Так они поступили на Цейлоне и Пенанге. Не стали изменять этой своей появившейся привычке и в Сингапуре.
Заселялись в отель вечером, а сейчас, утром Ева нежилась в своей постели и, не открывая глаз, представляла, как распахнет дверь на лоджию и будет любоваться прекрасными видами: поля, горы, лес и никакого моря. Но ее мечтания прервал стук в дверь. Стучали сильно, энергично, без перерывов, что заставило девушку чуть ли не подпрыгнуть на кровати.
— Кто там?
— Ева, это я, Луи! — из-за двери послышался голос ее спутника. — Надо срочно вернуться на корабль!
— Что?! Зачем!? — не поняла журналистка.
— В городе беспорядки! Собирайтесь!
— Хорошо, хорошо, — согласилась Ева, но так и осталась сидеть на краю кровати. Мечты о безмятежном утре на лоджии не хотели отпускать ее. Так она и просидела минут пять, пока Луи не стал вновь тарабанить в дверь.
— Да, да, собираюсь я, — крикнула она ему. — Собираюсь.
Второй заход Луи все же ее разбудил и теперь окончательно. Только после этого Ева обратила внимание на необычные звуки за окном, которые раньше почему-то не хотела замечать.
«Да, это же выстрелы!» — сообразила она, и от этого понимания ее сборы ускорились. Хорошо, что весь багаж остался на корабле, а с собой был взят только саквояж с самым необходимым.
Когда они спустились в фойе гостиницы, служащие заколачивали досками главный вход. Их выпустили через маленькую дверь, до которой пришлось идти через кухню отеля. На улицах было пустынно. О том, чтобы поймать извозчика не было и речи. Пришлось идти пешком, быстрым шагом. Причем Луи все время поторапливал Еву.
— Ради всего святого! — кто-то крикнул им из ближайшего переулка. — Помогите!
К ним, прихрамывая, подошла пожилая женщина в бежевом платье. На голове ее была шляпка такого же цвета.
— Вы же в порт? — сказала она, подойдя. — Умоляю, помогите, пожалуйста. Я сама не дойду. Сильно разболелась нога.
Ева и Луи переглянулись, потом подхватили женщину под руки. Их передвижение сильно замедлилось. У новой попутчицы молодых людей было явно что-то неладно с ногой. При каждом шаге она как бы вздрагивала, и в этот момент гримаса боли искажала ее лицо.
Они уже почти дошли до порта, как навстречу им выбежало двое местных. Темная до синевы кожа, тюрбаны на голове, какие-то тряпки на бедрах. А в руках они сжимали длинные ножи.
«Индийцы?» — подумала Ева.
В газетах она читала, что этот народ борется с англичанами за свою свободу. Поэтому она, неожиданно для себя, закричала:
— Мы не англичане! Мы не англичане!
Только вот кричала она по-английски.
Один из местных хищно оскалился, и эта парочка бросились на них.
«Боже мой!» — только и успела подумать Ева, когда Луи оттолкнул ее в сторону, отчего она упала, больно ударившись задним местом о мостовую. Но на грубость своего спутника журналистка не обратила никакого внимания. Ее голову сейчас занимали другие мысли.
Сам молодой человек бросился навстречу нападавшим, но как-то странно. Он резко присел и словно заводной волчок крутанулся на одной ноге. Второй, вытянутой ногой он сбил наземь одного из нападавших. Потом Луи быстро выпрямился и перехватил руку другого индийца, замахнувшегося на него ножом, и сильно ударил своей головой ему в лицо. Звук удара получился таким гулким, что Ева непроизвольно поморщилась. Неудивительно, что индиец, получивший этот удар в лицо, упал на землю, как подкошенный, а Луи подобрал, выпавший из его рук, нож.
«А что с лицом у Луи? Он не поранился?» — подумала Ева, но ее мысль осталась без ответа. Луи схлестнулся с первым из нападавших, который успел встать на ноги. Ева видела только, как они крутятся вокруг друг друга, и звенят их ножи. А потом Луи ее снова удивил. Он что-то такое закричал по-французски, отбил нож соперника, а свой вонзил в его грудь, крикнул еще раз и снова несколько раз вонзил нож в уже не сопротивляющегося врага. Потом Луи подошел к другому из нападающих, который уже стал подниматься с земли, и с силой ударил его ногой по голове.
