сильнее — что меня приняли за слугу или что забыли о моем присутствии?
— Гм-гм, — громогласно произнес я.
Айдора и Меримон разом обернулись.
— Спасибо за помощь, — пробормотала деканша. — Ох, что ж это я! Петер, милый, знакомься. Профессор Альбертинад дер Кроун, наш преподаватель защитной магии и стратегии.
— Сын Кернира дер Кроуна? — поинтересовался Петер.
— Он самый. — Я почувствовал, как по позвоночнику пробежали мурашки.
— Хорошо знал вашего отца. Жаль, давно не виделись. Прошу простить за недоразумения. Петер Меримон, профессор магии заклятий, практикующий некромант и чернокнижник.
Жуткий тип! Петер снял капюшон. Я почти был уверен, что увижу череп, обтянутый кожей, но внешне профессор оказался не таким уж мерзким. Бледный, черноглазый, с чуть вытянутым лицом и ясными большими глазами.
— Рад встрече, — пробормотал я, хоть был совсем не рад.
— Взаимно. Как поживает батюшка?
— Здоров, увы, редко с ним вижусь, работа.
— Понимаю, — кивнул Меримон. — Он говорил, что вы не ладите.
— Я пойду. — Решил, что пора бы и честь знать. Пусть разбираются сами, кто, кому и кем приходится.
Айдора снова что-то защебетала, а я помчался в свою комнату. На удивление, студенты оттуда испарились — наверное, ищут меня по территории. Зато появилась Элена. Сестра выругала меня за самовольную прогулку, уложила в постель, приказала принести чай. Она никак не желала согласиться, что я уже достаточно здоров. Ее опека была такой же жуткой, как и ненависть. Но лед между нами сдвинулся, и мы кое-как находили общий язык.
— Кто там приехал? — спрашивала Элена, сидя у изголовья. — Я видела экипаж.
— Новый профессор. Будет читать теорию и практику заклятий. Мрачный тип. Самовлюбленный, как индюк. Еще и друг нашей деканши. Вот и мнит себя великой шишкой.
Элена тихо рассмеялась. Ее смех успокаивал меня, заставлял забыть о неприятностях. Мы тихо переговаривались, когда раздался взрыв.
— Дабл Кей! — подскочил я с кровати.
— Лежи, я сама. — Элена толкнула меня на подушки и помчалась в коридор. Еще чего! Это мои студенты, и я должен за ними присматривать. Мы пронеслись через холл в студенческую половину. Как и ожидалось, из комнаты взрывашек валил дым. Давненько его не видел, уже и отвык. Натужно кашляя, мы пробрались через дымовую завесу и увидели двойняшек, самозабвенно катающихся по полу и выдирающих друг другу волосы.
— С ума сошли? — схватил Кертиса и потащил на себя. Элена попыталась проделать то же самое с Кэрри. Оба вопили так, что нельзя было разобрать, из-за чего разгорелся сыр-бор. Прибежали Джем и Дени с ведрами, залили тлеющие шторы. А я все пытался добиться, из-за чего поссорился неразлучный дуэт.
— Он смеется надо мной, — наконец, удалось разобрать в причитаниях Кэрри. — Говорит, что я стала паинькой, во всем вас слушаюсь. Что вы укротили меня, как зверька.
— Она первая начала, — не отставал Кертис. — Говорит, что я втрескался.
— В кого?
Кертис промолчал. Значит, сестра была права. Ищите женщину, как говорили мудрецы. Я приказал неразлучной парочке разойтись по разным углам.
— Что здесь происходит? — Меримон, мрачный, как грозовая туча, замер у входа. — Кто нарушил порядок?
— Это еще что за угорь? — слишком громко поинтересовался Кертис — и вдруг повис над землей, трепыхая ногами. На этот раз Петеру не пришлось к нему прикасаться.
— Отпусти мальчишку, — кинулся я к нахалу. — Это мои студенты. Я сам с ними разберусь.
— Ваши студенты не умеют себя контролировать, профессор. Значит, вы — плохой учитель, — хладнокровно ответил тот, а я покраснел от злости. Что он себе позволяет! Комар сушеный!
Уже собирался пустить в ход кулаки, когда на моем локте повисла Элена:
— Аль, пожалуйста, оставь его.
— Госпожа Дагеор? — Голос Петера дрогнул, а Элена спрятала лицо на моем плече. — Прошу простить за безобразную сцену.
Новый профессор развернулся и вышел. А мы замерли, не зная, как на это реагировать. Первой ожила Кэрри.
— Вот видишь, — искоса взглянула она на брата. — Если бы не ты, никто бы не пострадал. А теперь придется менять шторы.
Напряжение, тучей витавшее в комнате, растаяло, и мы снова смогли дышать. Я высказал двойняшкам все, что о них думаю, и потащил Элену в коридор. Вот уж кто никак не мог прийти в себя. Сестра шла, словно на ватных ногах. Я еле довел ее до комнаты, усадил на диван и протянул стакан с водой.
— Что ты как призрака увидела? — Сел рядом.
— Кто это был? — тихо спросила она.
— Новый профессор. Петер… как там его.
— Петер, значит? — На губах Элены мелькнула улыбка. — Даже имя сменил.
— Вы знакомы? — Ответ был очевиден, но надо было как-то вытащить из нее откровенность.
— Можно сказать и так. — Элена обхватила себя руками. — Можно сказать и так.
Захотелось влепить ей пощечину. Еле удержался, видит богиня. Но напомнил себе, что женщины — существа мягкие. И разговаривать с ними надо так же: мягко, убедительно и не полагаясь на здравый смысл.
— Помнишь, я рассказывала тебе о нашем новом соседе, Миртране дер Келор? — продолжила она. — Так вот, теперь его зовут Петер.
Вот так новость! Возлюбленный сестрички по воле судьбы оказался в нашей академии. Что ж, богиня — та еще шутница. Она перепутает любые дороги, чтобы все вышло так, как она решила. Но зачем мерзкий профессоришка сменил имя? А главное — как Элена могла влюбиться в такого жуткого типа? Хотя я всегда сомневался во вкусе сестры и ее умственных способностях. Не может благородная девица одновременно быть красивой и умной. Конечно, Элена преуспела в учебе больше меня, но, глядя на Петера-Миртрана, я понимал, что учеба — не главное. И будь моя сестрица хоть трижды разумницей, выбрала она худшего из всех парней. Мало того, что чудовище, так еще и ведет себя как монстр.
— Ну, что ты молчишь? — с мольбой уставилась на меня сестрица. — Правда, он красивый?
Я вспомнил худосочную физиономию, тяжелый взгляд, высокий лоб.
— Да не особо.
— Что? — Элена подскочила и забегала по комнате. — Вот она, мужская зависть! Миртран — самый лучший. Он столько знает! Мы могли часами говорить, а я его слушала и слушала. А еще он заботливый, поэтому решил, что нам нельзя общаться. Побоялся, что полюблю его так сильно, что не смогу без него жить. А еще…
На этом «а еще» я перестал слушать. Бессвязный рассказ Элены напоминал бред больного. Никогда не думал, что эта ледышка может влюбиться, как кошка. Но стоило увидеть пылающие щеки сестры, ее вздымающуюся грудь и горящие глаза, как все вопросы исчезали.
— Элена… — попытался вернуть ее с небес на землю.
— А еще он поет!
Дар речи отказал мне. Если наш новый
