Савелий взглянул на девушку, заканчивая выстраивать логическую схему.
«Все очень просто. Голубев, мешая Кузнецову, мешал и Велихову — ведь эта парочка неразрывно связана общими делами и планами. Что и требовалось доказать…»
Довольный Савелий поблагодарил Веронику за беседу и попрощался. Он спешил уточнить кое-что о еще одном недавно убитом на заказ гражданине — Ревазе Миминошвили.
О нем Савелию мог рассказать, пожалуй, лишь один человек — Андрей Ростовский. Говорков позвонил ему на мобильный и договорился о встрече.
Андрей, как всегда, был весел и деловит.
— Ну, братишка, говори, что там снова у тебя стряслось? — спросил он, когда они с Савелием уселись за столиком небольшого уютного кафе «Санчо» на Пироговке.
— У меня пока все в норме, — успокоил его Савелий. — Сейчас мне нужна просто информация. Реваз Миминошвили. Знал такого?
— Ого, ну ты и спросил! — усмехнулся Ростовский. — Ну ты чудак: да кто же не знал в Москве Реваза? — Улыбка мигом погасла, и Андрей горестно вздохнул.
— Ну, я, например, не знал, — сказал Савелий. — А сейчас хочу узнать…
— Поздновато спохватился… Я бы вас свел. А что именно тебя интересует о Ревазе?
— Все. Что он был за человек, на чем делал деньги, кто у него ходил в друзьях, а кто был врагом. И желательно выслушать твое мнение о том, кто бы мог его заказать.
— Да, тут разговора не на полчаса будет… — задумчиво протянул Ростовский. — Давай, что ли, помянем Реваза?
Андрей жестом подозвал официанта и заказал бутылку армянского коньяка и легкую закуску к нему, не забыв и про лимончик. Официант быстро подсуетился, и вскоре на их столе стоял графинчик с коньяком, блюдце с нарезанными лимонными дольками, несколько тарелок с разнообразными салатами и большая ваза с фруктами.
Ростовский разлил коньяк по маленьким рюмкам, и они с Савелием, не чокаясь, молча выпили.
— Реваз… — тихо, словно вспоминая, начал Ростовский. — Реваз был правильным, уважаемым человеком! — со значением произнес он, закусывая коньяк лимоном и тут же добавил: — Вором в законе… Именитый был жулик, авторитетный вор! И между прочим, его авторитет не на силе и не на деньгах держался, а на уме его. Хотя, конечно, и сила, и деньги — большие деньги — у Реваза были. Он крепко сидел в Москве. Под себя подминал только зажравшихся; тех же, кто жил по понятиям, он всегда старался поддерживать. Лично я от него только хорошее видел… Вот так, братан. — Андрей вздохнул и покачал головой. — Давай помянем правильного урку… мало таких осталось…
Они так же молча выпили еще по рюмке. Ростовский помолчал немного, потом продолжил:
— А что касается заказчика, я тебе вот что скажу. Многие на эту тему думали: прикидывали и так и эдак… Более того, и по сию пору на эту тему мозги напрягают. Конечно, у такого человека, как Реваз, было много врагов. Еще больше было тех, кто слабее его и мог позволить себе по отношению к нему лишь зависть. Лично я могу назвать, как минимум, пятерых, кому смерть Реваза на руку была. Но один на этом точно больше всех выиграл.
— Кто?
— Ты его отлично знаешь! Эта псятина и тебе дорогу переходила!
— Кто? Говори, не тяни! — нетерпеливо потребовал Савелий, уже предчувствуя ответ Андрея.
— Банкир этот, Велихов, кто ж еще? Реваз ему как кость в горле был. Он так крепко стоял, что и сдвинуть нельзя было. А у Велихова дела не шли, он все время в Реваза упирался: то с одной стороны, то с другой.
— А могло повлиять на их вражду то, что Миминошвили симпатизировал Лужкову? — вслух подумал Савелий.
— При условии, что Велихов сам в президенты намылился. Тогда да. Только Аркадий Романович на эту должность не тянет, кишка у него тонка. Да и рожей не вышел: жид пархатый! Наш народ такого никогда не выберет, это я тебе точно говорю.
«Вот оно, доказательство! — пронеслось в мозгу у Савелия. — В Москве бизнесу Велихова многие мешали, но заказал ведь он только Реваза… Конечно, банкир и не собирался сам становиться президентом страны; ему гораздо спокойнее поставить на этот пост своего человека, а самому спокойно потом дела крутить из-за его спины… Простенько и со вкусом!..»
