Каэр'лик пришлось молча признать, что его рассуждения вполне здравы. Пожалуй, даже чересчур. С одной стороны, это воодушевляло, а с другой — внушало страх. Жрица никогда не верила в успех всего предприятия, однако теперь победа казалась возможной. Как и вероятность последующего полного разгрома.
Но хуже всего то, что король орков вдруг стал гораздо менее поддаваться тем хитроумным интригам, что плели темные эльфы. Из-за этого он становился опасным.
Взглянув на Герти, Каэр'лик поняла, что великанша думает примерно то же самое.
Глава 11
ОБЛЕГЧЕНИЕ ТЯЖКОЙ НОШИ
Пользуясь редкой минутой отдыха, обессиленный Вульфгар привалился спиной к большому валуну и глядел поверх Долины Хранителя на западные ворота Мифрил Халла.
— Думаешь о Бреноре? — раздался сзади голос Кэтти-бри.
— Ага, — чуть слышно отозвался варвар. Он обернулся, чтобы поглядеть на молодую женщину, и чуть не засмеялся, но не от веселья, а от безысходности. Кэтти-бри с головы до ног была в крови, волосы ее слиплись, одежда вся в багровых пятнах, даже сапоги пропитались кровью. — По-моему, твой меч сечет слишком глубоко.
Она провела рукой по спутанным волосам и устало вздохнула:
— Не думала, что можно устать, убивая орков гоблинов. Однако, сколько мы ни бьемся, на место одного убитого заступает десяток новых.
Вульфгар кивнул и снова повернулся в сторон долины.
— Реджис приказал жрецам не поддерживать больше жизнь в Бреноре, — сказала Кэтти-бри.
— Наверное, мы должны быть рядом, когда он будет умирать? — сказал Вульфгар, и голос его дрогнул.
Он слышал, как женщина подошла к нему сзади, но намеренно не повернулся, боясь, что не выдержит и разрыдается, если взглянет ей в глаза. А этого он не мог себе позволить.
— Нет, — сказала Кэтти-бри, ласково положила руку на широкое плечо друга и, сделав еще шаг, притянула к своей груди его большую голову. — Его все равно уже нет с нами, — прошептала она. — Мы видели, как он пал в Низинах. Именно тогда Бренора не стало. Жрецы поддерживали в нем искру жизни не для исцеления, а чтобы помочь нам. Бренор уже давно далеко, он, наверное, сидит сейчас за столом с Гэндалугом и Дагнаббитом и сердится, что мы плачем.
Вульфгар опустил большую ладонь на руку Кэтти-бри и с благодарностью поглядел на нее. Его все равно не покидало чувство, что он предает своего названого отца, если не будет стоять у его ложа, когда тот перейдет в мир иной. Но ведь без его помощи и Кэтти-бри Банак не сможет обойтись. Да и сам Бренор разве не отвесил бы ему затрещину, если б узнал, что Вульфгар покинул поле боя в такое тяжелое время?
— Я даже не могу попрощаться с ним, — пробормотал великан.
— Знаешь, Бренор много месяцев терзался, когда мы думали, что ты погиб в схватке с йоклол. У него просто сердце разрывалось. — Кэтти-бри обошла вокруг варвара, взяла его лицо в ладони и пристально поглядела в глаза. — Но он продолжал жить и делать то, что нужно. Темные эльфы теснили нас, и в первые дни без тебя он жил только своим гневом. А когда думал, что никто не слышит его, без конца бормотал: «Сейчас не время горевать».
— Да, мы должны быть такими же сильными, — согласился Вульфгар.
Они не в первый раз вели такой разговор. Вульфгар понимал, что они снова и снова возвращаются к нему, чтобы одолеть сомнения и страхи, засевшие глубоко внутри.
— Бренору Боевому Топору легче наслаждаться покоем в кругу своих предков, — продолжал варвар, — если он будет уверен, что Мифрил Халлу ничто не грозит, а его родные и друзья сражаются, не щадя себя.
Кэтти-бри обняла его и поцеловала в лоб, и Вульфгар с облегчением вздохнул — терзания стихли, ненадолго конечно. Мир для него изменился, а когда они похоронят Бренора, он изменится еще больше, и не в лучшую сторону. Рыжебородый дворф встретил славную гибель, Кэтти-бри права, Вульфгар и сам это понимал. Именно так и должен умереть дворф — в сражении. Только большого облегчения эта мысль не принесла.
— Сама-то ты как? — спросил Вульфгар женщину. — Ты так заботишься о других, но в твоих глазах я вижу муку, добрый мой друг.
— Это естественно, что смерть того, кто вырастил и воспитал меня, как родную дочь, разрывает мне сердце.
Вульфгар крепко взял ее за руки и заглянул в глаза.
— Я говорил о Дзирте, — тихо проговорил он.
— Я знаю, он жив, — уверенно отозвалась девушка.
Вульфгар энергично закивал.
— Да, подумаешь, орки и гиганты, — сказал он. — Дзирт наверняка жив и убивает у нас в тылу столько врагов, сколько здесь — целое войско.
Кэтти-бри стиснула зубы.
— Но я говорил не об этом, — продолжал в вар. — Любому, кто знает и любит тебя, ясно, что ты в смятении.
— Не говори глупости! — возмутилась женщина, попытавшись отвернуться.
Но Вульфгар крепко держал ее.
— Ты любишь его? — спросил он.
— Я могу спросить это у тебя — и получить такой же ответ.
— Ты знаешь, о чем я, — не отступал Вульфгар. — Естественно, ты любишь его как друга, как я, Реджис или Бренор. Я, например, не сомневался, что справлюсь со своими терзаниями и пристрастием к выпивке, когда вернулся к вам, мои дорогие. Вы мои друзья и родные. И ты понимаешь, о чем я спрашиваю. Ты его любишь?
Он отпустил Кэтти-бри, и она отступила на шаг, в упор глядя на него ясными голубыми глазами.
— Когда тебя не стало… — начала она.
— При чем здесь я? — рассмеялся Вульфгар, видя, что она все еще пытается щадить его чувства. — Я тебе только друг. Причем такой, который очень переживает за тебя. Не уходи от ответа. Ты его любишь?
Кэтти-бри вздохнула и потупилась.
— Дзирт, — наконец выдавила она, — значит для меня больше, чем остальные.
— Вы… близки?
Девушка, не ожидавшая такого откровенно личного вопроса, широко раскрыла глаза. Но во взгляде варвара было только искреннее сопереживание, и ничего больше.
— После твоей предполагаемой гибели мы несколько лет были неразлучны. Мы с Дзиртом путешествовали, плавали с Дюдермонтом…
Вульфгар поднял руку, предупреждая дальнейшие объяснения.
— И что же удерживало вас вместе — дружба или любовь?
Кэтти-бри помолчала, глядя вдаль.
— Дружба была всегда. Мы оба опирались нее. Если бы не это, мы не смогли бы путешествовать вдвоем.
— А теперь ты понимаешь, что для тебя это было чем-то большим, — продолжил варвар. — И ты страдала сильнее, когда казалось, что мы обречены и орки убьют нас, потому что теряла не только жизнь, но нечто большее.
Женщина молчала.
— Так ответь мне, мой друг, теперь, без него, готова ли ты отказаться от путешествий и забыть о приключениях?
— Конечно нет! И Бренор этого никогда не хотел! — ни мгновения не раздумывая, ответила женщина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
