Так что же нас ждет? Социологические опросы показывают: россияне, несмотря на свой бесшабашный оптимизм, начинают бояться жизни. На первое место среди негативных факторов выходят высокие цены на ЖКХ (46 процентов опрошенных), инфляция (39 процентов), нехватка денег на жизнь (35 процентов), высокие цены на медицинские услуги (33 процента) («МК», 29.06.2004).
Социальная проблема на глазах перерастает в политическую. По данным ВЦИОМа, россияне ждут от Путина прежде всего «роста благосостояния населения» (42 процента), развития социальной сферы (12 процентов), решения жилищного вопроса (9 процентов). Проведенный параллельно опрос Аналитического центра Юрия Левады показывает: 63 процента устали ждать («МК», 12.05.2005).
У затронутой проблемы есть и другое измерение. По утверждению медиков, «состояние здоровья народа отражает уровень наших доходов». Катастрофическое падение уровня жизни оборачивается ростом заболеваемости и смертности. Ученые даже определили временной интервал между причиной и следствием — 4 года («Известия», 25.02.2005).
Дефолт 1998 года отозвался пиком смертности в 2002-м. Нетрудно подсчитать, когда «рванут» болячки, заложенные монетизацией льгот, ростом тарифов ЖКХ, необузданной инфляцией.
Мы говорили о том, что власть ведет войну со стариками, детьми, с бюджетниками. Нелишне напомнить: на этой, как и на любой другой войне, — убивают!
Ложь монетизации
Обосновывая необходимость реформ, правительство упирает на два довода. На обслуживание социальных обязательств в полном объеме нет средств; льготы — пережиток социализма, весь мир живет по иным, рыночным, законам.
Как водится, наибольшее впечатление на публику производит наименее серьезный резон: Запад живет по-другому. Ну, если сам Запад, тогда конечно…
Раздаются, правда, голоса, призывающие хоть как-то смягчить переход к рыночному формату «социалки». Чуть-чуть погрешить — из человеколюбия — против общих правил. Вот и автор очерка о мытарствах семьи Петровых Юлия Калинина в другой публикации просит не заимствовать западный опыт слепо. Не без горечи признавая: «Если исходить из того, что России для пущего развития необходимо первым делом копировать западное устройство социальной сферы, то власть все делает правильно» («МК», 11.06.2004).
Конечно, как русский националист я рад, что заядлая западница (это явствует из ее многочисленных статей) пришла к мысли о необходимости самобытного пути для России. Или хотя бы некой корректировки «общечеловеческих» стандартов, исходя из особенностей нашей ситуации. Но как раз в данном вопросе каких-либо «особых» решений не нужно! Человеческие чаяния повсюду одни и те же — немного хлеба, немного лекарств и побольше внимания. Любое государство, претендующее на статус цивилизованного, стремится по мере возможности их удовлетворить. Это тот редкий случай, когда подражание Западу и оправданно, и плодотворно.
Тем более, что и Запад подражал Советскому Союзу, создавая свою систему социальной защиты, об успехах которой во время оно у нас предпочитали не упоминать по идеологическим соображениям. И сегодня умалчивают по той же причине!
Немногочисленные публикации о том, как решают проблему нуждающихся за кордоном, просачиваются в наше информационное пространство настолько робко, что даже коллеги-журналисты, как мы могли убедиться, не подозревают о них. Иначе Калинина не писала бы: «И льгот там (на Западе. — А. К.) ни у кого нет, это неэкономно…».
Прочесть что-либо серьезное о достижениях Америки и Европы в социальной сфере можно разве что в научных рефератах. Налицо если не формальная цензура, то целенаправленно создаваемый дефицит информации. На этом-то фоне и рождается миф о том, что в нормальных странах льгот не существует. Миф, опасный для простых людей и крайне выгодный для власть имущих.
Между тем, в Соединенных Штатах, которые отнюдь не являются образцом социального государства, действует разветвленная (и дорогая!) система защиты малоимущих. На эти цели правительство выделяет свыше 300 млрд. долл. в год, что больше всего бюджета России.
Для большей наглядности рассмотрим схему распределения помощи на примере конкретной семьи. Оплата квартиры обходится им в 200 долл. — вместо 900. От платы за коммунальные услуги они освобождены. За проезд в автобусе и метро платят половину стоимости. Раз в неделю семья получает продуктовый набор — бесплатно. Лекарства покупают по 1 долл. за упаковку. И в довершение всего эти люди имеют бесплатную медицинскую страховку, что позволяет не тратить деньги на лечение («Личный вклад», НТВ, 02.07.2004).
