёт пошел.
До нашего срыва осталось несколько минут.
Откидываюсь на спинку сиденья, прикрываю глаза. Потому что если прикоснусь к ней сейчас, то не остановлюсь. Но я не хочу, чтобы это случилось в такси.
Она молчит, слышу только прерывистое дыхание.
