просьбу о присылке мне назначенных для путешествия казаков и переводчика с лошадьми в с. Еленовку, так как на меня возложено также поручение Але! обследовать путь от с. Еленовки на г. Ново-Баязет и далее через горный район на юг, в г. Нахичевань. Моя просьба губернатором (г[енерал]-м[айором] Фрезе)[47] и штабом казачьего полка была исполнена. Простившись со своими друзьями в ур. Делижан, я прибыл на почтовых в с. Еленовку, где и нашел в отличном состоянии присланных мне людей и лошадей, которым я и предоставил здесь отдых, снаряжаясь в дальний путь. Сам я на почтовых съездил в г. Эривань, представился военному губернатору и сделал несколько официальных визитов, а, между прочим, и старшему генералу русской службы хану Нахичеванскому[48], который пригласил меня навестить его по прибытии в г. Нахичевань. Воспользовавшись временем, я внимательно объехал когда-то считавшуюся грозной крепость Эривань, взятие которой доставило генералу Паскевичу фельдмаршальский жезл и титул графа. После грозных, современного типа укреплений г. Эрзерума в Турции крепость Эривань показалась довольно жалкой и ничтожной по сопротивляемости глинобитной постройкой.
Жара в Эривани стояла невыносимая, притом пыль и тяжелый воздух в узких улицах города. В тот же день, закупив все необходимое для предстоящей жизни, я на почтовых вернулся в сел. Еленовку.
Александр Александрович Фрезе
Поразительным контрастом является в этой части Кавказа среди оседлого и кочевого туземного населения типично великорусское селение с обычными русскими избами и рослым, здоровым, северно-русского типа населением обоего пола в своих великорусских одеждах. Еленовка – одно из самых зажиточных и больших селений молокан[49], выселенных сюда на поселение по религиозным причинам.
Устроившись на берегу большого и рыбного озера Гохча[50], молокане, однако, не обратились специально в рыбаков, а занимаются, по преимуществу, извозом, имея в каждой семье не только по одному фургону немецкого типа четверочной упряжки, но часто по несколько таких повозок. Подсобным промыслом является и полевое, но больше огородное хозяйство и лишь отчасти рыбная ловля. Это трудовое, трудолюбивое и упорное в своей деятельности население пользуется среди туземцев большим уважением и даже симпатией. Молокане быстро усвоили себе туземные наречия и свободно объясняются со всеми, кто в них имеет нужду, но в своих семьях упорно и неизменно держатся только великорусского языка.
Мне пришлось, в общем, провести в с. Еленовке три дня. Нельзя сказать, чтобы население отличалось большим гостеприимством по отношению к «чужакам», но в своей среде единоверцев они живут миролюбиво и крепко стоят друг за друга. Впечатление, в общем, о них я вынес глубокое, особенно поразительное по сравнению с поселениями на Кавказе «вольных» переселенцев из тех же великороссийских губерний.
Утром 21/Х 1889 г. наш небольшой караван (из 5 всадников и трех вьючных лошадей) выступил из с. Еленовки на г. Ново-Баязет по годной для колесного движения дороге, которая лишь участками очень пыльна теперь, а в ненастное время года становится очень грязной. Дорога слеует по волнистым склонам, окаймляющим западный берег озера Гохча (Севанг), величественного и красивого бассейн пресной воды, поднятого над уровнем моря. В расположенных по сторонам от дороги попутных селениях было собрано много зерна и сена.
Пройдя в общем 30 верст, мы вступили в типичный армянский уездный город Ново-Баязет, бывший в древние времена столицей царства этого народа. Здесь мы заночевали. Выступив 3/Х утром, мы следовали на юг по колесной дороге, но уже требующей значительных улучшений, а главное, легких мостов через встречные горные речки, недоступные в период половодья для пеших людей вброд. Дорога постепенно сближается с берегом озера Гохча, а в общем, пройдя 29 верст, мы достигли сел. Ад-Яман (129 дворов армян), где и заночевали. В попутных селениях всюду уже было собрано много зерна и сена. сел. Ад-Яман лежит у горного берега озера (Н=1056 м, tI=19 °C, tII=12 °C)[51]; стоит у ручья того же имени, имеет большие запасы зерна и сена.
<…>[52]
В г. Нахичевань мы прибыли до наступления темноты и остановились у начальника уезда, почтенного старого кавказского служаки, проведшего на службе в этом крае больше 30 лет. Он и его жена – коренные русские люди, бездетные и очень радушные хозяева – среди туземного населения пользовались глубоким уважением за твердое, справедливое и доброжелательное ко всем жителям уезда отношение. Старушка-жена, очень интеллигентная и деятельная женщина, в совершенстве изучившая шелководство, много сделала для населения уезда правильным развитием этого промысла. Я немедленно писал письмо нашему генеральному консулу в г. Тавриз[53] почтой с извещением о переходе мною персидской границы у с. Джульфа.
Город Нахичевань – очень оживленный торговый уездный центр. Сюда из Персии и Турции контрабандой ввозится много заграничных европейских, преимущественно английских, товаров, несмотря на бдительный надзор казачьих и пограничных постов. Не останавливаясь на описании города, уже хорошо известного из официальных изданий, скажу, что население смешанное (татары и армяне), причем, высший привилегированный класс, по преимуществу, мусульманский, а торговый – армянский.
Город Нахичевань (Н=712 м, tI=15 °C, tII=12 °C) расположен в самой широкой части левого берега среднего течения речи Аракса и в 7-и верстах от самой реки. Здесь сильно развито пчеловодство и садоводство с искусственным орошением. Славится первосортными фруктами, в сухом виде являющимся очень ценным товаром вывоза в Россию. Однако, на большие запасы хлеба рассчитывать нельзя, так как горожане сами закупают хлеб в районе озера Гохча, обменивая его на мануфактуру, по преимуществу, доставляемую контрабандой из заграницы.
В г. Нахичевани мы пробыли пять дней, в течение которых мы окончательно снарядились для дальнейшего пути. Этим же временем я воспользовался для ознакомления с городом и сделал визит к старому генералу русской службы хану Нахичеванскому, когда-то самостоятельному властителю всей этой страны, а ныне на почетной пенсии проживающему здесь в своей резиденции типично азиатского характера. Старик-хан, одетый в русскую генеральскую форму, принял меня крайне приветливо и пригласил на следующий день к обеду.
Обед состоялся в большой комнате, полуевропейски сервированной, но из азиатских блюд. Хан представил меня вышедшим к обеду двум своим дочерям, недавно окончившим курс в тифлисском институте. Тогда было еще редкостью в семье знатного мусульманина, да еще бывшего владетельного хана, так воспитывать своих дочерей и показывать их гостям с открытым лицом. Очень миловидные девушки интересовались Тифлисом и жадно слушали все мои рассказы о нем и об общих городских знакомых. От хана я услышал добрый отзыв о начальнике уезда г. Останевиче и его почтенной супруге, которую очень любит туземное население: владея прилично
