зрительный зал и успели протиснуться, когда Ленка начала объявлять наш танец:
- Следующий номер нашего концерта - оригинальный танец, подготовленный ученицами старших классов под названием «Домино».
Занавес начал открываться. На сцене ряд девчонок в черно-белых трико, таких же косынках и в черных очках. Зал охнул, засвистел, затопал и захлопал. Стройненькие фигурки в обтягивающих костюмах не могли не понравиться, а Ленка (зараза) продолжает:
- Идея - Соловьева Сергея, (свист и крики особенно громко с задних рядов) ученика девятого класса нашей школы, хореограф… - (заминка) он же. Аккомпанирует Гуров Толя, ученик восьмого класса нашей школы, - отбарабанила и ушла.
- Чем ты недоволен? - наклонилась ко мне Евгения Сергеевна.
- Славы боюсь, - поморщился.
Засмеялась и взъерошила мне волосы.
Толя начал проигрыш. Похоже Валера мастер по звуку. Звук не резал уши и был достаточно громким. Девчонки начали движения. В зале послышался смех и крики, а когда девочки стали поднимать ножки зал уже стонал, выл и бесился. Многие от смеха чуть со стульев не падали. Вероятно, нынешние зрители не избалованы подобными необычными зрелищами, а девчонки - молодцы, продолжали движения с невозмутимыми лицами. Смеялся и я (невозможно было сдержаться). Поглядел на Евгению Сергеевну. Она от смеха промокала платком глаза, потом не выдержала, повернулась и вышла из зала, продолжая смеяться. «Вероятно, смутилась, что я замечу потекшую тушь», - предположил.
Это действительно был фурор! Мы добились успеха! Уже и танец закончился, занавес закрыли, а Ленка вышла объявлять следующий номер, но зрители не унимались. Топали, свистели, хлопали и орали:
- Еще давай! Повторить! Бис! Снова полосатых давай! Домино! Домино! - а потом сложилось:
- До-ми-но! До-ми-но! - скандировали всем залом.
Ленка постояла перед закрытым занавесом и ушла за него.
Я тоже повернулся и стал протискиваться через возбужденную толпу у выхода. Поднялся на пятачок. Здесь тоже смеялись. Девчонки на сцене спешно снова пришивали себя. За занавесом слышался голос Ленки, читающей какое-то стихотворение.
- Сережка! Все в шоке! Как ты смог придумать такое? - Ольга, улыбаясь, восторженно глядела на меня. - Это гениально! И так просто! Сколько вы танец готовили? Неделю?
Я прикинул:
- Четыре дня девчонки репетировали. Вчера только костюмы одели.
- Невероятно! Сами, без хореографа! За четыре дня! Неподготовленные, обычные девчонки. Хотя там ничего особенного нет, но в комплексе! Гениально! Никогда такого не видела.
- Он еще и музыку предложил, - заложила меня Евгения Сергеевна.
Ольга охнула, приложив руку к пышной груди (сердцу). «Ну, актриса!» - отметил.
В это время занавес раздвинулся и Толик начал проигрыш. Девчонки начали повторно танцевать. Сначала подумал, что эмоции зала снизятся, так как новизны и неожиданности уже не будет, но ошибался - зрители снова свистели, ржали, орали, топали и хлопали, наверное, громче, чем в первый раз.
- Я уже давно так не смеялась, - подошла ко мне Евгения Сергеевна.
- Сережа! Готовься к выходу на сцену, - объявила Ольга.
- Это не планировалось. Зачем? - начал отказываться.
- Ты автор лучшего номера сегодняшнего концерта. Надо тебя и музыканта с девочками представить зрителям. Скажите им не уходить со сцены и снять очки. Лена! Объявляй, - командует Ольга.
Евгения Сергеевна поправляет мне волосы и подталкивает к сцене. В это время занавес раздвинули и Ленка вышла к микрофону:
- Уважаемые зрители. Позвольте вам представить сборный танцевальный коллектив девушек старших классов нашей школы, которые исполнили так понравившийся вам танец «Домино». - Показывает на растерявшихся и переглядывающихся девчонок. - Так же позвольте представить вам автора этого танца - Соловьева Сергея, - протягивает руку в мою сторону, глядит на меня и начинает хлопать.
Проходя мимо Толика, поднимаю его за шиворот и подталкиваю на сцену. Подхожу к девчонкам и киваю головой в зал. В зале хлопают, свистят и орут. С моим появлением на сцене и кивком шум возрастает. Действительно, видно только первые ряды, даже середина зала скрывается в темноте.
- Позвольте представить вам аккомпаниатора танца Анатолия Гурова, - Ленка показывает рукой на Толика.
Тот неловко кланяется с аккордеоном. Ему тоже свистят и хлопают.
Слышу громкий шепот Ольги сбоку:
- Все поклонитесь и уходите!
Кланяемся (я наклоняю голову), со всеми поворачиваюсь и ухожу. Девчонки радостно сбегают вниз, а потом внезапно орут, визжат, виснут на мне и целуют. Восторг! Что-то говорят, смеются, некоторые вытирают слезы. Смущенного Толика тоже обнимают и целуют.
- Так, девочки! Вы были великолепны! Молодцы! - поздравляю.
Девчонки снова орут и обнимаются.
- Мы сделали это! - снова восклицаю. - Мне пора! Всем спасибо! - поворачиваюсь, чтобы уходить.
И останавливаюсь из-за тишины за спиной.
- Сережа! А дальше что? - спрашивает Воронкова.
- Дальше? Будем жить, - наконец понимаю невысказанный вопрос. - Будете репетировать и усложнять танец. Могу предсказать, что вас позовут обязательно на концерт к 8-му марта и другие школьные концерты города. Понадобится моя помощь - позовете.
- Понадобится, - проговорил кто-то за спиной. (Незнакомый девичий голос).
Планирование.
Я чувствовал какое-то опустошение, как после успешного окончания напряженной работы. В зал больше не пошел. Там будет все, как обычно и концерт идет к концу. Вышел на улицу и глубоко вдохнул морозный воздух. Начало положено - я громко заявил о себе пока на уровне школы и поселка. Теперь надо продОлжить и углУбить, как будет говорить будущий Генсек (лом ему в задницу).
«Зачем мне слава?» - задумался. Я ведь уже думал, что мне надо повысить благосостояние свое, своей семьи и близких мне людей, а знаменитым - это легче делать. Так же мне подспудно не нравится, что произойдет с моей страной и людьми через несколько лет. Только, что я могу из провинциального (даже не областного центра) городка сделать? Уже сейчас страна катится под откос, но никто этого не замечает. Может на самом верху это видят, знают, однако ничего менять не хотят. Элиту страны устраивает ее положение. Народ тоже пока все устраивает, но только не меня! Мне нравится жить при социализме, даже при его отрицательных сторонах, но при капитализме будет еще хуже, особенно при «диком» - в девяностые годы, но только я
