Дальнейшие вопросы пришлось отложить: у входа в его святилище раздался тихий звонок. Пертурабо ответил, не поднимая головы:
— Войдите.
Дверь открылась, и силуэт Форрикса вырисовался в резком свете висящих позади газоразрядных ламп. В терминаторской броне он казался неуязвимым.
— Повелитель, — сказал Форрикс. — Простите, что беспокою.
— В чем дело, мой триарх?
— Эльдар говорит, что мы прибыли к месту назначения.
Пертурабо не ответил, пока не закончил работу над распределительным рычагом. Когда лазер показал, что он стал настолько прямым, насколько это было возможно, он убрал его и молоток на положенные места.
— Вам удалось его починить, повелитель? — спросил Форрикс. — Я про «Пса войны».
Пертурабо поднялся и устало охнул, когда позвоночник прострелила резкая боль.
— Только несколько деталей из тысяч, — ответил он, потирая лицо. — Здесь где-то кроется урок, но я слишком устал, чтобы его искать.
Никогда раньше Пертурабо не видел подобного мира.
Как жемчужина на забытой под дождем ткани, он был безупречной драгоценностью в кипящих миазмах варповских энергий. Другие скопления массы были адскими мирами: захлестываемые штормами, с невозможной физикой и кошмарными псевдореальностями, но эта планета неведомым образом осталась нетронутой — круг света на фоне непроницаемо-черного занавеса.
— Восхитительно, — сказал Фулгрим, чье голографическое изображение дергалось и прерывалось от статики. — Она как девственница в борделе, как полковой талисман на скотобойне.
Голографический Фулгрим был облачен в доспехи, и золотое крыло на наплечнике сияло даже сквозь помехи неустойчивого соединения. Следов от побоев, нанесенных ему Пертурабо, не было.
— У нее есть имя? — спросил Пертурабо.
Каручи Вора стоял рядом с командной кафедрой, а в шаге позади него неотступной тенью возвышался Барбан Фальк.
— Этот регион космоса когда-то был домом для планеты, известной как «Йидрис», — сказал Вора. — Говорили, что ему покровительствует богиня Лилеат, но я не знаю, тот же это мир или нет.
— И ты уверен, что здесь находится оружие? — спросил Форрикс.
— Разумеется, он уверен, — огрызнулся Фулгрим. — Как по-твоему, много существует подобных миров?
— Оно здесь, — сказал Вора. — Это говорит мне скорбь, которая охватывает меня, когда я просто смотрю на него.
— Что это значит? — спросил Кроагер.
— Это Старый мир, осколок давно исчезнувшей империи моего народа, — сказал Вора. — Здесь пала раса, миллиарды душ были навеки потеряны. Мне нелегко на него смотреть.
Пертурабо почувствовал ложь в ответе Воры, но сейчас с этим едва ли можно было что-то сделать. Они были здесь, и предстояла работа. Он повернулся к механическому гибриду — капитану «Железной крови».
— Капитан Ворт, сделай полное сканирование окружающего пространства, — приказал он. — Я хочу знать, есть ли рядом что-либо еще.
— Ты думаешь, что здесь могут быть Железные Руки? — спросил Фулгрим.
— А ты нет? — парировал он.
— Я думаю, их крейсер был наверняка слишком сильно поврежден после того, как протаранил «Андроника», чтобы надолго пережить мой прекрасный корабль, — ответил Фулгрим.
— Тогда ты забываешь, как изобретательны сыны Ферруса, — сказал Пертурабо. — Они понесли такой урон, какой мог бы вывести из строя капитальный корабль, но все еще летают. Их корабль крепок, как коренные породы Олимпии, и столкновения недостаточно, чтобы лишить его способности сражаться.
— Допустим, ты прав; но, брат, что может сделать один корабль против наших сосредоточенных сил? У нас два полных легионерских флота, сотни кораблей, десятки тысяч воинов.
— Ты слышал, что случилось на Двелле?
— Нет, — ответил Фулгрим.
— Ты лжешь, — сказал Пертурабо. — И тебе-то следует знать, что воинов Железного Десятого нельзя игнорировать.
— На Исстване они умирали достаточно быстро, — ухмыльнулся Фулгрим.
— У тебя плохая память, брат, — сказал Пертурабо. — Они умирали долго и умирали сражаясь. И они где-то тут.
Из зарешеченных воксов, установленных в потолке, раздался нежный напев — мелодия, без мотива и без слов выражавшая эмоции невообразимой силы. Звук проник в каждый уголок на мостике «Железной крови», который, со своими резкими краями и строгими линиями, выглядел таким неподходящим местом для этой лиричной ноты. Казалось, он даже заставил стихнуть мягкий бинарный рокот от информационных устройств на мостике.