Получив третье косвенное свидетельство заинтересованности Велихова в убийствах — пусть косвенные, но они были явным сдвигом с мертвой точки, — Савелий в буквальном смысле заерзал на стуле от нетерпения.
Ростовский заметил это.
— Ну вот, опять! — улыбаясь, сказал он. — Получил в зубы кость, так теперь норовишь побыстрее ее оприходовать. Не дело, братишка. Мы с тобой и так редко видимся. Давай хоть немного посидим по-людски, за жизнь побазарим. А то все в бегах и бегах… В кои-то веки встретились два нормальных человека — что, нам уж и поговорить не о чем? Успеешь еще по своим делам пробежать. Расскажи лучше, как у тебя там с Розочкой твоей? Все по-прежнему, ждешь удобного случая ей позвонить?
«Ну что ты в самом деле. Прав Ростовский, не надо дергаться, — устыдил Савелий самого себя. — Никуда Велихов от тебя не уйдет. Посиди спокойно с хорошим человеком!»
Ему вдруг пришло в голову, что с Ростовским действительно комфортно и душевно сидится.
И Говорков, успокоившись, стал рассказывать Ростовскому о своих переживаниях, связанных с Розочкой. Он знал, что Андрей поймет его правильно, и это давало ему возможность выговориться, излить все, что в нем накопилось за то время, что он не виделся со своей далекой американской любовью.
VIII. Предвыборный фонд
Аркадий Романович Велихов чувствовал, что его дела идут, как никогда, хорошо. Слежка, которую за ним установили и которую он конечно же замечал, заставляла его действовать все изощренней и изощренней. Он стал более осмотрительным и, как разведчик в тылу врага, почти не обнаруживал своих истинных намерений.
Но они были — Велихов так и не отказался от идеи протолкнуть своего человека на президентский пост. Все, чем он занимался в последние месяцы, так или иначе работало именно на эту идею.
Чтобы обезопасить себя от проколов, подобных тому, что случился с дальневосточным золотом, Аркадий Романович создал службу собственной безопасности. Для прикрытия она именовалась обычным охранным агентством «Коралл», но люди, которые туда подбирались, выполняли не совсем обычные охранные функции.
По заданию Велихова люди из «Коралла» налаживали по всей стране связи с местным криминалитетом. Стиль этой работы диктовался предстоящими выборами. Если местные авторитеты шли на сотрудничество, то их оставляли до выборов в покое. На тех, кто упирался или «качал права», старались найти управу на местном уровне. И если силенок для этого не хватало, тогда «Коралл» пускал в бой «тяжелую артиллерию» — связи своего хозяина в Совмине и Думе. Если и это не приносило нужных плодов, то Аркадий Романович заносил таких шибко упертых в свой «черный список».
И с ними общался исключительно Калигула.
С тех пор как суперкиллер Велихова провел рейд по России и уничтожил главных конкурентов Аркадия Романовича, банкиру удалось подчинить себе практически все крупные регионы страны. Теперь он не сомневался, что выборная кампания будет развиваться так, как ему захочется: его кандидат везде сможет найти солидную поддержку.
Дело оставалось за малым: собрать предвыборный фонд, чтобы начать агитацию за своего кандидата, чем раньше, тем лучше.
Деньги у Велихова всегда были. Но даже для такого крупного бизнесмена, как он, предвыборное шоу было неподъемным. Его финансы, как это и положено, крутились в деловом колесе, принося дивиденды, процентов с капитала хватало на личную роскошь и подкуп чиновников, но не на такую крупномасштабную операцию, как предвыборная гонка. На нее надо было вынуть из дела несколько сот миллионов долларов, чего Велихов в силу многих причин сделать был не в состоянии.
Аркадий Романович планировал создать отдельный предвыборный фонд, в который, как предполагалось, будут стекаться деньги от незаконных и не вполне законных операций: все равно он этот фонд не собирался афишировать; деньги в фонде копились в виде «черного нала», и преимущественно в твердой валюте.
Когда операция по продаже золота с треском провалилась (Велихов рассчитывал, что часть этих денег ляжет в основу предвыборного фонда), банкир понял, что в России больших денег ему не добыть. Он послал свое доверенное лицо, Александра Кирницкого, к тем зарубежным партнерам, с которыми еще в Израиле имел предварительные договоренности.
Его посланец, вернувшись после месячной поездки по трем континентам, положил шефу на стол аналитическую записку, где говорилось, что наиболее надежным и выгодным партнером для Велихова может стать американский бизнесмен Гэбриэл Джуиссон. Банкир и сам склонялся к этому мнению, поэтому легко согласился со своим помощником и взвалил на него работу по поддержанию прочной связи с нью-йоркским бизнесменом.
