— Добро пожаловать в семью, Эмбер, — хмыкает мистер Грин. — Я ценю то, что ты сделала, чтобы спасти обоих моих детей в эти выходные.
— Добро пожаловать в стаю, — бормочут Трей, Джаред и многие другие.
Гаррет наконец отпускает меня, а его сестра берет обе мои руки и сжимает их. — Спасибо, что помогла им найти меня, — говорит она. — И добро пожаловать в нашу семью.
Я обнимаю красивую брюнетку. Ее собственная душевная боль является отголоском того, что я только что отпустила, и хочу ей помочь.
— Если вы нас извините. — Гаррет берет меня за руку и проталкивает через круг. — Мне нужно вернуть мою подругу в отель. — Он смотрит на меня снизу вверх, его глаза мягкие и ласковые. — Завтра мы полетим домой. Вместе. Хорошо?
Я молча киваю. Мне придется позвонить на работу и сообщить, что я не приеду, но это не страшно. У меня нет никаких дел в суде.
Гарретт подхватывает меня на руки и устремляется из аэропорта, несмотря на мои протесты.
— Не волнуйся, Эмбер. Мы заберем твой багаж, — кричит вслед Трей.
Я прижимаюсь лицом к шее Гаррета. — Как ты прошел через охрану без билета на самолет? — спрашиваю я.
— Не знаю. Трей все уладил.
Точно. У него есть стая. И теперь моя стая тоже.
~.~
Гаррет
Я заселяюсь в отдельный номер в отеле, и Джаред приносит наши сумки.
Эмбер краснеет, как девственная невеста, и это самое милое, что я когда-либо видел. Она покраснеет еще сильнее, когда поймет, что я приготовил для ее горячего маленького тела.
— Снимай одежду. — Мой голос прозвучал грубее, чем я ожидал.
Она смотрит на меня, приподняв брови, вероятно, удивленная таким грубым приказом, учитывая, что я обращался с ней как с нежным цветком.
То, что она видит на моем лице — должно быть, чистый голод, — заставляет ее веки опуститься, а соски затвердеть. Эмбер снимает с себя одежду.
Я роюсь в сумке в поисках скотча. Когда достаю его, моя пара краснеет, но ее руки сами тянутся к груди, как будто я запустил туда боль, которую нужно унять.
— Что ты делаешь?
Со скотчем в руках я приближаюсь к ней, как хищник, уверенный в своей добыче. Мой член уже болезненно твердый. — Поскольку тебе трудно оставаться на месте, я решил, что лучше подстраховаться.
Она облизывает пухлые губы. — В этом нет необходимости. — Черт, какой у нее хриплый голос. Мне чертовски нравятся эти нотки в ее голосе. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что еще я смогу из нее вытянуть. У меня еще не было времени на то, чтобы изучить тело и реакции моей подруги — что заставляет ее дрожать, что заставляет ее кричать. Теперь я точно собираюсь наверстать упущенное.
Я отрываю от скотча кусок. — О, думаю, это очень нужно. Ты проведешь весь день и ночь привязанная к моей кровати, детка, и, может быть, тогда поймешь, что не стоит убегать. — Я отрываю второй кусок скотча такой же длины и соединяю их вместе, липкой стороной друг к другу. Я не хочу повредить кожу моей пары сегодня ночью. Может, мне и нравится доминировать, но здесь речь идет, безусловно, об удовольствии.
Она издает придушенный смешок. — Я не убегу…
Я прерываю ее протест жестким поцелуем, одновременно поймав ее запястья и обмотав их скотчем, используя для фиксации новую ленту. Просунув палец под импровизированные наручники, убеждаюсь, что они плотно, но не слишком туго затянуты. — Этого должно хватить. — Я складываю новый длинный кусок скотча пополам и продеваю его через наручники, а затем притягиваю свою подругу к кровати, как рабыню в кандалах. — Для начала на спину. — Я указываю подбородком на матрас.
Эмбер улыбается, встает коленями на кровать и ложится на спину. Я стягиваю ее запястья над головой и прикрепляю длинную часть к изголовью кровати очередным куском скотча. Если бы Эмбер со всей силы потянула, то скотч не выдержал бы, но это скорее иллюзия захвата, чем реальная угроза.
На секунду я останавливаюсь и просто наслаждаюсь этим зрелищем.
Чертово совершенство.