— Что это? — спросил Кроагер.
— Фоновая радиация и потоковое излучение от планеты, — отрапортовал капитан своим аугметическим голосом. — Ауспекс воспринимает их как вокс-сигналы. Отфильтровываю.
— Подожди, — сказал Пертурабо. — Не убирай его.
— Ты тоже слышишь? — спросил Фулгрим.
Пертурабо кивнул:
— Да. Это не помехи. — Он заметил растерянное выражение на лицах своих триархов и пояснил: — Это погребальная песнь.
— И предупреждение, — добавил Фулгрим. — Я слышал подобное раньше, возле Убийцы.
— Предупреждение о чем? — спросил Форрикс.
Пертурабо сменил масштаб на обзорном экране, и они увидели то, что раньше было скрыто из-за фокуса на жемчужной планете.
Сердце Ока, чудовищный гравитационный шторм со сверхмассивной черной дырой в центре — сферой из полированного оникса, на которой нефтяными завихрениями кружились цвета. Она казалась зияющей раной на теле Галактики, изрыгающей в пустоту неестественную материю. Они не знали, что за катаклизм породил Око Ужаса, но его эпицентр находился здесь. Это был темный портал в неизвестное и невообразимо мощная сингулярность с гравитационным полем такой силы, что в ее разрушительном нутре исчезали свет, материя, пространство и время.
— Почему планету не затягивает внутрь? — удивился Форрикс. — Почему нас не затягивает внутрь?
— В легендах говорится, что Лилеат стремилась защитить свой мир и крепко прижимала его к груди, — ответил Вора. — Даже черный голод Морай-хег не мог сорвать его с небосвода.
— Это не ответ, — прогудел Фальк.
— Другого у меня нет, — ответил эльдар-проводник. — Верхние пути подвели нас к Йидрису так, что неведомые силы, не дающие миру разрушиться и оберегающие его от губительного действия варпа, хранят и нас.
— Тогда нам следует приступать, прежде чем это изменится, — сказал Пертурабо, переключаясь на топографическое представление планеты. — Где цитадель Амон ни-шак Каэлис? Покажи мне.
Каручи Вора кивнул и приблизил изображение поверхности. Ничто не указывало на то, какие у мира климат и среда, можно было увидеть только географическое состояние, но одну уникальную черту Пертурабо заметил сразу.
Фулгрим тоже это увидел:
— Это идеальная сфера.
— Какое значение имеет форма планеты? — спросил Кроагер.
— Такие идеальные геометрические фигуры просто невозможны в планетарных образованиях, — сказал Пертурабо. — Гравитационное притяжение от ближайших звезд и астрономические процессы растягивают и сжимают планеты. Большинство представляет собой приплюснутые эллипсоиды, но эта идеально сферична.
— Что могло это вызвать? — спросил Форрикс.
— Я не знаю, — ответил Пертурабо. — Кому известно, как на самом деле работают силы варпа?
— Здесь, — сказал Каручи Вора, и на гладкую поверхность Йидриса наложился поблескивающий слой — мутные изображения устремленных ввысь башен, роскошных дворцов и величественных храмов. Скомбинированное изображение продолжало получать информацию от многочисленных наблюдательных систем «Железной крови», пока в конце концов строения не покрыли всю планету.
Мир-гробница, вся поверхность которого была отдана скорби и памяти мертвых?
Нет, не так, но истинная природа этого мира ускользала от Пертурабо.
— Погибель Иши, гробница в центре Амон ни-шак Каэлис, — сказал Вора, указывая на мерцающие ряды геометрических фигур на северном полюсе — если пользоваться определениями для планет терранского типа. — Она стоит над входом в тюрьму-могилу Ангела Экстерминатус.
— Как он защищен? — спросил Пертурабо.
— Говорили, что вихрь был лучшей защитой Азуриана от тех, кто мог бы найти последнее пристанище Ангела Экстерминатус, — ответил Вора. — Хотя в некоторых легендах говорится об армии бессмертных, стоящих на страже у стен цитадели и охраняющих ее оружие, но это все, что я знаю.
— Бессмертных? — переспросил Кроагер. — Возможно, роботы?
— Маловероятно, — сказал Форрикс.
— Тогда кто?
Пертурабо прервал их спор, ткнув кулаком в сооружение, на которое указал Каручи Вора.
— Мы вторгнемся здесь, — сказал он. — Что представляют из себя остальные строения? Зачем возводить здания по всей планете, если в них некого поселить?
