Он никогда не присылал мне подарков. Только в детстве. Помню чёрно-белое платье, которое я не снимала. И всё. Мне и не нужны были его подарки. Мне нужен был папа. Но его не было. Он напоминал о себе только раз в месяц. Когда маме на карточку приходили алименты. Вот весь папа.
Он редко мне звонит. И почти каждый раз я плачу. Не от обиды на него или на маму, а просто от отчаяния, что уже ничего не изменить.
В школе я ненавидела, что нас делили на тех, у кого полная семья и тех, как я, у кого неполная. Это же дискриминация. Я не виновата, что так вышло! Я ненавидела ту жалость, которую ко мне испытывали. Кому какое дело с кем я живу и сколько у меня родителей.
Многие девушки моего возраста плачут из-за того, что их бросил парень. А я почти десять лет не видела своего папу. И видела только в глубоком детстве. Но я запомнила нашу прогулку вместе. Мы сидели во дворе за деревянным столиком. Я тогда толком говорить не могла. Но я помню. Хотя, может, это был просто сон…
Мама часто удивляется тому, что я запоминаю самые мелкие детали своей жизни. Бабушка удивляется, что я помню дедушку. Он умер, когда мне было всего семь. И это было ужасно. Тот день я помню до сих пор. Я думала, что он спит. Я не понимала, почему все вокруг плачут. Просто молчала и смотрела на всех. Только после похорон я осознала невосполнимую потерю. Я помню, как винила себя в его смерти.
В тот день он налил мне тарелку окрошки. Она была холодная. И деда её подогрел. Да, он иногда совершал странные поступки, но мне они нравились. Я попробовала тёплую окрошку, и она пришлась мне не по вкусу. Он её съел сам и пошёл спать, сказав, что устал после работы. С того момента я живым его больше не видела… Маленькая девочка винила себя в смерти своего любимого дедушки. Я часто думаю о нём. Многие спрашивают, помню ли я его. Конечно, помню. Помню ясно, как день.
Недавно прочитала книгу о Джонни Деппе. Мне безумно понравилась одна его фраза: «Мы были неразделимы. Я и дедушка. Он умер, когда мне было семь. И всё же я верю в то, что он где-то рядом. Я верю в призраков. Я и сам надеюсь когда-нибудь стать призраком». Я перечитывала её несколько раз. Потом поняла, что этим мы похожи. Словно, я сказала эту фразу, а не он.
Все знали, что окрошка не была причиной смерти. Дедушка умер от инфаркта. Он просто уснул и не проснулся. Он ничем не болел. Это лучшая смерть, о которой можно только мечтать с точки зрения необратимого конца…
Он даже не успел попрощаться с нами. Это было в марте. В тот день шёл сильный снег. Было холодно и грустно. Погода плакала вместе с нами.
Мне хотелось, чтобы он проснулся. Чтобы снова смог отвести меня в школу. Но этого не произошло. Мне грустно и теперь, когда его вспоминаю. И воспоминания эти прячу подальше. Поглубже. И поближе к сердцу. Чтобы никто не смог отнять их у меня.
Я часами возилась с ним в гараже, смотрела, как он ремонтирует машину, ездила с ним собирать арбузы и ходила на работу. Он даже научился заплетать мне косички. Я помню, как он учил меня кататься на велосипеде. Учил так долго, но не смог. После его смерти я так и не попыталась сесть за руль. Я помню, как он говорил мне «Уловила?». Это звучало, как из уст капитана Джека Воробья «Смекаешь?». Я помню, как он приносил мне пирожное даже в дождливый день. Коробочка могла намокнуть, но он всё равно приносил. Первую азбуку купил мне дедушка…
Разве можно такое забыть? Никогда.
Смотрю сейчас на бабушку и понимаю, как сильно ей его не хватает…
А своего папу после развода с мамой я видела только два раза. Когда мне было восемь, а потом одиннадцать лет.
И от этого становится грустно. Он где-то рядом, но я совсем его не знаю. Воспоминаний почти не осталось. Я только могу посмотреть несколько фотографий в «Одноклассниках». Но он изменился после нашей последней встречи. В молодости он был очень красивый. Мне так нравилось смотреть их с мамой общие фотографии. Сейчас у него появился живот и двое детей. А голос остался прежний. Тот, что я помню и могу слышать только по телефону.
Ещё я помню, как мы с папой и дядей Артёмом ходили на дачу. Там было так много конструктора, что я не хотела уходить оттуда. Помню, как папа сажал меня на колени и учил водить машину. Я была совсем маленькая и не понимала ничего, а просто радовалась. Помню, как с Артёмом играла на компе в «Герои меча и магии», хотя совершенно в них ничего не понимала.
Когда второй раз мы с мамой приехали домой из Москвы, я пересмотрела все серии «Том и Джерри» и «Чилли Вилли», потому что я смотрела их с папой. Это было хорошее время. А потом у него появилась новая семья, и он меня забыл. Это нормально. Забыла и я…
А страх остался. Страх одиночества. Страх разочарования в людях. Страх потери близкого человека. Это всё, что у меня от него осталось.
Часть 2
Глава 13. Я не одна
Любовь, как и сны, бесконечна…
7 сентября 2010 год
Я иду вдоль своего дома. На мне бледно-розовые узкие штаны и серая футболка с белыми надписями. На волосах розовый бантик. А в руках тетрадка с моими стихами. Я сжимаю её как можно крепче, иначе у меня бы дрожали руки.
Я безумно нервничаю. Я до сих пор не знаю, как он выглядит и чего мне ожидать от нашей встречи. Может, это вообще шутка. Может, не существует никакого Дениса. И это простой розыгрыш. Я с таким уже сталкивалась… Приходила в назначенное место, а меня никто не ждал. Я ушла домой, чуть ли не со слезами на глазах, а потом с этим человеком никогда больше не общалась, потому что сразу же удаляла из списка друзей.
Я подхожу к дороге, что разделяет мой дом и другую улицу. Мне горит красный свет. Стою и вижу его. Он реален. Что я замечаю сразу, так это то, что он высокий брюнет. Он одет в клетчатую светлую рубашку и серые джинсы. Я начинаю нервничать ещё больше. Загорелся зелёный. Пора.
Я поправляю чёлку, хотя уверена, что она в порядке. Привычка. И направляюсь к нему. Я хочу отвернуться или опустить голову, как я это обычно делаю при встрече с незнакомыми людьми. Но он улыбается мне, и вся дрожь в руках куда-то быстро уходит.
— Привет, — говорит он, — Я Денис, — всё ещё улыбается. Да, а то я б не поняла.
— Привет, — я становлюсь на носочки и робко целую его в щёку. Не знаю, как он воспримет этот жест. Но мы теперь вроде как встречаемся.
— Куда пойдём? — спрашивает он, ничуть не смущаясь.
— Даже не знаю. Жарко, кошмар, — я не знаю, что ещё сказать и просто протягиваю ему тетрадку.
— О, ты не забыла! Спасибо, — радостно сказал он и взял тетрадку, чуть коснувшись моей руки.
— Слушай, а пошли на бетонку! Ты же там не был, — предлагаю я, но сразу сомневаюсь в своих словах. Там столько людей, что мы не сможем нормально поговорить.
