— Я слышал, на ваш ультиматум о мирной передаче Гонконга Китай ответил предложением передать им Манчестер, — кесарь перевёл разговор в не самое приятное для Томлина русло, заодно дав понять, что и русская разведка свой хлеб ест не зря.
Глава 21
Водитель Филипп довёз меня до самого общежития. Перед тем как высадить меня, дал телефон, который у меня забрали при похищении. Впрочем, я не был уверен, что это был тот же самый аппарат, возможно, купили новый, отец Арины мог себе это позволить.
У меня в чемодане валялся мой старый телефон, который я забрал из дома, но он, конечно, уступал подаренному Зотовым. Миле я решил не рассказывать об этом подарке. Во-первых, она очень хотела телефон, а во-вторых, могла не поверить и решить, что телефон мне подарила Арина. К чему было расстраивать свою девушку на пустом месте? Тем более, на днях нам должны были наконец-то выдать ID-карты. Мы с Милой сразу же после этого собирались бежать и покупать по ним сим-карты с регистрацией. Вот тогда я бы и достал подаренный Зотовым телефон, сказав, что это мой старый. Мало ли какой он у меня мог быть, всё же я рос в очень богатой семье.
— Роман! — обратился ко мне Филипп, когда я покидал салон автомобиля. — Фёдор Сергеевич будет тебе признателен, если ты никому не расскажешь о том, что с тобой произошло. Операция по твоему спасению была не вполне законна, Зотовым хотелось бы, чтобы об этом знало как можно меньше народа.
— Разумеется, — ответил я. — Не беспокойтесь на этот счёт. Я умею хранить тайны.
Я поблагодарил ещё раз Филиппа и за телефон, и за то, что довёз, вышел из машины и отправился прямиком к Миле. Всё же меня не было больше суток, она явно волновалась. Как минимум я на это надеялся.
Дошёл до комнаты Милы и постучал в дверь.
— Заходите! — послышался изнутри знакомый голос.
Я тут же вошёл. И я не ошибся, едва завидев меня, Мила возмущённо воскликнула:
— Ты где был? Я места себе не нахожу! Куратор утром спрашивал.
— Попал в не очень приятную ситуацию, — ответил я. — Но всё разрешилось очень удачно, и повториться не должно.
— Это замечательно, что разрешилось, — сказала Мила. — Но где ты был?
— Я не могу тебе рассказать. Извини! Это касается не только меня, и я дал слово держать всё в тайне. Просто поверь, что тебе не о чем волноваться.
— То есть, кому-то ты дал слово, а уже ничего не значу? — возмущённо воскликнула девушка. — Я волновалась за тебя, но даже не имею права знать, где ты был?
— Мила! Ты чего? — я искренне удивился такой реакции. — Ты для меня много значишь. Очень много. Но какое это имеет отношение к тому, что я дал слово другим людям? Всё, что со мной произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Именно поэтому я спокойно дал слово, зная, что тебя это никак не заденет.
— Ты был с этой стервой? — сурово спросила Мила нахмурившись.
Такого поведения я от своей подруги не ожидал. Возможно, Арина была права, и есть моменты, в которых все девушки одинаковые. Это меня, кончено, расстроило, но ругаться с Милой не хотелось.
— Врать не хочу и не буду, — сказал я. — Сегодня я видел Арину Зотову в течение трёх минут и даже разговаривал с ней. Но зря ты ведёшь разговор к теме, с которой потом будет сложно свернуть. Между мной и Ариной ничего нет и быть не может. И на этом я хочу раз и навсегда закончить её обсуждение!
— Ясно, — надувшись, сказала девушка. — Объяснения нет, тайны есть, а богатую стерву со второго курса обсуждать я не имею права. Что ещё ты мне запретишь?
— Да что с тобой происходит, Мила? — воскликнул я. — Я тебе ничего не запрещаю! Просто не хочу говорить о тех, кто мне неинтересен! И да, объяснений нет. Но я уже сказал, что дал слово. А слово я не нарушаю никогда! Но зато у меня есть кое-что лучше объяснений!
Я подошёл к Миле, обнял её и тихо сказал на ушко:
— Намного лучше. Сейчас я быстро выгоню Глеба погулять, и ты поймёшь, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Впрочем, если твои соседки придут нескоро, то можно Глеба и не тревожить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет уж! Если у тебя нет для меня объяснений, то это своё «кое-что получше» тоже оставь себе! — заявила Мила и демонстративно отстранилась от меня.
