Он уставился в окно, и мы молчали всю дорогу до дома.
— Приехали — говорю ему.
— Ага — он открывает дверь и выходит.
Он даже не сказал ничего, потихоньку пошел в подъезд. Он просто расстроен очень, наверное. Так в магазин. Надо удивить его чем-нибудь.
Доезжаю до магазина. Набираю продуктов. Давно я не готовила ему пасту, ту великолепную. Надо приготовить сегодня. Загружаю все покупки в машину и еду домой.
Захожу дома тишина. Может спит?
— Я дома — тихо говорю.
Потихоньку прохожу на кухню и ставлю пакеты. Тишина. В ванной его нет. Заглядываю в спальню, он спит. Ура, хоть послушал меня и лег отдыхать, а не копаться с бумагами в таком состоянии.
Прохожу на кухню раскладываю продукты. Начинаю готовить пасту с курицей.
Да, сегодня Уил выложился по полной и впервые в жизни мне, кажется, он так разговаривал с Джонсом. Наконец-то стал отстаивать себя. Правда, Джонс — негодяй, так сказать ему, ведь он и так винит себя в случившемся с Дженой, и предъявил ему, что он должен за лечение уму непостижимо. Анна, наконец, решилась развестись с ним и то после того, как он ударил Энтони. Почему она не решила развестись, когда он избил Уила? Может он и не замкнулся бы тогда в себе.
За размышлениями не заметила, как все приготовила. Не хочу его будить.
Прохожу в зал и включаю телик и перебираю каналы.
В зал заходит заспанный Уил.
— Привет, выспался?
— Ага — он потягивается и присаживается на диван — а, ты давно вернулась?
— Да, я успела приготовить нам ужин.
— М, отлично и что нас ждет? — улыбается он.
— Твоя любимая паста.
— М, звучит заманчиво.
— Проголодался?
— Чертовски голоден — он наклоняется и целует меня.
— Тогда идем ужинать.
Мы поднимаемся и идем на кухню. Уил присаживается за стол. Я раскладываю пасту по тарелкам и накрываю на стол. Присаживаюсь напротив него, и мы начинаем ужинать.
Уил выглядит немного подавленным, наверное, после разговора с Джонсом.
— Как ты? — спрашиваю.
— Нормально — говорит он, опустив голову и подцепляя пасту.
Хочу, чтобы он высказался, а он молчит. Не буду давить на него.
— Как тебе паста? — хочу разговорить его немного.
— Как всегда твоя паста великолепна — он ухмыльнулся.
Не выходит, может прямо спросить?
— Не хочешь поговорить?
— О чём? — удивляется он.
Блин!
— О том, что наговорил тебе Джонс и обо всем, что сегодня произошло.
Он пронзительно смотрит на меня. Не хочет — это читается во взгляде.
— А, что говорить, ты сама все слышала.
— Но ведь он не прав.
— В чем?
— Во всем, в том, что сказал, что ты никто, в том, что предъявил тебе счет за лечение и обвинил тебя в том, что ты выжил, а она нет.
— Он всегда так поступал, сегодня хоть в глаза правду сказал — говорит он с горечью.
— Но это бесчеловечно, Уил.
— Ну, я же никто для него — он горько усмехнулся и продолжил есть.
— Я очень испугалась за тебя, думала, он накинется сегодня.
— Я был готов к этому — говорит он спокойно.
— Готов?!!!
— Да, Эм я его прекрасно знаю, он всегда вымещал зло на мне. Я и в правду ему никто, как и он мне. А про то, что я должен ему, он всегда мне напоминал, не переживай.
Взгляд холодный, но за ним прячется буря эмоций, которые он умело скрывает.
— Мне понравилось, как ты высказался ему, ты молодец — касаюсь его ладони.
— Правда? — спросил он вкрадчиво и улыбнулся.
— Да, а тебе самому не понравилось?
— Честно, я давно хотел ему все сказать, но не складывалось как-то. Но сегодня я думал, не остановлюсь.
— Это очень хорошо, что ты ему в лицо все сказал.
— Ага, и наконец-то услышал от него, что он обо мне думает.
Он стал грустным и опустил взгляд.
Как хочется, вытащить всю его боль и убрать.
— Он не прав, он не должен был говорить тебе так, просто не верится, что он так относится к тебе.