Сладкое миниатюрное тело Эмбер распростерто нагишом, как подношение, ее пышные груди открыты для обозрения, живот вздрагивает, когда она дышит.
— Открой ножки пошире, детка.
Она раздвигает бедра, на ее шее проступает румянец.
Я сжимаю член через джинсы и стону. — Ты так прекрасна, адвокат, что я едва могу это выдержать. Даже когда полнолуние позади.
— Раздевайся, — приказывает она, глядя на меня широко распахнутыми глазами с трепещущими ресницами.
Я качаю головой. — Нет.
На ее лице отражается замешательство. — Почему?
— Во-первых, ангел, в спальне все решаю я, а не ты. И мы с тобой оба знаем, что тебе это нравится, так что даже не притворяйся, что это не так. Во-вторых, это наказание. Ты бросила меня. Я этого не забыл. Поэтому ты будешь лежать и получать все, что я решу тебе дать и когда. Понятно?
— Н-не совсем. — Ее голос дрожит, но я чувствую запах ее возбуждения, и то, как быстро поднимается и опускается ее грудь, говорит о том, что она полностью возбуждена моим приказом.
Я медленно поднимаюсь над ней, все еще полностью одетый. — Позволь мне объяснить. — Я обхватываю ее колени и подтягиваю их к ее плечам, широко раздвигая. Смотрю на нежное местечко между ее бедер, и из моего горла вырывается возбужденный рык. — Я буду вылизывать тебя до тех пор, пока не насыщусь. Если это займет восемнадцать часов и ты сорвешь голос до хрипоты, тогда, возможно, наконец усвоишь урок.
Эмбер смеется тем хриплым смехом, который сводит меня с ума.
Я рычу, обхватываю ладонями ее попку, приподнимаю, пока не впиваюсь ртом в ее сокровенное местечко.
Эмбер вздрагивает, сжимая колени вокруг моей головы. Я облизываю ее по всей длине, раздвигаю половые губки и провожу кончиком языка. Ее бедра напрягаются, и она издает слабый стон.
— Вот так, красавица, дай попробовать то, что принадлежит мне.
Я посасываю ее половые губы, покусываю их, а затем провожу языком по клитору.
Ее крики становятся все громче — полные отчаяния. Я провожу языком от ануса до клитора, и она начинает задыхаться и стонать. Возвращаюсь к клитору и посасываю его, одновременно вводя в нее один палец, затем два. Как только поглаживаю ее внутреннюю стенку, Эмбер вздрагивает, мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, попка подрагивает.
Я в раю. Удовлетворение моей женщины совершенно точно является целью моей жизни, потому что я никогда не чувствовал себя таким сильным.
Как только она кончает, я начинаю все сначала.
Я довожу ее до кульминации еще раз. Затем вхожу в нее в третий раз.
Эмбер отталкивает мою голову. — Я не могу, Гаррет, — стонет она. — Слишком мощно. Это так интенсивно.
— Я знаю, детка. Это наказание. Кому ты принадлежишь? — Я обхватываю ее, облизывая ее звездочку.
Она визжит, сжимая попку, поднимая бедра над кроватью. — Тебе! Гаррету, самому собственническому, упрямому, властному…
— О-о… — Я смеюсь. — Кого-то надо отшлепать.
По реакции ее тела понимаю, что ей нравится эта идея.
Я переворачиваю Эмбер, поправляю скотч на запястьях, чтобы она могла принять новое положение.
Она виляет попкой, приглашая меня к наказанию.
Я несколько раз быстро ее шлепаю, а затем успокаивающе растираю ее кожу в месте ударов. — Ты знаешь, что случается с непослушными подругами, которые пытаются сбежать от пометившего их мужчины? — Я приподнимаю бедра Эмбер и подкладываю под нее подушку.
— Что?
— Их жестко трахают. — Я шлепаю ее снова, по шлепку на каждую ягодицу. — Ты готова к наказанию?
Ее восхитительная попка крепко сжимается. — Боже, нет. — В ее голосе слышится хихиканье.
— Очень жаль, детка. Сейчас узнаешь, что бывает, когда ты рассердишь свою пару.
Широко раздвинув ее ноги, с помощью скотча прикрепляю каждую из ее лодыжек к столбикам кровати, снова используя метод сложенной вдвое ленты, чтобы не задеть липкой стороной ее кожу.
Ее возбуждение просачивается между бедер, спина ходит ходуном от ее прерывистого дыхания. Моя женщина так возбуждена.
