— При каком свидетеле?
— Да при Митьке ж! Ой, и свидетель! Потеха! Вот так свидетель!
Левик громко рассмеялся:
— Смотри, какой свидетель! А ты что же? Ты теперь с пустыми руками. Мы честно!
В дверях стояла скуластая Ляля, удивленно смотрела чуть-чуть раскосыми темными глазами на веселого брата и вдруг бросилась в комнату. Вася испуганно встал с дивана.
— Ты зачем мой кошелек брал?
Левик перестал хохотать и двинулся к дверям, обходя Васю.
— А я его брал?
— А чего он на столе лежит? Чего?
— И пускай лежит! Какое мне дело!
Ляля быстро дернула ящик, уставилась в него острым взглядом и закричала:
— Отдай! Сейчас же отдай! Свинья!
Левик уже стоял в дверях, готовый удирать дальше. Ляля бросилась к нему и налетела на растерявшегося, подавленного шквалом событий Васю. Она толкнула его на диван, и он сильно опрокинулся, мелькнув ножками, а она с разгону ударилась в дверь, которую перед самым ее носом сильно захлопнул Левик. Слышно было, как хлопнула вторая дверь и третья, наружная. Двери еще стучали, пока Ляля металась между ними, догоняя брата. Наконец, она с такой же стремительностью ворвалась в комнату, еще раз дернула ящик, с шумом порылась в нем и громко заплакала, склонившись на стол. Вася продолжал смотреть на нее с удивлением и испугом. Он начал догадываться. что рыдания Ляли относятся к коробке, только что исчезнувшей на его глазах. Вася хотел уже что-то сказать, но ляля, не прекращающая плакать, попятилась и бросила свое узкое тело на диван, рядом с ним. Плечи ее вздрагивали у Васиных ног. Вася еще больше расширил глаза, оперся ручонками на диван и склонился над рыдающей девочкой.
— Ты чеко плачешь? — спросил он звонко. — Ты, может, за коробкой плачешь?
Ляля вдруг перестала рыдать, подняла голову и вонзилась в Васю злыми красивыми глазами. Вася тоже смотрел на нее, видел капельки слез на желобках ресниц.
— Ты за коробкой плачешь? — повторил он вопрос, догадливо кивнув головой.
— За коробкой? Ага-а! — крикнула Ляля. — Говори, где?
— Кто, коробка? — спросил Вася, несколько удивленный ненавидящими нотками Ляли.
Ляля толкнула его рукой в плечо и еще громче закричала:
— Говори! Говори, где? Чего ты молчишь? Куда ты ее дел? Куда дел пенал?
— Пенал?
Вася чего-то не понял. Мелькнула мысль, что дело касается чего-то другого, не коробки. Но он честно хотел помочь этой расстроенной девочке с красивыми, чуть косо разрезанными глазами:
— Как ты говоришь? Пенал?
— Ну, пусть коробка! Коробка! Куда вы ее дели?
Вася оживленно показал на ящик:
— Она там лежала?
— Да не морочь мне головы! Говори, куда вы ее дели?
Вася вздохнул и начал трудный рассказ:
— Левик говорит: дай твою тетрадку, а я тебе дам кошелек. И еще говорил: ласточкино гнездо, только потом, а раньше дал коробку. Черненькую. И дно… дно там крепкое. А я сказал: хорошо. А он говорит: при свидетелях, в руки… И дал мне в руки. А я…
— Ах, так это ты взял? Ты!
Вася не успел ответить. Он вдруг увидел, как вздрогнули темно-коричневые глаза Ляли, и в тот же момент его голова мягко стукнулась о спинку дивана, а на щеке остро вспыхнуло незнакомое и неприятное ощущение. Вася с трудом сообразил, что Ляля его ударила. В своей жизни Вася никогда не испытывал побоев и не знал, что это оскорбительно. И все в глазах Васи заволновались слезы. Он вскочил с дивана и взялся рукой за щеку.
— Отдавай сейчас же! — крикнула Ляля, подымаясь против него.
Теперь уже Вася понимал, что она может ударить второй раз, и не хотел этого, но по-настоящему его занимало другое: как это она не соображает, что коробки нет. Он спешил растолковать ей, в каком положении находится дело в этот момент.
— Ну? Где она?
— Так ее нету! Понимаешь, нету!
— Как «нету»?
— Митя ее взял.
— Взял?
— Ну да! Он… тот… спер… спер коробку — Вася был рад, что вспомнил это слово, возможно, что так она скорее поймет.
— Это тот белобрысый? Ты ему отдал? Говори.
Ляля двинулась к нему. Вася оглянулся. Только между пианино и столом оставался узкий закоулок, но он не успел туда отступить. Ляля сильно толкнула его к окну, по дороге больно ударила по голове, и ее рука снова взлетела в воздух. Но неожиданно для нее и для Васи его кулачок описал дугу сверху вниз и стукнулся по ее острому розовому подбородку. Вслед за ним вступил в дело и второй кулачок, за ним снова первый. Наморщив лицо и показывая зубки, Вася молотил перед собою по чему попало, а больше промахиваясь. Ляля несколько отступила, скорее от неожиданности, чем от ударов, но и в лице ее и в позе не было ничего хорошего. Бой должен был еще продолжаться, но в дверях комнаты появилась худая, длиннолицая женщина в очках.
