с собой и парой пакетов с конфетами впридачу.
Ясмин привычно достал из ящика стола доску для хлеба, нож, пару тарелок. Он быстро извлёк из термопакета курицу и, отрезав ножку, положил ее на тарелку перед Рыжиком.
- Сними пробу, - Ясмин смотрел на омежку без улыбки, - скажи - вкусно или дальше резать не стоит.
А сам тем временем стал, как ни в чем не бывало, резать хлеб. Людвиг сглотнул слюну и посмотрел на Азиза, но тот в этот момент ковырялся в сумках и ругал Алана.
- Ну, почему он купил только одну курицу, да она альфе на один зубок вместо закуски! Зачем-то купил банку дешевого растворимого кофе! - Азиз с брезгливостью повертел в руках жестяную банку. - А ещё дешевых карамелек и каких-то дурацких леденцов!
- Значит, он опять собирается жульничать! - ехидно расплылся Ясмин. - Вот ведь хорёк! Азиз, кончай бурчать, как старый дед, боюсь супружество тебя совсем испортит! Это все дань традиции. Ты не представляешь, но, живя здесь, курицу мы могли себе позволить только по очень большим праздникам. А Алан приносил мне курицу каждый выходной! Ты не представляешь, какая это была роскошь! И мы одной курицей наедались все! А нас, между прочим, было пятеро взрослых и четверо детей! Ещё и соседским детям доставалось! И такой растворимый кофе тоже был далеко не всегда по карману.
Ясмин посмотрел, как омежка вгрызается в куриную ножку, стараясь не очень торопиться. Он протянул ему пару кусочков хлеба, за что получил полный благодарности взгляд. Ясмин молча приоткрыл дверку шкафчика, где обычно держал чай и крупы, но полки были пустыми.
- Это просто невыносимо! - Салах стоял в проеме двери. - Ну как так можно? Я скоро вернусь!
- Куда это он? - полюбопытствовал Азиз. – И чего это он не может?
- Он устал, что его рассматривают, как слона в зоопарке, - пожал плечами Ясмин.
На самом деле он понял, что муж просто пожалел маленького голодного омежку и отправился за продуктами. Омега вздохнул. Жаль, что всем не поможешь. Здесь еще хотя бы не так тяжело жить, все-таки на поверхности планеты, на нижних уровнях было намного тяжелее. И хоть там было самое дешёвое жилье, но от одной только мысли об общественных лифтах Ясмина пробирала дрожь. Второй уровень с имитацией неба над головой был сравнительно неплох. Была имитация закатов и восходов, туч и облаков. Это было все равно, что жить под защитным куполом.
Ясмин достал тарелку побольше и стал раскладывать на неё хлеб. Привычной рукой нарезав куриную грудку на тоненькие полосочки, уложил их на хлеб. Потом аккуратно разрезал ножку и разложил на следующие кусочки хлеба. Получилась гора бутербродов. А омега рассказывал, что если сварить эти косточки еще раз, то получится прекрасный куриный суп! Азиз слушал все это, приоткрыв от неверия рот. Он вырос в питомнике гарема и предпочел остаться во дворце, чтобы избежать вечной бедности. Он считал, что все жители Федерации живут в достатке! Но здешняя бедность хоть и ходила в костюмах и тонкой обуви, а не в лохмотьях и босиком, как на Сабахе, но всё равно была такой же голодной, как на его родине.
На кухоньку заглянул Алан, ему надоело развлекать соседей одному. Хани молча злился от того, что каждый норовил рассказать, каким страшненьким он был раньше. Ясмин сразу скомандовал тащить стол в комнату. Рыжик подхватил свою тарелку и грустными глазами проводил гору бутербродов.
Айюб сразу подскочил с дивана и с тоской увидел, как в комнату ломанулись соседи, привычные к таким общим застольям. Сразу же несколько пар рук потянулись помочь Алану с Ясмином. Замелькали кухонные ножи. Неизвестно откуда появился еще один стол, табуретки и тарелки. Ясмин командовал, как дирижёр, доставая очередные продукты необходимые для нарезки. Тарелки наполнялись бутербродами, из пакетов доставались конфеты, сок, всевозможные печенья и сладости, их складывали на письменный стол.
Вскоре все близкие и родные соседи, кто смог втиснутся в маленькую комнатку, сидели за импровизированным столом. Рон вытащил сумку с печеньками в коридор. Время от времени между ног взрослых мелькали отчаянные храбрецы, утаскивая конфеты с письменного стола. Айюб стоял у окна и делал вид, что все нормально. Ясмин и Хани сидели на диванчике, зажав между собой рыжика и говорили, говорили, говорили.
Ясмин незаметно подкладывал на тарелку Людвига еду, а Хани подливал ему в чашку сок. Вскоре ребенок объелся и благостно заснул прямо за столом, умостив свою рыжую голову на плече Хани. Время пролетело незаметно, соседи наохались и, доев последние бутербродики, стали собираться по домам. Уходя, уносили с собой свою посуду, табуретки, остатки конфет и сладости. Последних соседей Ясмин уже откровенно выпроваживал. Хотелось, наконец, добраться до пульки. Соседи – это, конечно, хорошо, главное, чтобы вовремя домой ушли! Дети, удостоверившись, что больше сладкого не осталось, тоже умчались, радостно хвастаясь, кто что и сколько съел!
Вскоре все остались в первоначальном составе. Лисенок как раз открыл глазки и растерянно захлопал рыжими ресницами пытаясь понять, куда все делись! Стол вернулся на кухню. А Ясмин решил выяснить обстоятельства жизни омежки. Ребенок, сытый и отдохнувший, просто, не кокетничая, рассказал свою незамысловатую историю. Омежка из детского дома поступил в институт по гранту для одарённых сирот. Учился на отлично, получал стипендию и жил в общежитии.
И все было у него хорошо, пока на третьем курсе на него не обратил внимание красавец Казанова всея архитектурного потока. Его, правда, едва не вышибли за неуспеваемость из альма матер, но омежка помог ему пересдать хвосты и несданные курсовые работы. Людвиг был так счастлив, что такой необыкновенный альфа вдруг выделил его из толпы однокурсников, что, как слепой, ничего не замечал. А когда ему говорили, что альфа его просто использует вместо бесплатной рабсилы, закрывал уши и пытался уверить себя, что люди это наговаривают из зависти, чтобы их рассорить.
Но время шло, и учеба подошла к концу. Оставалась только преддипломная практика и собственно сам диплом. И тут Людвиг вдруг забеременел. Омежка пожал плечами и добавил, что все хорошее случается вдруг. Вот так вдруг Людвиг и понял, что его тошнит не из-за отравления йогуртом, а из-за беременности. Он побежал порадовать любимого, а тот в это время спал в обнимку с двумя голыми омегами и на слезы и попытки устроить сцену ревности только рассмеялся и заявил, что ничего ему не обещал и брать в супруги не намерен. И вообще, он ему
