– Пришлите мне адвоката.
– Такой ответ на вопрос хорошо говорит сам за себя. Рад видеть Короля ивейдеров Каленусии, правда, это не та радость, которая могла бы вам понравиться.
– Я такой же каленусиец, как вы.
– Вы нарушили закон.
– Пусть даже так, это еще не причина держать меня на жандармской базе. Если я, по-вашему, преступник, передайте меня законным властям.
– Вы что-то путаете, юноша. В приграничье особое положение, здесь и сейчас я – главная власть. Или вы имели в виду собственную отправку в столицу? Не беспокойтесь, для любой акции когда-нибудь наступает свой черед.
– Вы не имеете права насильно колоть мне наркотики.
– А? Не слышу. Мои извинения, Далькроз. Мятеж, мутанты, война – все это было давно и недавно – несколько лет назад. После ранения в голову я сделался глуховат.
– Пожалуйста, не надо колоть мне наркотики, обещаю, что больше не буду убегать.
– У меня нет ни малейших оснований вам верить.
– Я требую адвоката.
– Все до единого адвокаты Мемфиса отказались с вами встречаться.
– Вы врете.
– Вовсе нет, вы сами знаете, Далькроз, до какой степени у нас, в Каленусии, не любят ивейдеров. Пограничье в этом отношении не исключение, скорее яркий пример. Знаете, как вас поймали? Вдоль единственной дороги расставили детекторы, на пульте круглые сутки дежурили не только мои люди, но и добровольцы-наблюдатели из Мемфиса. Человек, который ввел вам наркотик, – настоящий герой. Даже гражданских толкает на добровольный риск осознание того, что вы, мутанты, – опасное и противоестественное отклонение…
– Чего вы хотите?
– Если бы на весах мира мое желание что-то весило, я бы хотел, чтобы таких, как вы, Далькроз, не существовало вообще.
– Почему?
– Потому что уже одно желание переплюнуть человеческую природу преступно, а удачная попытка реализации этого желания преступна вдвойне.
– Мы не виноваты, что родились такими.
– Конечно. Бешеная собака тоже не виновата, только бешеных собак принято отстреливать. Ладно, вы не кающийся, я не монахиня Разума. Буду краток, кстати, скоро наступит время очередного укола. Мне нужны от вас только две вещи. Первая – ваши врачебные способности сенса. Второе – список нелегальных псиоников, в первую очередь – здесь, в Мемфисе.
– Я не врач.
– Вы лжете, Далькроз.
Это правда. У меня очень слабые способности сострадателя, я от рождения боевой псионик.
– Вы принципиально не хотите помочь?
– Пожалуйста, поймите меня правильно – я вообще не умею лечить, лечить при помощи дара. Я мог бы наврать и сделать вид, что иду вам навстречу, но мне не хочется никого вводить в заблуждение.
– Как вы докажете, что это не ложь?
– Никак, придется поверить мне на слово. Или позовите другого псионика – пусть он войдет в мой разум и скажет, говорю ли я правду.
– Ха! Отменное желание. Спасибо, пока что с меня хватит и одного мутанта на базе. Впрочем, в вашем предложении есть некая соль, у вас обрисовывается возможность доказать свою лояльность власти – дайте мне адреса ивейдеров в Мемфисе. Пусть вы сами не умеете лечить, кто-нибудь подходящий среди них найдется.
– Я не знаю в Мемфисе ни одного «воробья».
– Лжете! Вас кто-то приютил.
– Никто меня не приютил. Я ночевал в парке.
– Не верю в вашу короткую память на имена.
– Перед тем как податься в бега, я размагнитил всю свою электронную картотеку. А память у меня, правда, не безразмерная.
– Отличное признание, даже немного похоже на истину. Хорошо, пусть, в Мемфисе вы никого не припоминаете – назовите нелегальных псиоников в Параду или Порт-Калинусе.
– Я все забыл.
– Стоп! Не отворачивать лица! Спокойно. Вот так… На этот раз ложь была стопроцентная и очевидная. Привычка лгать отвратительна, Далькроз, к тому же вы еще не научились как следует управлять собственным лицом. В любом случае, примите мои соболезнования.
– Это вы о чем?
– Мне некогда уговаривать вас медленно, придется уговорить быстро. Поверьте, я не терплю сенсов, поэтому проблема вашей физической целостности меня не интересует.
– Вы не посмеете, Департамент не разрешает интим.
– Департамент – не богадельня. Порт-Калинус далеко, здесь, в Мемфисе, значение имеет только один фактор – мое слово.
Генерал прижал кнопку, охрана появилась мгновенно.
– Ладно, я вижу, вы не цените ни моего личного внимания, ни корректных методов. Я зря теряю время. Охрана, проводите гостя.