— Лялька, что здесь происходит. Чей это мальчик?
— А кто его знает, чей он, — оглянулась Ляля. — Это Левка привел. Они мой пенал украли! Смотри, какой стоит!
Коричневые глаза Ляли вдруг улыбнулись чуть-чуть, но теперь Васю больше интересовала ориентация женщины. Наверное, это мать ляли — они сейчас будут бить его вдвоем.
— Вы здесь подрались, что ли? Лялька!
— Пускай отдает коробку! Я ему еще дам! Чего ты смотришь?
Ляля подошла ближе. Вася придвинулся ближе к столу. Глаза у Ляли стали добрее, да и слова женщины его успокаивали, но недавний опыт ещше не забылся.
— Лялька, перестань его запугивать! Какой хороший мальчик!
Ляля закричала:
— Брось, Варька, не вмешивайся! Хороший мальчик. У тебя все хорошие, добрая душа! Давай коробку, ты!
Но в этот момент подошло еще подкрепление: в тех же дверях стал невысокий мужчина и дергал узкую черную бороденку.
— Гришка! — сказала уже веселее девочка. — Смотри, она его защищает! Этот забрался в дом, куда-то девал мою коробку, а Варька его защищает!
— Ну, Варька всегда защищает, — улыбнулся мужчина. — А чей это мальчик?
— Чей ты? Как тебя зовут? — спросила с улыбкой Ляля.
Вася ясно оглядел всех. Сказал серьезно-=приветливо:
— Меня зовут Вася Назаров.
— Ах, Назаров! — вскрикнула девочка.
Она уже совсем ласково подошла к нему.
— Вася Назаров? Ну, хорошо. Так вот теперь по-хорошему обещай мне найти коробку. Понимаешь?
Вася понял мало: что значит «по-хорошему» — непонятно. Что значит «найти» — тоже непонятно.
— Ее взял Митя, — сказал он уверенно.
— Я не могу больше, — прервала женщина, которую звали Варькой, — она побила его.
— Лялька, — сказал мужчина с укором.
— Ой! Гришка! Этот тон действует мне на нервы! — она повернулась с недовольным лицом. — А ты тоже, добрая душа!
Девочка вздернула носиком в сторону Варьки и быстро вышла из комнаты.
— Иди, Вася, и ни о какой коробке не думай, — сказала Варька, — иди!
Вася посмотрел Варьке в лицо, и оно ему понравилось. Он прошел мимо ухмыляющегося Гришки и вышел на крыльцо.
Возле крыльца стоял Левик и смеялся:
— Ну что, попало тебе?
Вася улыбнулся смущенно. Он еще не совсем пришел в себя после страшных событий и не думал о них. В сущности, его интересовали только отдельные места. Коробка не выходила у него из головы: такая хорошая была бы река! Он уже с крыльца оглядывал двор и искал глазами Митю. Кроме того, нужно было как-нибудь узнать, что это за люди Варька и Гришка. И еще один вопрос: где папа и мама Левика?
Он спустился с крыльца:
— Левик, а где твой папа?
— Папа? А разве ты не видел?
— Нет, не видел.
— А он пришел. С бородой…
— С бородой? Так это Гришка.
— Ну, Гришка, папа — все равно.
— Нет, папа — это… еще говорят: отец. А то Гришка.
— Ты думаешь, если папа, так уж и имени у него нет? Твоего папу как зовут?
— Моего? Ага, это, как мама говорит? Мама говорит «Федя».
— Ну, у тебя отец Федя, а у нас Гриша.
— Гриша? Так это твоя мама так говорит, да?
— Ой, и глупый же ты! Мама! И мама, и все. Гришка, а мама — Варька.
Вася так ничего и не понял, но расспрашивать уже не хотелось. Да и Левик побежал вверх, а Вася вспомнил, что нужно возвращаться домой.
Взобравшись на свое крыльцо и открыв дверь, он столкнулся с матерью. Она внимательно на него посмотрела и не пошла за водой, как собиралась, а возвратилась в квартиру.
— Ну, рассказывай. Чего ты сегодня не такой какой-то?
Не спеша и не волнуясь, Вася рассказал о своих приключениях. Только в одном месте ему не хватило слов, и он больше показывал и изображал в мимике:
— Она как посмотрит! Как посмотрит!
— Ну?
— А потом как ударит… Вот сюда.
— Ну, и что?
— Ха! И сюда… Потом… я пошел, а она опять. Я тоже как ударю! А потом Варька пришла.
— Какая еще Варька?
— Кто ее знает какая. В очках. И Гришка. Это у них так называется, как ты папу называешь, Федя, так и они: Гришка и Варька. А Варька сказала: хороший мальчик, иди.
