выдает он. — Разве не помнишь? Он шел по пятам, выслеживал, охотился за тобой. Иногда он появлялся словно из ниоткуда, прижимал тебя к земле. Душил, бил, пытался удавить. Или приставлял нож к горлу. Доходило до того… — и замолкает, будто хочет подумать и лучше вспомнить. — Доставал до тех пор, — продолжает Гейб, — пока тебе не начинало казаться, что ты умираешь, и лишь тогда он отпускал на волю.
Неужели я схожу с ума? Гейб описывает события на полном серьезе, хотя я своими глазами видела, как братец проделывал все это именно с ним. Я единственная заметила синяки на шее друга. Это я нашла их тогда у крепости, когда Рик лежал на брате, прижав лезвие к его горлу. Это я оторвала ветку дерева и ударила подлеца по голове, а потом пообещала убить, если подобное повторится. Трус поверил, он знал, что мои слова — чистая правда. Во мне было больше ярости, чем у целой армии солдат. Пару недель спустя он уехал в военное училище. Гейб говорил, будто тот сам напросился, но мне всегда казалось, что Рик поступил так из-за меня. Потому что это я его испугала.
Однако теперь я начинаю сомневаться, так ли это было. Не выдумал ли Гейб историю об издевательствах Рика надо мной, чтобы его родители отослали старшего сынка прочь.
Я не знаю, как спросить об этом. Не обманывают ли меня воспоминания? Может, я сошла с ума? Перед глазами стоит Рик, держащий перочинный нож. Я помню, что содрала кожу на ладонях, когда сжимала ветку точно так же, как и потом биту, которой убили Митча Адлера.
Широко открытые глаза Гейба исполнены каким-то нежным и теплым чувством. Привязанностью, решаю я. Он носится со мной будто я его подопечная, питомица или дитя.
— После этого знамения, — выдает он, — тебе придется уняться, ладно?
— Как это? — осторожно осведомляюсь я.
— Больше никаких типов, желающих тебе напакостить. Я понимаю, бороться с похотью выше твоих сил, как было, когда ты целовалась с моим братцем. И тебе нравилось с ним сосаться после всего, что он с тобой сделал.
Я пытаюсь разобраться в происходящем, хотя знаю, что не способна на это.
— А Митч Адлер? Он просто хотел использовать тебя. Вспомни доктора из Нью-Йорка, женатика с детьми. Тот тоже тебя использовал. Все эти подлецы просто пытались причинить тебе боль. Неужели ты сама не видишь?
У меня перехватило дыхание на какое-то время. И я замерла.
Откуда Гейб узнал, что Кевин женат и с детьми? Я не рассказывала никому, потому что представляла, как на это отреагируют. Никто бы не понял нашей ситуации.
Я никому не говорила его фамилии. И ни одной живой душе не признавалась, что он мозгоправ.
— Рик в тюрьме. Ты в курсе? — неожиданно спрашивает Гейб, а я качаю головой. Ни я, ни Роузи с Джо об этом не знали. Он служил в какой-то дыре за океаном, когда мы в последний раз слышали о нем.
— Он подрался в баре и убил человека. Военный трибунал отправил его гнить в тюрьме. Рик получил по заслугам, но его арест просто уничтожил нашу бедную мать. Мой отец умер, старший брат — в тюрьме, и только я остался у нее.
— Понятно, — говорю я лишь потому, что боюсь молчать. Мать сказала нам, что миссис Уоллис живет в доме престарелых. Она наверняка бы сказала нашей матери, загреми ее сыночек за решетку. А может, и нет, потому что ей было стыдно.
— Нам надо незаметно переправить тебя в дом, — говорит он. — Тебе пора отдохнуть.
Я смотрю из окна на переулок Оленьих холмов, хотя еще очень темно и даже очертания дома Уоллисов различаются с трудом. Так много воспоминаний связано с этим районом. Веселых и грустных. Пугающих, травмирующих. Они окружают меня со всех сторон, сплетаясь причудливой паутиной. После переезда в Нью-Йорк ноги моей здесь не было. Не на этой улице. Я не возвращалась сюда, потому что не хотела вспоминать прошлое. Мне достаточно одной фотографии на заставке, чтобы не забывать, во что это место меня превратило.
Гейб открывает дверь и выбирается наружу. Он ждет меня, стоя у капота.
Что-то не так, хотя я не знаю, в чем дело. То ли в поведении Гейба. То ли это связано с Роузи или Джо. Или причина в Джонатане Филдинге.
Так или иначе, но я все равно вылезаю из машины, крадусь вслед за Гейбом в темный, погруженный в тишину дом и позволяю хозяину запереть за нами дверь, потому что еще не осознала, что именно идет не так.
К тому же, очень даже возможно, что все зло во мне.
42
Роузи. Настоящее время. Суббота, 2.30 дня.
Бренстон, Коннектикут
Оба полицейских, разложив все собранные улики на столе, сели рядом с Роузи. Чашка остывшего кофе тряслась в руках измученной Роузи, пытавшейся собраться с мыслями вопреки усталости и смятению чувств.
— Давайте вернемся к самому началу, — предложила Пирсон. Теперь ее негромкий голос звучал примирительно, ничем не напоминая о криках, с которыми она совсем недавно обрушилась на Роузи. Та же чувствовала себя полной идиоткой, вспоминая, как преследовала гнусного типа, Эдварда Риттла, который даже не встречался с Лорой вечером в четверг. Однако затем бывшая феминистка напомнила себе о других женщинах, которым он врал и которых использовал, и пожалела, что так и не врезала хорошенько подлецу. Лора бы так и сделала. Она бы сравняла его с землей, как он того и заслуживал.
По крайней мере, его жена теперь все знает. Как и работодатель. Пострадавшие женщины отчасти получат моральную компенсацию за причиненную им боль.
— Хорошо, — согласилась Роузи. — Я готова.
— Вспомните, когда ваша сестра рассказала вам об этом мужчине?
Роузи хорошо это запомнила. Лора спустилась на кухню из мансарды, где проработала весь день. Она сказала, что заходила на сайт знакомств с многообещающим названием, в поисках разведенных мужчин старше нее. Тех, кто уже доказал свою способность выполнять взятые на себя обязательства и готов остепениться с новой избранницей, или, возможно, даже успел обзавестись детьми.
— Она считала, что мужчина с детьми, которые приезжают на выходные раз во сколько-нибудь недель, подойдет ей идеально…
Конвей прервал женщину:
— Она не любит детей?
— Лора обожает моего сына, своего племянника Мейсона. Однако у нас с ней было трудное детство. Наш отец ушел из семьи, едва мы вошли в подростковый возраст. Сестра так и не смогла определиться, готова ли рожать сама.
— О’кей, значит, она сказала, что нашла одного. Она сообщила вам его ник на сайте? —
