мы остаемся одни.
Сердце грохочет, как двигатель старого грузовика. Это я надумала себе всякую чепуху! Надумала и поверила в нее. Оставляю Адама без ответа и подхожу к раковине. В кухне Льва имеется современная посудомоечная машина, но я включаю воду и мою посуду руками. Мне просто нужно отвлечься на что-то! Срочно! Иначе я взорвусь от волнения.
– Вот и все, уснула. Только подмыть ее успел и переодеть в пижаму.
Вздрагиваю от голоса Льва за спиной. Вытираю руки полотенцем и разворачиваюсь.
– Еще чаю, Адам? Или вы готовы покинуть нас? – с ноткой раздражения в голосе произносит Лев.
– Я хотел спросить вас, Лев Борисович? Если я со временем заберу Тери из вашего дома, то как…
– А она что, собачка? Что означает ваше «заберу»? Вы собрались жениться? – спрашивает Лев.
Стою, как вкопанная, боясь поднять взгляд на Самойлова. Он выдаст меня с потрохами… Ну не умею я врать, что поделать?
– Да, собрался. Тери – женщина, о какой я мечтал всю жизнь. Так чего нам ждать? Она будет приходить к вам в гости. Мы будем приходить, да, любимая?
– Д-да… – извергаю ответ, с трудом шевеля губами. Господи, ну зачем Аверин лезет на рожон? Как я потом буду оправдываться перед Львом? Потом – когда правда раскроется?
– Ты согласна к нему съехать? – строго произносит Лев, подходя ближе.
– Да, а почему я должна отказываться?
Глупо, по-дурацки, фальшиво, но я все-таки произношу эту фразу… Вскидываю на Льва полный решимости взгляд и возвращаюсь к хозяйству: стираю со стола крошки, прячу чистую посуду в шкаф.
– Спокойной ночи, мне пора, – нарушая вязкую тишину, говорит Аверин. Порывисто поднимается с места и прощается со Львом, восседающим в кресле.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – произношу чуть слышно, ища его взгляда. Лев молча кивает, продолжая сидеть в позе застывшего каменного изваяния.
Адам одаривает меня виноватым взглядом и быстро одевается. Клюет поцелуем в щеку и толкает дверь, впуская в прихожую порцию холодного воздуха. Неужели, вот так все закончится? Растворится в холодном воздухе, не оставив следа?
– Тери, ты такая бледная. Тебя проводить до домика? – участливо спрашивает Адам, помогая мне накинуть на плечи куртку.
Нет, не могу… Я не могу уйти… С трудом переставляю ноги, словно шагаю по болоту. Ничего не слышу, кроме бешено бьющегося в груди сердца… Да и окружающие предметы с трудом различаю из-за предательских, наползающих на щеки слез. Неужели, у моей любви такой бездарный конец? Лев так и будет сидеть в своем кресле, а я… просто уйду.
– Ты иди, Адам… Я… потом…
– Береги себя, Тери, – шепчет он, растворяясь в ночи.
Сжимаю холодную рукоятку двери, гадая, как поступить? Я все еще сомневаюсь… Нет, не в своих чувствах к Самойлову. Моя жизнь сейчас зависит от одного шага… Всего лишь шаг, отделяющий прошлое от будущего. Там за дверью – воющий ветер, зимняя ночь и маленький домик для прислуги. А здесь… Здесь мне нужно стать смелой, чтобы признаться… Здесь боль от неразделенных чувств, одиночество, равнодушие, потеря… Нет, не хочу страдать… Пусть все остается как есть – посиделки за чаем, разговоры по душам. Толкаю дверь и пытаюсь шагнуть во двор. Не могу… Наверное, я дура, если выбираю второе? Я хочу сказать ему о любви. И пусть я услышу презрительный отказ, я не буду жалеть и корить себя за то, что упустила шанс…
Сбрасываю с плеч куртку. Она бесшумно падает на пол. Снимаю обувь и резко разворачиваюсь, впечатавшись в грудь Льва. Его глаза в полумраке комнаты блестят, как зимние звезды, а горячее дыхание щекочет кожу на шее.
– Тери…
– Лев, я… – сглатываю, чувствуя, как язык прилипает к небу. Не так это и просто – сказать о любви…
– Ты моя, слышишь? – шепчет он, легко подталкивая меня к стене. – И я никому не позволю… И я…
Он глубоко вздыхает, будто захлебнувшись словами. Прижимает меня к груди и ищет губы. Голова кружится, а тело слабеет, напоминая воздушный шарик… Боюсь потерять сознание или упасть… Раскрываю губы, позволяя Самойлову исследовать мой рот. Он не целует, не гладит – он жадно меня присваивает. Как дорвавшийся до желанной добычи зверь. Сдирает с меня одежду и стонет мне в рот, целует, целует… Гладит, мнет, царапает, прижимает…
– Я… Я люблю тебя, – выдыхаю, на миг оторвавшись от него. – И я никогда не выйду замуж… И я… Аверин, он просто…
– А я тебя, Тери. Моя… Господи, как долго я с собой боролся. Ты… Ты нужна мне, поняла? Не отдам тебя больше никому, так и скажи своему напомаженному хлыщу. Вернее, не говори, я сам…
Лев подхватывает меня на руки и несет на второй этаж. Задыхаюсь от слез, чувств и нахлынувшего, как лавина счастья… Его сейчас так много… Пожалуй, я не выдержу, просто умру…
– Твоя спальня теперь будет здесь.
Лев толкает коленкой дверь и заносит меня в свою комнату…
Глава 38
Лев.
Она моя и это не сон… Сжимаю ее талию и целую, чувствуя, как желание туманит разум. Неужели, все происходит на самом деле? И это не наваждение – Тери в моих руках и коснувшееся слуха признание? Видит бог, я боролся с собой… Гнал чувства и слепо подчинялся дурацким принципам, которые вдолбил в меня отец. Боялся быть счастливым и бежал от нее… Не знаю, может, Аверин все подстроил? В его словах звучал неприкрытый вызов, а взгляд метал молнии. Он влюблен в Тери… Это видно невооруженным взглядом. И он на полном серьезе собирается забрать ее у меня. Но теперь не получится… Этому красавчику придется посторониться.
– Тери, ты моя… Я чуть с ума не сошел, когда понял, что могу потерять тебя, – шепчу, стягивая с нее одежду. Вдыхаю аромат ванили, прилипший к ее волосам, и ласкаю разгоряченные щеки.
– Что теперь будет? – всхлипывает она, обвивая мои плечи.
Дрожит, как провода на ветру, стыдливо опускает взгляд и прикрывает свои прелести.
– И куда делать твоя смелость, а? Ты разве не помнишь, как пришла в мой кабинет? Тогда ты была очень решительной.
– А ты… А ты… Самойлов, ты меня унизил и прогнал! А теперь…
– А теперь умоляю: повтори свое предложение. Тери, любимая, я больше всего на свете хочу тебя… У меня сейчас инфаркт случится, если ты… Если я… Господи…
Мы валимся на постель, срывая друг с друга остатки одежды. Хочу, чтобы так было всегда – она рядом – любящая, горячая и страстная. Как долго я ее ждал. Бродил по закоулкам