Похоже, ситуация оказалась намного серьёзнее, чем я подумал вначале. Но что я мог поделать? Нарушить данное Филиппу слово? Это было исключено. Попытаться уговорить Милу не дуться? Моё чувство вины было не настолько большим, чтобы броситься в уговоры и извинения. Его вообще не было, так как я не специально заставил Милу переживать за меня накануне.
Но я искренне хотел искупить свою несуществующую вину, возможно, и не раз за вечер. Однако Мила решила дуться и обижаться. Зачем было лишать её этого удовольствия? К тому же после пережитого избиения у Левашовых и последующего восстановления мне было не до любовных утех, и сам по себе отказ меня не очень-то и расстроил — спать мне хотелось намного больше.
— Оставить «кое-что получше» себе не получится, — сказал я. — Там без тебя никак. Если передумаешь, заходи!
Возможно, это я сказал зря. Но поведение Милы было настолько нелепым, что я просто не удержался, чтобы её не поддеть.
— Не передумаю! — возмущённо ответила девушка, покраснев от злости.
— Тогда увидимся завтра на занятиях, — спокойно сказал я и отправился к себе.
Хотелось, как и советовал лекарь, отлежаться сутки, состояние тела хоть и было в целом нормальным, но голове отдых бы не помешал. Но с другой стороны, было шесть часов вечера, если дождаться ужина, быстро поесть, а потом сразу лечь и спать до утра, вполне можно было и отоспаться. Так я и поступил. Не стоило пропускать занятия.
Утром, придя на первую пару, заметил, что Мила сидит не на своём привычном месте — возле меня, а совершенно в другом конце аудитории. Это был уже настоящий детский сад, но если девушка решила поиграть в несчастную и обиженную, то я не видел смысла мешать ей.
Возможно, три дня назад я бы и расстроился с такого, но позавчера в меня выпустили четыре пули и резали на части ледяными когтями. После таких приключений обиды девушки по незначительному поводу не казались чем-то ужасным.
Но выяснять отношения не хотелось, и я решил дать Миле время самой понять, что в данный момент у неё нет никого ближе меня, как, впрочем, и у меня никого ближе неё. Я подошёл к куратору, извинился за пропущенный день, после чего спокойно сел на своё место.
Почти сразу же прозвенел звонок, Андрей Николаевич подождал минуту, пока рассядутся двое опоздавших, и сказал:
— Сегодня я хочу часть занятия посвятить объяснению нашим новичкам таких, казалось бы, простых и близких понятий, как Сила, Дар и Энергия. Возможно, вы уже о многом наслышаны, но основы я вам напомнить должен. Если будут вопросы, не стесняйтесь, задавайте прямо во время моего объяснения, а то потом забудете, — куратор улыбнулся. — Итак! Первое, с чем вам пришлось столкнуться осознанно — это Сила. Когда вам исполнилось шестнадцать лет, Сила определила вашу расу, а чуть позже наделила вас Даром. А Дар, в свою очередь, позволит вам черпать Энергию из окружающего мира, когда вы научитесь это делать. И сразу же у меня к вам вопрос: В чём мощь настоящего мага?
Андрей Николаевич оглядел всех новичков и остановил взгляд на Миле.
— Во владении боевыми заклинаниями и навыках боя, — ответила моя девушка. — А они от Силы зависят.
— Это Вы, моя дорогая, имеете в виду боевого мага, я же спрашиваю об абстрактном одарённом, не обязательно бойце. И кстати, навыки от Силы не зависят.
Мила пожала плечами, зато ответить решил Илья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В Даре? — с грустью спросил бывший орк, получивший самый маленький Дар из нас всех.
— Как ни странно, ни в Даре, ни в Силе, — ответил куратор улыбнувшись. — А в умении пользоваться Даром. Именно этому мы вас и будем в первую очередь учить в нашей академии. Я знал одарённых с очень большим Даром, которые не могли использовать и десятой части его потенциала, и знал тех, что использовали небольшой Дар на все сто процентов. Надо ли говорить, кто из них преуспел в учёбе и в последующем взаимодействии с Силой и Энергией?