«Ох!» — пронеслось в голове у Евы. И тут она увидела, что на мостовой кроме поверженных грабителей, лежит и, повстречавшаяся с ними, пожилая женщина, а ее бежевое платье, на груди стало красно-бурового цвета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вставайте, Ева, — это Луи протянул ей руку.
— Как это у тебя получилось? — тихо, почти шепотом спросила Ева. Она все еще продолжала смотреть на их погибшую спутницу.
— Сават, — ответил Луи. — Французский бокс. Камердинер отца научил.
— А что ты им кричал? — спросила Ева, хотя хотела спросить совсем другое.
— Император или смерть.
— Тоже камердинер?
— Да, — сказал Луи. — Пойдемте Ева, пока не появились другие.
— А как же…? — начала Ева. — Мы так и бросим ее.
— Ей уже ничем не поможешь, — сказал Луи и потянул Еву за собой.
Дальше они почти бежали и успели только в самый последний момент. Матросы уже начали поднимать трап. Луи прокричал им что-то по-французски, матросы крикнули ему в ответ, но трап убирать перестали. Молодые люди поднялись на борт, и почти сразу корабль, влекомый паровым катером, стал отходить от пристани.
Ева оглянулась. На набережную начали выскакивать какие-то люди, похожие на тех, что напали на них. Они что-то кричали, и их становилось все больше. Но расстояние от корабля до берега быстро увеличивалось, и Ева облегченно вздохнула.
— Луи, спасибо тебе, ты спас нас, — сказала она, взяв Луи за руки. — Хорошо, что ты был рядом.
— Если хочешь, я всегда буду рядом с тобой? — ответил Луи и чуть-чуть сжал ее ладони.
Ева наклонила голову, чтобы ее спутник не увидел, как заблестели ее глаза. Ей было очень приятно услышать, то что сказал Луи. Но она не готова была ответить ему прямо сейчас.
— А что ты кричал матросам? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. — Снова «император или смерть»?
— Нет, — сказал Луи и улыбнулся. — Я крикнул, что заплачу им по шиллингу, если они подождут нас.
Ева нервно хихикнула, а потом стала смеяться, все громче и громче.
Сцена 54
Оказавшись в своей каюте, Ева постепенно стала приходит в себя. Но к девушке неожиданно снова вернулся страх. Она была одна и рядом не было верного Луи. Журналистка бросилась к иллюминатору. Берег и все что на нем: набережная, дымы над городом, выбегающие на пристань люди, пожилая леди с огромным алым пятном на груди, одиноко лежащая где-то там на мостовой — медленно, но верно уходили в даль.
Ева устало села на край кровати и только сейчас поняла, что все еще сжимает ручку своего саквояжа. Она поставила поклажу на пол каюты, и пальцы неприятно заныли.
«Вот тебе и приключение,» — подумала она. — «А ведь есть на свете дураки, которые мечтают о таком. Нет, это — не для меня. Поскорей бы вернуться в Нью-Йорк. После этого я из города — ни шагу ногой».
Но с другой стороны, когда бы она увидела Луи таким… таким… Еве снова в голову пришел образ, придуманного ею ведьмака из сказки, и опять у него было лицо ее спутника.
«Кто бы мог подумать!?» — пришло Еве в голову. До сих пор она воспринимала Луи, если не болонкой, то ласковым ретривером. Бросишь мячик, тот радостно бежит за ним и приносит его прямо в руки. Оказалось, что Луи отнюдь не ретривер. Ева как-то брала интервью у одного богача в Нью-Йорке. В его кабинете рядом с креслом во время разговора лежали два красивых пса. Их гладкая, черная, как самые черные чернила, шерсть блестела в свете газовых светильников. Зубатые пасти собак были слегка приоткрыты, а глаза внимательно следили за Евой и, казалось, отслеживали каждое движение ее карандаша.
— Знатные песики. Загрызут любого, — сказал тогда богач. — Но вам не стоит их бояться.
Вот и Луи оказался именно таким, как те песики. Бесстрашным и готовым загрызть любого.
— И красивым, — вслух сказала Ева, а потом добавила. — И знатным.
Это неожиданное превращение Луи из ласкового ретривера в бесстрашного бойцовского пса по странному стечению обстоятельств произошло после того, как журналистке пришла в голову сказка про ведьмака, и у того оказалось лицо ее спутника.
