— Получается, что да.
— И фактически у вас есть хозяин, — утвердительно сказал он.
— Если в Объединенном Союзе похищение разумных существ с целью перепродажи является узаконенным и легальным, то да, — процедила я, глядя в желтые глаза этого типа.
— Похищения в Союзе — под запретом, — парировал желтоглазый полицейский и перевел взгляд на Акира, — но доказать нам, что госпожа Ветрова действительно была похищена, вы не можете. А долговое рабство хоть и порицается большей частью планет, входящих в Объединенный Союз, но на Хадауре и Шандире существует совершенно законно. И остальные члены Союза вынуждены с этим мириться. Как мы уже знаем, у нее амнезия. Что, кстати, также недоказуемо. — Я открыла рот, чтобы заговорить, но мужчина не позволил мне вставить ни слова и продолжил: — Вполне возможно, что госпожа Ветрова является рабыней совершенно добровольно. Мало ли, что могло быть в ее прошлой жизни? Допустим, она сознательно подписала контракт о передаче себя в собственность гражданину одной из этих планет взамен долга или какой–то провинности. Давайте на минуту допустим, что она… являлась приговоренной к смерти преступницей, и взамен смертной казни согласилась стать рабыней.
Я сидела, вытаращившись на него и буквально онемев, но после этих слов взорвалась от негодования.
— Да как вы можете такое про меня придумывать?! Я такой же свободный человек, как и вы!
— И по идее, — продолжил негодяй, проигнорировав мой выпад, — этот хозяин в любой момент может пожелать вернуть себе свою собственность.
— Вы забываетесь! — резко вмешался командор. — Алеся Ветрова такой же полноценный член Объединенного Союза как вы и я. У вас нет оснований ей не верить. Так что будьте любезны, следите за своей речью.
Они померились взглядами, после чего полицейский продолжил:
— Если девушки подписали долговые договоры, которые потом были зарегистрированы в межгалактической базе данных, то де–юре они стали имуществом хозяина, гражданина одной из указанных планет. И если кто–то пожелает выкупить у него этот договор — это также будет совершенно законно, в случае официальной регистрации документов.
— Вы это одобряете? — уточнила я. — И вас совсем не смущает, что пираты похищают девушек и продают их в рабство, заставляя подписывать липовые договоры? Полагаю, в таком случае вы совсем не расстроитесь, если однажды ваших жену, дочь или сестру похитят и также продадут куда–нибудь в публичный дом на Калле?
— Алеся! — остановил меня Акир и покачал головой.
Глянув на него, я сосчитала до десяти и глубоко вздохнула, стараясь не сорваться.
— Повторяюсь, мы ничего не можем поделать с теми девушками, на которых зарегистрированы официальные долговые договоры. С пиратами и коррупцией бороться пытаемся, но… — равнодушно сказал полицейский.
— Вы передадите информацию о судьбе тех несчастных, которых я нарисовала, их родным? — спросила, не глядя на этих бесполезных, как оказалось, полицейских.
— Разумеется. Оставьте ваши работы и все данные. Но это единственное, что мы можем сделать. Хотя нет, пожалуй, мы можем сделать кое–что еще. Раз уж мы собрались по такому серьезному поводу, давайте заодно и проверим, существует ли договор госпожи Ветровой и зарегистрирован ли он в межгалактической базе.
Полицейский взял в руки планшет и углубился в него, а мы какое–то время ожидали его сообщения. Я эти бесконечные минуты сидела ни жива, ни мертва от неопределенности и от ожидания самого худшего. Если уж меня украли, лишили памяти, то, что стоило моим похитителям подделать договор?
— Ну что ж, — многозначительно сказал полицейский, спустя целую вечность. — Госпожа Ветрова, вы действительно рабыня господина Патагеша, торговца с планеты Шандира. По какой причине вы согласились отдать себя в рабство не указано, но это и не является обязательным. Главное, согласие было добровольным. Документ оформлен по всем правилам и зарегистрирован менее двух месяцев назад.
А я могла только открывать и закрывать рот, словно рыба, так как лишилась дара речи. Потом беспомощно посмотрела на Акира, а он отрицательно качнул головой и чуть прикрыл глаза.
— Предпринимать мы ничего не станем, госпожа Ветрова. Но если поступит запрос от господина Патагеша о пропаже его рабыни, будем вынуждены дать ему всю информацию о вас и вашем местонахождении.
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, но промолчала.
— Госпожа Ветрова, — нарушил повисшую паузу молчавший до того грузный мужчина в штатском. — Девушки с фиолетовыми волосами бывали в оазисе?
— При мне — нет, — сглотнув, ответила ему. Ступор немного отпустил, но как реагировать на новость, я пока не знала.
— А вы являетесь оранжевым цветом радуги?
— Нет! — хмуро ответила ему. — Я являюсь — рыжей! А то, что ваши извращенные умы делят девушек по цветам радуги, это…
— А вот эти пятнышки у вас на лице, — перебил он меня. — Это неотъемлемая часть оранжевого цвета?
— И снова — нет! Это неотъемлемая часть меня. Называются они веснушками, и никакого отношения к радуге и к оранжевому цвету не имеют.
— Чистокровный человек с рыжими волосами… — словно не слыша меня, задумчиво произнес этот штатский. — Полагаю, тот торговец шираки собирался продать вас очень дорого.
Я гневно на него уставилась, пытаясь прожечь взглядом дырку.
— На этом все, господа, — снова заговорил тот первый желтоглазый полицейский. — Благодарим вас за информацию и рисунки. Мы постараемся найти родных этих рабынь в ближайшие сроки.
Меня перекосило от того, что он назвал моих подруг по несчастью не девушками, а рабынями, но поймав предупредительный взгляд командора, я снова промолчала.
— Командор, — оставил он без внимания мое молчаливое возмущение, — когда вы возвращаетесь на корабль?
— Завтра. У вас будут еще вопросы?
— Возможно, — уклончиво ответил этот скользкий тип. — Оставьте нам, пожалуйста, название и адрес вашей гостиницы. Если вдруг нам срочно понадобится побеседовать с вашей подчиненной, мы пришлем нашего сотрудника.
— Если вам вдруг понадобиться срочно побеседовать с Алесей — у вас есть номер моего коммуникатора. Думаю, этого будет достаточно.
Кивнув в знак прощания, Акир вывел меня из кабинета. Молча пройдя по коридору, я покинула здание межгалактической полиции и только на улице дала волю эмоциям:
— Сволочи! Мрази! Рабыни, видите ли… Их бы туда… В публичный дом на Каллу или в гарем к какому–нибудь извращенцу! Посмотрела бы я тогда на их холеные рожи. Да еще хлыстом бы энергетическим, в красном режиме… — меня буквально колотило от гнева. — И это — полиция!..
