Диск Мишеля Фюгена? Ему может понравиться… Эй-эй! Я же его разломала, что же, теперь другой покупать? Ну, Ева, ты даешь!
Что-нибудь для кухни? Для этого надо знать, чего у него нет. Наверняка у него все есть, вон мамулька его как за ним ухаживает.
Бутылку «малибу»?
А вот это неплохая мысль. Если вечер окажется слишком уж мрачным, у меня хоть что-то будет под рукой. Бутылка, я хочу сказать…
28 НОЯБРЯ, ВТОРНИК
Уф-ф! Какое счастье снова найти свое одеяло и свой дневник. Мамма миа, ну я и грохнулась! Туфик побежал за жрачкой, плюс лекарства, плюс отправить документы по социальному обеспечению. А вдруг он не вернется? Нога болит невозможно. Дергает. Сил нет больше писать.
29 НОЯБРЯ, СРЕДА
Этой ночью я уже кое-как спала. Вчера вечером перед уходом Туфик оставил мне под рукой все необходимое и подложил под ногу все имеющиеся у меня подушки. Попробую написать обо всем, что произошло. Или, может быть, завтра? Да, лучше выпью анальгин плюс снотворное. Обо всем поговорим завтра.
30 НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ
Пусть я покалечена, но промедление не возьмет надо мной верх, сколько можно! Я напишу сегодня о том, что произошло в субботу. Случилось нечто невероятное. И очень важное. Может быть, даже невероятно важное. Начнем с начала. Когда же все полетело кувырком? В тот момент, когда я увидела у Жиля Флоке линолеум в облачка, на котором, как два бомбардировщика, стояли коньки? Или когда почувствовала лавандный запах дезодоранта для помещений? Когда заметила у Жиля модную прическу а-ля Дик Риверс? Когда рассмотрела набивные желтые бархатные Шторы имени мамульки в стиле Людовика XIII? Позолоченные тарелки на клеенке? Наши имена на эстетских визитных карточках, напечатанных на компьютере разноцветными буквами и поставленных наискосок рядом с бокалами?
Видимо, на меня подействовало все вместе. Так было, наверное, предначертано. Судьба? Мне не понадобилось ни капли «малибу» для того, чтобы вылететь из квартиры как пробка из бутылки. Аппетит приходит во время еды?
— Глупости все это! — заорал Болтун мне прямо в уши.
Еще до того, как Флоке вставил диск Балавуана в проигрыватель, я поняла, что долго не выдержу.
— Чем старше, тем капризнее? — продолжал надрываться Болтун.
Даже в тридцать я буду еще слишком молода для того, чтобы вынести такое: я не могу, я не могу, я не могу… Флоке пищал, брызгая в меня слюной:
— Я так счастлив, Ева, что вы стали первой гостьей в моем первом доме. Может быть, мы уже… Перейдем на «ты»? Я налью тебе выпить?
Я ответила загробно-блеющим голосом:
— Простите меня, Жиль… Я не очень хорошо себя чувствую, я думаю, что… Мне лучше будет… Пойти к врачу!
Я почти добежала до первого этажа, когда поняла, что крики, которые доносятся сверху, издает он. Его удивленное лицо, отороченное растрепанной бороденкой, мутным пятном маячило в лестничном пролете на уровне девятого этажа:
— Хотите, я вызову «скорую помощь», Ева? Ева-а-а!
Самое глубокое дно самого глубокого дна фантастичнее, чем все мои кошмары.
— Нет-нет… Спасибо-о-о… Не стои-и-ит…
Нантерр, ночь, дождь, паническое бегство по незнакомым улицам. Несусь, словно воровка. Словно буйнопомешанная. Словно Флоке преследует меня со сворой взбешенных ротвейлеров. Он и не собирался меня преследовать, бедняга. Он, наверное, застыл среди своей раскладной мебели из ИКЕА, пораженный моим поведением. Жиль, мой бедный брошенный бывший будущий добрый возлюбленный. Я почти плакала, думая о подлянке, которую ему подложила. Я, наверное, действительно плакала, кстати. Наверное, эти слезы и затуманили мне глаза до такой степени, что я не заметила подъезжающий грузовичок… А-а-а-а! Бум! Падение в Нантерре.
Декабрь
1 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА
У меня создается впечатление, что Туфик мне не доверяет… Каждый вечер он задает мне вопросы, а его большие черные глаза горят беспокойным огнем: как я себя чувствую? болит моя нога меньше? не слишком ли я на него сержусь? Он, должно быть, боится, что я сдам его хозяину или что-нибудь в этом роде. Чтобы так поступить, нужно быть чудовищем, он ведь так самозабвенно ухаживает за мной после несчастного случая. Надо бы его успокоить: если я что-то обещаю, мое слово крепче стали. Ну, скажем… Иногда… Во всяком случае, у меня нет никакого желания всаживать ему нож в спину. С другой стороны, если я его совсем успокою и он меня бросит, что я со своей хромой ногой буду делать одна в своей квартире?
2 ДЕКАБРЯ, СУББОТА
Мне позвонила Селеста. Словно с неба свалилась. Как это я могла не сообщить ей в тот же момент, что я попала в аварию? Она бы поместила меня в больницу в Гарше, мной бы занялись ее влиятельные друзья. Какая я безответственная, имею ли я хоть малейшее представление о том, какие жуткие осложнения могут возникнуть при неправильно сросшемся переломе? Ух ты! Мне пришлось признаться, что, поскольку в водительских правах у сбившего меня шофера грузовичка оказалось видимо-невидимо штрафных очков, мы с ним решили дело полюбовно: полицию не вызываем, иначе он теряет права, а значит, и работу, а он в благодарность за это каждый день будет мне помогать до тех пор, пока я не смогу самостоятельно передвигать ноги. В какой-то момент мне показалось, что Селеста собирается вызвать для меня скорую психиатрическую помощь…
— Человек, которого ты никогда не видела?
— Нет, но… Как бы это выразиться… Я сразу почувствовала, что могу ему доверять..
— Доверять? Ты позволила себя отвезти к какому-то неизвестному врачу в какую-то неизвестную больницу в дебрях Буа-Коломб?
— Нет, но… Как бы это выразиться… Туфик знал эту больницу, она совсем рядом с его домом.
— Прежде всего, кто такой Туфик?
— Так это и есть мой раздавитель, тунисец!
— Ева, я брежу? Ты что, влюбилась что ли?
3 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Туфик пришел раньше обычного, часа в четыре. Он был небрит. Сказал, что у него сегодня нет никаких дел и он подумал, что, может быть, мне что-нибудь может понадобиться, но, если он меня напрасно побеспокоил, он уйдет. Я сказала «нет-нет-нет». Мне ничего не нужно, но… Я рада, что он пришел. Темная щетина бороды подчеркивала овал его лица, грубо вылепленный подбородок. Он принес плитку шоколада. Заварил мятного чаю, и мы уговорили всю плитку, макая кусочки шоколада в горячий чай. Это был простой черный шоколад. Я такой никогда не покупала. И зря. Он ужасно вкусный, если его растопить в чае. На Туфике была майка с надписью «Платформ дю Батиман». Я никогда не видела такого высокого, худого человека с такими широкими плечами. Попытаюсь его нарисовать.
