и селектор, для рабочих совещаний аппарата Президиума Верховного Совета. По составу и количеству телефонных аппаратов опытный бюрократ мог сразу вычислить реальную значимость сотрудника, и вот с этим у Виктора был полный порядок. Отсутствовал только телефон внутренней связи Минобороны, но это уже было совсем лишнее. Для собственного спокойствия Виктор вообще повыдёргивал все аппараты из розеток, но Брежнев зная что по вечерам Виктор на месте, часто звонил, выясняя некоторые вопросы.
Николаев только сел, как минуя пустую приёмную, в кабинет вошёл фельдкурьер с парой охранников, и оставив толстый конверт убыл.
Достав из ножен на поясе короткий нож, Виктор вскрыл конверт, и начал просматривать документы, как к нему вошёл Судоплатов.
- Павел Анатольевич. – Виктор собрал бумаги в пачку, и перевернул её белой стороной вверх. – Давно не виделись.
- Дела. – Судоплатов крепко пожал руку Виктору. – Сейчас уральский район чистим. Всех подтянули, даже военную контрразведку и спецназ. Но я к тебе не за этим. – Он повернулся в сторону двери и произнёс. – Лена, зайди. – В комнату вошла девушка лет двадцати, стройная, высокая, в тёмно-синем платье, схваченном на талии узким ремешком – цепочкой, и густыми светлыми волосами до пояса, забранными в «конский хвост». Синие глаза девушки смотрели внимательно и оценивающе, а стройные ножки в красивых чёрных туфельках стояли уверено и твёрдо.
- Елена Павловна Пожарская. Выпуск спецучилища КГБ этого года. Подралась с начальником курса, и была отчислена до окончания экзаменов. Эти придурки её быстренько комиссовали, но на счастье, там оказался наш человек, и Елену, мы забрали к себе.
- Допуск?
- Естественно. – Судоплатов кивнул. Первая группа, но на первое время для работы хватит.
- Вы, я так понимаю, метите её ко мне в секретари – информаторы? – Виктор усмехнулся.
- В секретари – да. Но в информаторы – нет. – Судоплатов покачал головой. – Иначе у неё вообще голову разорвёт от решения дилеммы кому, что можно говорить, а кому нельзя. Поэтому никому и ничего. Ну кроме первого лица естественно. Елена хорошо говорит и пишет на трёх языках. Английском, французском и испанском, хорошо знает делопроизводство и бухучёт. Ну и естественно отлично стреляет, и водит машину.
- Ладно. – Виктор кивнул. – Что у неё с документами, жильём, транспортом, связью?
- Документы в порядке, принята сегодняшним числом, пропуск выписали пока временный, а как сделают удостоверение, выдадут постоянный. С жильём никак. Пока поживёт у нас на одной из квартир, транспорт… так ходят же автобусы? Или я чего-то не понимаю.
- Павел Анатольевич. – Виктор покачал головой. – Ну как так? Мы втаскиваем человека в секретнейшее дело, а сами жмёмся ему дать жильё и способ передвижения. Ладно я всё понял. – Виктор кивнул. – Останетесь чаю попить?
- Да какой чай. – Судоплатов махнул рукой. Тут на сон бы урвать время.
Когда генерал ушёл, Виктор кивнул девушке на стул.
- Садитесь Елена. – Будем решать ваши вопросы. – Он снял трубку телефона, и набрал номер одного из своих московских знакомых.
- Анатолий Петрович? Николаев Виктор беспокоит. Да всё хорошо за исключением пустяка. Нужна квартира. Одна, а лучше две комнаты, но в центре и с мебелью. В пределах бульварного кольца. Сколько? Хорошо. Считайте договорились. Я пришлю к вам девушку, она отдаст деньги, на неё и оформите все документы. Ну за оформление отдельно, разумеется. Я вашу ставку знаю. Теперь ещё один вопрос. Мне бы жигуля нового… А что есть тройка? Это было бы здорово. Сколько? Тоже не вопрос. Деньги вместе с квартирными передаст та же девушка. Завтра в одиннадцать, будете у себя? Понял.
- Закончив разговор Виктор положил трубку и задумчиво посмотрел на девушку, которая буквально съёжилась на стуле.
- Так, Елена Павловна. – Что это за вид? А ну-ка выпрямились, подбородок выше, взгляд жёстче, и вообще все вокруг клоуны, а вы директор цирка. – Он снова поднял трубку и набрал номер. - Нина Владимировна? Да, Виктор беспокоит. Нет у меня всё в порядке, хотя вот новый костюм я бы уже заказал. А то пошитый вами уже стал чуть узок в плечах. Но я не по этому поводу. Тут у меня сотрудница новая образовалась. И вот так получилось, что ей нужно буквально всё. От обуви, до заколок, и головных уборов. Вы же знаете Саркисова Игоря? Скооперируйтесь с ним пожалуйста, и сделайте из девушки первую московскую красавицу. Украшения тоже можно, но и для постоянного ношения, что-нибудь скромное, но стильное, и на выход можно. Уже нескромное и яркое.
Положив трубку, Виктор задумчиво посмотрел на Лену, и подошёл к громадному трёхстворчатому сейфу ещё дореволюционной работы, набрал номер на диске, вставил ключ, и провернул замок.
Вытащил из глубины сейфа сумку, и стал выкидывать на стол большие банковские упаковки десятирублёвых купюр.
- Елена. Я даю вам сорок тысяч, надеюсь этого хватит. Если не хватит, мне скажут, и я подвезу ещё.
- Я не могу взять эти деньги. – Тихо произнесла девушка, глядя в пол.
- Лена. Вы чего-то не поняли, ну так я объясню. – Виктор обошёл стол и сел напротив Елены. - Вас мне отдали на съедение. Вы моя, с потрохами. Не захотели служить под комитетскими, будете лопатить в моём хозяйстве. Скажу прыгать – будете прыгать. Скажу лечь под пули, - скачками убежите.
- А скажете просто лечь?
- Лена. Вы дура. – Виктор устало вздохнул. – У меня лишь одна проблема – сбежать и не подставиться под очередную даму, которая решила, что именно она должна составить моё счастье. Я сегодня от девичьих взглядов в институте дымиться начал. А вы мне предлагаете, что? Койку? Я понимаю зачем это вам. Но объясните ради бога зачем это мне! Не забивайте себе голову. Я хочу, чтобы вас не купили задёшево, когда вы, осатанев от чужой квартиры и троллейбуса по утрам, получите предложение, которое позволит вам зажить как человек. Да, скорее всего вы не предадите. Не тот тип личности. Но будете жить с огромным камнем на душе. А оно мне надо? А тут у нас действительно серьёзная работа происходит. Это не поиски хозяина картошки, из которой сделали клейстер, и приклеили листовку. Так что оставьте свои эротические фантазии. Покупайте себе квартиру, машину, и хорошую одежду. Вы должны выглядеть не как бедная родственница, а так, чтобы у всех московских дам, в горле пересыхало от зависти и
