люка. Гедимин хмыкнул.
— Не сдвинешь, — он повернул затвор и взялся за него двумя руками. Массивная крышка медленно отошла в сторону. Гедимин посветил внутрь. Многочисленные рилкаровые трубы и бока гермооболочки заблестели под ярким лучом. Сквозь них проступили тёмные блоки графитовой выстилки. Сверху над пустой гермооболочкой нависал закрытый с четырёх сторон электромагнит с держателями. Сейчас он был отключен, а держатели — пусты.
— Ага, — между Аэцием и Гедимином к люку протиснулся Иджес с пучком проводов в руке. — Атомщик, задержись немного. Нужны пояснения. Я вывожу все твои штуковины на центральный щит. Покажи, что там куда.
— Сейчас, — кивнул ремонтник, закрывая люк. Аэций осторожно потыкал пальцем в биологическую защиту и покачал головой.
— Реактор! Всё-таки собрал. В одиночку. Ассархаддон бы с тебя живого не слез.
— Гедимин, одеяла в торпедном отсеке, рядом с твэлами, — предупредила Лилит, заглянув через плечо Аэция. — А Би-плазма в хвосте. Охлаждается.
— Хорошо, — отозвался сармат. — Далеко не уходи. Будем прессовать графит.
Он оглянулся на машинное отделение и задумчиво усмехнулся. «Почти настоящий корабль. Даже экипаж на месте,» — он провёл ладонью по биологической защите, нашёл взглядом Кенена и его шубу, положенную на кожух турбины, и повернулся к носовой части — там уже была практически готова командная рубка — разборный щит управления. Большая его часть ещё ни к чему не подсоединялась, но на меньшей уже горели светодиоды, и с неё можно было управлять корабельной вентиляцией (хотя Гедимин пока предпочитал крутить вентили и переключать рычаги вручную). «Ещё немного, и всё заработает. Не хватает двух сборок,» — сармат покосился на открытый люк в торпедный отсек — оттуда доносилось размеренное шипение пара. «Надо будет выделить Линкену полцентнера обеднённого урана. У крейсеров прочная броня.»
01 января 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Таймер сработал в полдевятого, и Гедимин открыл глаза и осторожно высвободил руку из-под одеяла. За спиной недовольно замычал Иджес — он уткнулся лбом в лопатку Гедимина и крепко обхватил его за плечи, и теперь сармат стряхнул его руку. Лилит, вжавшаяся в грудь сармата и придавившая к палубе его левую руку, даже не шевельнулась. Гедимин скинул с себя одеяло и сел, не обращая внимания на недовольное сопение с двух сторон. В машинном отделении было практически светло — из торпедного отсека дотягивалась подсветка счётчиков Гейгера и термодатчиков, в носовой части, ещё не отгороженной отдельной переборкой, горели светодиоды на панелях управления. Гедимин поднялся на ноги и потянулся, разминая затёкшие мышцы.
— Что, уже? — послышался сонный голос из-под второго одеяла, уложенного поверх клубка сарматов чуть ближе к носовой части. Из-под одеяла высунулась ступня и, нашарив сапог, ухватила его за голенище и втянула в клубок. Ступня, насколько мог видеть Гедимин, принадлежала Астиагу; через секунду заворочались и остальные сарматы, и клубок распался.
— Эй, Маккензи! — Лилит, проведя ладонью по глазам, дотянулась до канистры с водой, вылила немного себе за шиворот и, слегка покачиваясь, направилась к последнему лежбищу. Кенен и Хольгер, забрав себе третье одеяло, спрятались от сквозняков за реактором. Эта область ничем не подсвечивалась, и Лилит, уйдя туда, на долю секунды пропала в тени. Тут же из темноты донёсся возмущённый вопль.
— Пора разгрузить обогатитель, — пробормотал Гедимин, передавая канистру с водой сонному Линкену. Холодная жидкость уже практически привела его в чувство, и он вспомнил, для чего поставил таймер, — газовый баллон, прикреплённый к обогатительной установке, должен был к этому времени наполниться кристаллами гексафторида урана, и пора было заменить его пустым. Он ушёл в торпедный отсек и только краем глаза видел, как постепенно темнота за открытым люком сменилась пятнами света — у сарматов на корабле были свои дела. Ничего особенного не происходило, и всё же глаза Гедимина слегка светились, и он часто усмехался. Закончив с обогатительной установкой, он потратил немного времени на обычное развлечение — наблюдение за синеватым свечением готовых твэлов — и вышел наружу, чтобы посмотреть на реактор.
— Почти готово, — кивнул ему Иджес, пристроившийся с ремонтной перчаткой в носовой части корабля, над полуразобранным щитом управления. — Все твои вентили и клапаны…
Из-под палубы доносились скрежет и шипение. Над люком, прорезанным там, где этой ночью спал Гедимин, стоял хмурый Кенен, а рядом с ним лежали самодельные торпеды. С вечера на каждой из них кто-то написал по-сарматски «Hasesh tza aju!»; к утру краска высохла, но Кенен всё равно морщился, прикасаясь к торпедам, и брезгливо отряхивался после каждого снаряда, спущенного в люк. Когда снаряды кончились, шипение смолкло, и из люка с трудом выполз Линкен.
— Тесно, но сойдёт, — сказал он, закрывая люк. — Атомщик, у тебя ещё много урана? Ну, для брони?
— Тонны три как минимум, — ответил сармат, на секунду задумавшись. — Но его ещё надо чистить.
— Не торопись, — кивнул Линкен. — Делай всё, как положено. Хочу прикрыть реактор снаружи. А с бомбой точно не получится?
Гедимин покачал головой.
— Жаль, — вздохнул Линкен. — Очень полезная вещь. Ну, спасибо и за излучатели. Уран тоже пригодился.
Носовая часть корабля откинулась вверх, пропуская двоих сарматов. Аэций и Астиаг не полезли в люк — они обошли «Скат» с носа и вернулись в машинное отделение безопасным путём.
— Пора собираться, — сказал Астиаг, рассматривая свой комбинезон. — Как раз успеем на дневной глайдер.
— Верно, — не без сожаления согласился Линкен. — Идите мыться. Я вас отвезу, а мы ещё поработаем.
Аэций остановился напротив реактора и посветил на него наручным фонарём. Рилкаровая оболочка засверкала под ярким пучком света. Сквозь неё темнел слой свинцовой фольги, а ещё дальше — чёрный кокон графитовой выстилки.
— Хорош! — усмехнулся Аэций, хлопнув ладонью по стене биологической защиты. — Через год увидим в действии?
Гедимин недовольно сощурился.
— Возможно.
— А можешь сейчас засунуть туда все свои стержни? — Аэций поднял голову и присмотрелся к пустым захватам электромагнита. — Чтобы оценить масштаб. Они ведь не испортятся от этого?
— Могут, — отозвался Гедимин. — Это ненужное действие.
Линкен опустил ладонь ему на плечо.
— Не трогай реактор, теск. Насмотришься через год. А теперь — мыться! Дневной глайдер ждать не будет.
Линкен вернулся через час и привёз контейнеры с Би-плазмой — сарматы в очередной раз пропустили обед. Гедимин, устроившись на кожухе турбины, порылся в карманах, нашёл почти пустой тюбик горчицы
