Макс захотел посмотреть какой-нибудь свежий фильм. Самым свежим оказался военный «Аты-баты шли солдаты», вышедший на экраны всего две недели назад. Но тут трансформация закончилась и Макс вылез из медкапсулы. Залез в душ, постоял под струями и внимательно осмотрел себя в зеркала. Так, шрам на плече, без него нельзя, особая примета Эдика могла где-нибудь фигурировать. Макс перевел взгляд ниже пояса, от сердца отлегло, Эдик оказался евреем необрезанным. Попробовав разные движения, Макс понял, что и тут все осталось по-прежнему. Для проверки голоса Макс прочитал детский стишок и послушал запись. Записанный голос ничем не отличался от голоса Эдика, иначе и быть не могло, так что здесь прокола не будет, разве что кто заметит, что одни слова-паразиты поменялись на другие. Но это не страшно, бояться следует общих воспоминаний. Макс начал одеваться. Достал из синтезатора новые трусы, носки, майку. Затем образовалась мелкая неприятность, размер верхней одежды Макса не совсем соответствовал размерам Эдика. Хорошо, что заранее трансформацию прошел, не оставил процедуру на ночь, как планировал, а то вдруг эта неприятность произошла бы в тот момент, когда надо было бы уже выходить. Макс достал из синтезатора одежду, которая была на Эдике, естественно, полностью вычищенную и подновленную в изношенных местах. Надел тесную рубашку, с трудом натянул джинсы. Что за черт? И этот наряд не подходит. Джинсы давят, как будто на два размера меньше, лишь длина соответствует. Рукава рубашки слишком длинные, хотя в плечах ка-то давит. Как же Эдик во всем этом ходил?
Недолго думая, Макс приказал грэйву подогнать свою одежду под размеры нового тела. Натянул джинсы, кроссовки на липучках, одел джинсовую куртку. То, что надо, удобно и привычно. Критически оглядел себя в зеркало. Вроде особо ничем не отличается от парней, виденных им вчера в городе. Всё это носят и сейчас. Можно смело отправляться на работу в институт. Для начала, конечно надо глянуть, где этот отдел кадров, и кто эта Людмила Николаевна.
Макс включил голографическую картинку. Здание, сверху напоминающее букву «п» с разными ножками, одна длинная и кривая, уступами, вторая короткая и толстая, из двух корпусов. Верхушка буквы параллельна улице. Два входа со стороны верхушки. Отдел кадров справа, на первом этаже. Макс передвинул точку обозрения в отдел кадров. Три стола, стол нужно ему Людмилы Николаевны, женщины лет сорока пяти, дальний от входа. Макс немного понаблюдал за работой кадровиков. Нормальные люди, не звери. Бумажки, бумажки, шкафы, компьютеров, естественно нет. Картотечных шкафов тоже не наблюдается, значит здесь лишь эдакий предбанник отдела кадров, только текущие документы принимаемых и увольняемых. Все правильно, не какой-нибудь столярный цех, а серьезный завод, раз Эдика так долго проверяли. Значит есть секретная часть, где-нибудь на верхних этажах, ну а основные помещения отдела кадров, конечно же где-то неподалеку от нее, не носиться же с делами сотрудников по этажам и коридорам. Ну мне это сейчас вовсе неважно, потом все узнаю. Макс посмотрел маршрут. Ближайшие порталы подготовлены в подъездах блочной пятиэтажки, телестартеры встроены в стены на площадке между первым и вторым этажами. До института всего метров триста, фактически надо только дорогу перейти. Макс прикинул и другие маршруты. Порталы в лифтах девятиэтажек немного подальше, но надежнее. В таких домах соседи с разных этажей знакомы друг с другом куда реже, чем в пятиэтажках без лифтов. Сел в пустой лифт и пропал. Или наоборот — появился в пустом лифте, спустился на первый этаж и вышел. А в пятиэтажке все-таки могут быть проблемы с возвращением домой — зашел в пустой подъезд, а кто-то из жильцов взял, да и вышел покурить на лестницу, заняв место возле портала. Что тогда делать — поворачивать обратно или идти дальше, наверх? В общем, пятиэтажки, хоть они и ближе к институту, надо использовать для возвращения только в крайних случаях. А вообще, если с кейсом буду — какая разница откуда уходить, любой подъезд с предбанником сгодится.
Макс вспомнил, как еще в своем мире начинал ходить с кейсом. Четыре кило телестартер, пара кило термоизоляция синкамеры, плюс материя для синтеза, хотя бы кило-полтора. В сумме немного, но и не так уж мало. От веса спасло применение банального антиграва, но антиграв лишь игрался с весом, не затрагивая инерции. Носить кейс оказалось крайне неудобно, даже убрав вес до нуля. Грэйв тогда объяснял удивленному Максу — «вот смотри, наполненная тележка в супермаркете тоже вроде ничего не весит, по прямой катишь легко, а попробуй поверни ее». Решить проблему инерции помогло еще одно изобретение будущих веков — антимассер. Как антимассер обходит известную Максу формулу «е равно эмце квадрат» и закон сохранения энергии, Макс так и не понял, использовал как данность. В некоторых случаях закон сохранения энергии просто не работал. Самым ярким примером неправильности основополагающего закона, подмеченного еще древними грабителями и четко сформулированного Ломоносовым «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому», было создание новых временных линий. Раздавил в прошлом бабочку и вот вместо одного мира уже два, энергия удвоилась.
Грэйв доложил, что с комсомольцем все прошло нормально. Машинист его заметил, даже гудок дал, затормозил. Тело увезли в морг, а сводки о несчастном случае и хулиганстве встретились уже через полчаса. Из отделения на Гоголя позвонили на фабрику, в отдел кадров, и узнали о общественном статусе фигуранта, о чем тут же сообщили милицейскому начальству. Начальство уже стояло на ушах, не зная, как сообщить второму секретарю райкома о гибели единственного чада, попахивающей самоубийством. Машинист и помощник ясно видели, что никого рядом с погибшим не было и он сам шагнул на рельсы. Дела о хулиганстве и несчастном случае было решено засекретить и все расследования приостановить. Но тут пришли нехорошие сведения из морга. Погибший был смертельно пьян, но самое плохое было то, что у фигуранта, которому несомненно светила отличная комсомольская и партийная карьера, обнаружилась антисоветская татуировка. Пришлось доложить о событиях в горком. Там сейчас шло закрытое совещание по этому вопросу, метались громы и молнии. Отец погибшего все еще пребывал в неведении, на закрытое совещание его не пригласили.
18. Институт
За Максом прислали Андрея, парня неопределенного возраста в белом халате и очках. Ему можно было дать как 18 лет, так и все 27. Людмила Николаевна сдала Макса парню с рук на руки, предварительно выдав Максу синюю книжечку институтского пропуска и ордер на поселение в общежитие. После работы Максу необходимо было отправиться к коменданту общежития, оформиться и сдать паспорт на прописку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