Он кашлянул.
— Не переживай, я привык к этому — сказал он глухо.
Совсем нет, все читается на его лице. Я поднимаюсь и подхожу к нему. Провожу рукой по его волосам. Он поднимает голову и обнимает меня за талию, притягивая к себе на колени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сам не переживай, пожалуйста из-за его слов. Я понимаю, что ты не хочешь говорить об этом. Не говори, только не держи это в себе. Забудь, сотри, но не переживай. Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты чувствовал себя счастливым. Я очень хочу убрать эту боль из твоей души.
Он ухмыльнулся.
— Я постараюсь, солнышко. Ты лучшее, что могло случиться со мною. Я так люблю тебя Эм — он касается пальцем моего носа и улыбается — ты делаешь меня счастливым.
Он целует меня очень нежно и трепетно, затем обнимает меня очень крепко.
Он счастлив со мною, надеюсь, успокоился немного. Мы сидим так некоторое время. Не хочу, чтобы он меня отпускал.
Он целует меня в вилок и выпускает из объятий, улыбаясь.
— Надо поесть — говорю ему.
— Ага.
Я встаю и возвращаюсь за стол.
Надо его отвлечь.
— А, что ты думаешь об их разводе?
— Это решение мамы. Наверное, после того, что произошло с Дженой, он стал совсем другим, получается, по отношению ко всем нам.
— Меня единственное, что поразило, почему именно сейчас, после того, как он ударил Энтони, а не шесть лет назад, после того, что он сделал с тобой?
— Не вини её. Тогда все были в шоке от того, что Джены нет, и я не Энтони, то есть не её сын, поэтому так.
— Да понятно.
— Ты бумаги то не смотрел?
— Нет, я завтра планировал.
— Хорошо, со свежей головой.
— Ага. До сих пор не могу поверить, что у меня есть дом.
— Да, это здорово.
— Очень хочется на него посмотреть.
— Надо будет прокатиться, как только оформишь бумаги.
— Ага, это будет наш с тобой дом, солнышко — он улыбается.
Мы поужинали. И направились в спальню, слишком уж тяжелый день выдался.
Я устроилась у Уила на плече, и он обнял меня.
Слова Джонса сильно задели Уила, но он старался не подавать вида. Но я хочу, чтобы он расслабился.
— Я очень тебя люблю, малыш — говорю ему.
Чувствую по выдоху, что улыбнулся.
— А я тебя, солнышко — он целует меня в макушку.
— Я понимаю, что тебе сейчас не хочется говорить о том, что было сегодня. Но ты сильный и очень добрый и ты совсем ни никто, ты Уильям, сын прекрасных людей, твоих настоящих родителей. Постарайся забыть все, что связано с Джонсом, наверное, так станет легче.
— Нет, не станет. Благодаря ему я сейчас тот, кто я есть. Если бы не он, я бы, наверное, был другим человеком. Постоянно пытаясь доказать ему свою правоту, я стал тем, кто я есть. Это уроки жизни, которые останутся со мною на всю жизнь и я не смогу их забыть.
Он прервался ненадолго, но потом снова начал.
— Конечно, мне неприятно, и даже обидно принять и осознать, что я никогда не был ему сыном, что меня как подкидыша привела Анна к нему в дом.
Обнимаю его за талию, и он кладет свою руку поверх моей руки.
— Ведь я всегда считал его отцом, но никогда не понимал этой неприязни ко мне. Я же видел, как он относился к Джене, Энтони и ко мне. Сегодня я, наконец, услышал от него правду, что я для него никто, щенок бездомный, которого приволокли к нему в дом — он тяжело выдыхает.
— Знаешь, он был липовым отцом для тебя.
Уил хмыкнул.
— Да ты права, липовым — он повернулся — обожаю тебя — говорит он, и целует меня очень нежно и сильно.
Когда он отрывается от моих губ, обнимаю его и утыкаюсь носом в его грудь. Он целует меня в макушку. Так тепло и хорошо в его объятьях. Не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Глава 37
Дана.
Утром нас разбудил телефонный звонок. Звонили Энтони. Он поднялся с кровати и вышел, разговаривая по телефону.
Я поднялась и заправила пастель. Энтони вернулся очень расстроенный.