Вот вам — «и льгот там ни у кого нет»! Впрочем, льгот на Западе действительно нет, ибо их называют иначе — социальные гарантии. В Соединенных Штатах существует понятие social security — социальная защищенность. Государство предоставляет своим гражданам гарантии защищенности — от голода в том числе. Это основа стабильности. Защищенное общество не восстанет против власти!
Понятно, что сама по себе власть никого накормить не может. Она перераспределяет средства с помощью прогрессивного налогообложения и мощных социальных трансфертов. Я до сих пор помню потрясение, которое испытал в детстве, листая журнал «Америка» — он издавался Госдепом для жителей СССР. Там был материал о том, сколько зарабатывают американцы, от секретарши до директора завода. Конечно, первое потрясение — размер зарплат: мы-то считали в сотнях рублей, а там сразу начинались тысячи. Другое дело, что американцы учитывают годовой доход; детское сознание не различало таких нюансов. Но настоящий шок я испытал, когда прочел, что директор, получающий 200 тыс. долл. в год (навсегда врезалось в память), 120 тысяч отдавал государству в виде различных налогов, в том числе на недвижимость.
Первая мысль: так зачем же работать на такой должности, требующей огромной отдачи сил, если деньги все равно уплывают из кармана? Со временем я уразумел, что и 80 тысяч, остающихся директору, — это больше, чем доходы других работников. Но лишь годы спустя мне стала ясна справедливость и даже мудрость подобной системы. Американский директор оплачивал social security. И не только для какого-нибудь чумазого обитателя Гарлема, который, получая малую толику позаимствованных у директора средств, мог обеспечить свою семью хлебом насущным, но и собственную, директорскую защищенность. От того же негра из Гарлема: кто знает, что он мог бы натворить, оставшись без помощи и пищи.
Как бы ни относиться к Америке (а я, как, надеюсь, известно читателям, не являюсь ее поклонником), ей не откажешь в расчетливости. Которой так не хватает российским реформаторам: они с какой-то детской или, точнее, первобытной алчностью желают захапать все.
Делиться надо! — подсказывает элементарный расчет. Он же побуждает американцев не просто перераспределять средства в пользу малоимущих, но и контролировать потребление. В отличие от Кудрина и Зурабова, они не монетизируют льготы, а дотируют производителей и продавцов. Бесплатный набор продуктов позволит бедняку из Гарлема продержаться неделю. А если ему выплатят их стоимость, он, возможно, пропьет деньги, и всю неделю голод будет провоцировать его на агрессию.
Примерно так же устроена система социального обеспечения в Израиле. 50-процентная скидка на проезд в общественном транспорте, на посещение выставок и музеев. 30-процентная — на муниципальные платежи. 75-процентная — на лекарства, включенные в дотируемую государством «корзину». Новая программа предполагает и прямые выплаты, в частности увеличение пенсий («МК», 19.01.2005).
К слову, о лекарствах. Зурабов рекламировал свою аптечную программу как какое-то неслыханное благодеяние. На самом же деле национальные списки льготных лекарств есть в 156 странах мира («МК», 22.04.2005). Во многих государствах — Англии, Канаде, Швеции, Норвегии, Италии, Испании и др. — существует система бесплатного медицинского обслуживания. К примеру, в Канаде, по словам известного аналитика Е. Гонтмахера: «…Как только любой премьер-министр выйдет на трибуну и скажет народу: «Давайте от бесплатной медицины будем отказываться и переходить на страховую», — через два дня он будет в отставке» («Независимая газета», 10.06.2005).
Цивилизованные государства не экономят и на обучении своих граждан. Но даже там, где высшее образование платное, как в США, действует активная система поддержки, включающая государственные кредиты под низкий процент, корпоративные стипендии, премии и призы. В результате и в наиболее престижных американских университетах — Гарварде, Принстоне и Стэнфорде — лишь четверть студентов обучается полностью за свой счет («Независимая газета», 06.04.2005).
Образцовой считается система социальной защиты, созданная в скандинавских странах. Местные авторы без ложной скромности провозглашают: «…В XX веке пять североевропейских стран создали тип общества, добившегося самых больших успехов в истории человечества. На уровень самых процветающих стран они поднялись из пучины бедности. Национальный продукт распределяется здесь наиболее справедливым образом как между социальными и возрастными группами, так и между полами» (цит. по: «Российская газета», 22.03.2001).