Король встал и вышел, стараясь идти помедленнее, его быстро оттащили в сторону, лязгнула дверь лифта, клеть приняла живой груз и торопливо поехала вниз.
– Выходи, прибыли.
В коридоре бункера его ждали. Король ясно видел каждую мелочь – пуговицы на мундирах, пряжки на амуниции, глянец пси-шлемов, сеточку сосудов на белках глаз конвоира. Масса бетона над головой почему-то заставляла сутулиться. Вэл старался не поворачивать голову, не давая повода ударить себя в лицо.
– Налево.
Короля подтолкнули к стене. Он успел вскинуть согнутую руку, закрываясь.
– Этот еще и отбивается. Добавьте парню за строптивость.
«Vita-Vita-Vita, – подумал Король, цепляясь за ускользающий во тьму смысл имени. – Крайф ничего не сказал про нее, значит, Вита в безопасности, иначе мне пришлось бы гораздо хуже, они могут и умеют использовать во зло все – все, даже Виту…»
Следующий удар пришелся в висок, тьма ненасытно придвинулась, заслоняя все.
– Готов?
Поток ледяной воды окатил Вэла. Он открыл глаза и понял, что лежит на бетонном полу. Вокруг растеклась холодная лужа. Рядом стояло пустое пластиковое ведро, тлела забранная мелкой сеткой лампочка. Поблизости сдержанно ругались, в голосе внезапно заявившегося незнакомца явно проскальзывал изысканный акцент западных территорий.
– Вас предупреждали – осторожно, голову не трогайте.
– Я не собираюсь нянчиться с этим выродком.
– Остынь – поменьше личных эмоций, Старик не похвалит за труп или за безнадежного калеку. Дайте петлю.
Кто-то перевернул Вэла вниз лицом. Обладатель элитного акцента приблизился и сам обмотал его руки веревкой.
– Здесь сыро, вечно ржавеет железо, блок нехороший. Поднимите мальчишку.
Король встал сам, не дожидаясь их прикосновений. Стены камеры пьяно качались.
– Тяни! – коротко приказал «элитный». – Пока что плавно. А тебе, парень, советую немедленно одуматься. Думай, да побыстрее, поскольку у тебя цейтнот.
Заскрипел блок под потолком, веревка натянулась, выворачивая суставы. Вэл попытался притронуться к разуму мучителей, но не почувствовал почти ничего – только грязь, стылую пустоту и легкую вибрацию, словно кто-то поблизости теребил слабо натянутую струну. Наркотик заблокировал пси-способности, но это ничуть не уменьшило боли. «Vita!» – беззвучно крикнул Король.
Обладатель вежливого голоса подошел поближе, Вэл не видел его лица – офицер стоял за спиной.
– Хватит с ним миндальничать. Дергай резче. «Vita! Vita!»
Имя помогло. Теперь голоса доносились до Вэла глухо, как будто говоривших отделяла от него толстая, крадущая звуки перегородка. Перед глазами крутилась и корчилась багровая субстанция, время от времени ее разрезали короткие белые вспышки – следы пролетающих метеоров. Краснота медленно-медленно потемнела, живую черную пустоту пронизала искристая сеть, узлами ее были бесчисленные крупицы белого огня. Откуда в бункере звезды? Вэл открыл слезящиеся глаза – звезд не было, лампа в частой стальной сетке источала красноватый свет. Разговор солдат снова приблизился, несуществующая перегородка исчезла.
– Опустить его на пол? – спросил кто-то нерешительным тоном. В этом голосе Вэл, проницательный, как все псионики, легко уловил скрытые от других вибрации испуга и жалости.
– Пусть висит, пока в сознании.
– Упрямый мальчишка. Может, попробовать его сечь? Вежливый офицер сокрушенно покачал головой:
– На коже останутся следы – слишком много следов, это никуда не годится, надо соблюдать приличия.
– Теперь уже все равно. «Vita!»
– Погодите, он что-то говорит.
Обладатель акцента сделал шаг в сторону и появился в поле зрения. Вэл наконец увидел его лицо – гладко выбритое, худощавое, стертое равнодушием – никакое. Псионик шевельнул потрескавшимися губами.
«Король не предает свой народ».
– Что пытается сказать этот ивейдер? Он соглашается на все условия?
– Нет. Он говорит: «Король, мол, не предает свой народ».
– Ну и дурак, – буднично отозвался вежливый жандармский офицер. – Действуй, Андерс. Не перестарайся, он не должен умереть раньше времени. Если спина быстро придет в негодность, займешься его руками.
«Vita!»
Имя кануло в никуда, отклика не было.
Исполнитель отошел в сторону, исчез из поля зрения, потом остановился за спиной Короля, занес и резко опустил хлыст.
