Мы ни в коей мере не отрицаем, что в океане плавают хищные сгустки человеческой черной воли – сатанинские секты и ордена, агрессивный сионизм, корыстное и коварное масонство и т. п. Они питаются человеческим планктоном, но они не могут его произвести. Почему? Потому что производить нужно больше, чем съедаешь (чтобы планктон не исчез), а никакой земной объект не может выделить энергии больше, чем поглощает. Так крестьянин приспособил к своей выгоде способность земли производить плоды, но он же не производит плоды земли из пустоты. И мало изучать крестьянина, нужно включать в агрономию свойства почв, солнечной энергии, чудо воды и проч.
Океаном дегенеративного человеческого планктона многие питаются, но его никто не произвел. Он – продукт слепого саморазвития. В итоге все мы оказались в социальном бездумном желе, которое гасит любую мыслительную энергию остаточных думающих единиц, какой бы направленности эта энергия ни была. Все яростные споры об идеалах, когда-то захватывавшие аудиторию, сегодня (во всем мире!) вязнут в студенистой массе бездумности или аморфного, потерявшего всякую структуру безумия.
Впору обняться по-братски коммунисту с монархистом и демократом, верующему – с преподавателем научного атеизма, юдофобу с юдофилом. Да, они очень разные, но сегодня у них больше общего, чем различного: все эти люди обладают желанием и способностью абстрактно мыслить, понимать универсалии (принимать или отвергать, но все же предварительно ПОНИМАТЬ). У всех этих людей, готовых заживо друг друга сожрать, имеется АППАРАТ МЫШЛЕНИЯ – состоящий в способности разделять цели от средств, выделять главное из второстепенного, понимать взаимосвязь явлений, выводить следствия из причин.
Некогда – и не так давно, еще в СССР и старых космических США простое наличие аппарата мышления было столь распространено, что о нем вовсе не думали, как мы не думаем о воздухе. Дышим себе и дышим, увлеченные более сложными процессами, нежели дыхание. Прошло совсем немного времени – и мы столкнулись с жуткой реальностью тотальной утраты аппарата мышления у огромных масс людей. Лакмусовой бумажкой тут является неспособность воспринимать и как-то выражать свое отношение к абстрактным утверждениям. Если человек соглашается с абстракцией «А», то он обладает аппаратом мышления (сильным или слабым – другой вопрос). Если человек отвергает абстракцию «А», то он тоже обладает аппаратом мышления. Отсутствие аппарата мышления проявится в НЕСПОСОБНОСТИ КАК-ТО ПРОЯВИТЬ СВОЮ ПОЗИЦИЮ по отношению к абстракции, за которой – неспособность абстракцию воспринять.
Это – свойство животной психики. Собака может очень сильно любить хозяина-философа, но она никак не может любить его философии. Равно как она не может ее и возненавидеть. Для собаки, всю жизнь с щенячьих соплей проведшей рядом с философом, его философии тем не менее НЕ СУЩЕСТВУЕТ ВООБЩЕ НИКАК, ни в положительном смысле, ни в отрицательном.
Деградация личности видна только снаружи. Изнутри (личности) она не видна, и это понятно: если бы сама личность видела свою деградацию и понимала, что это деградация, то она бы ее пресекла.
В современном мире запущен механизм деградации коллективной психики общества. Поверхностные и яркие стороны этого процесса нас, как ученых, мало волнуют. Среди глубинных же причин я бы выделил следующие:
– Резкое снижение КАЧЕСТВА информационного питания неизбежное при стремительном и неконтролируемом увеличении его КОЛИЧЕСТВА.
Социопсихический распад совершил большой скачок в момент отмены советской цензуры, и это – не случайное совпадение. Цензура, преследуя политические и часто безобразные цели, в качестве незаметного побочного продукта вырабатывает КАЧЕСТВО ЕДИНООБРАЗИЯ В ВОСПРИЯТИИ информации. Для того чтобы говорить с китайцем, нужно знать китайский язык. Для того чтобы люди могли понимать МЫСЛИ друг друга – нужны рамочные принципы единообразия восприятия. Как мы можем донести до каннибала свой ужас перед каннибализмом, если сам каннибал считает его делом добрым и замечательным?
Повторюсь, политические цензуры такой цели – поддерживать рамочное единообразие восприятия, единство ментального языка – никогда не ставили. Но это у них получалось как бы нечаянно, в процессе реализации их, порой дурацких, принятых за основные задач.
С ликвидацией цензурных ограничений пала не только идеология. За идеологией было нечто более расплывчатое, но гораздо более важное, чем идеология, – невидимая обывательскому глазу СИСТЕМА КОММУНИКАТИВНЫХ РЕАКЦИЙ (что такое хорошо и что такое плохо), без единства которой люди просто не в состоянии понять, что каждый из них имеет в виду.
Наше взаимопонимание состоит из АЛЛЮЗИЙ И ПАЛЛИАТИВОВ господствующей идеологии. Например, все мы говорим друг другу слово «спасибо». Это – паллиатив монотеистического «Спаси Бог!», т. е краткой молитвы Богу за благодетеля. Если предположить, что Бога нет и спасения нет, то слово «спасибо» превращается в смысловую амебу, слово-пустышку, в которую (как в матерное ругательство) каждый волен вкладывать свой смысл и свои извращения, свои личные маразмы. И это происходит в бесцензурном мыслительном потоке не только со словом «спасибо». Это происходит вообще с любым словом!
– Массовый переход от развлекательного чтива к развлекательному видео, смена абстракции буквенного сигнала на непосредственный аналог действия, картинку.
Читая Жюля Верна, мы, мальчишки еще 80-х годов, сами того не зная, совершали (побочно к цели развлечься) сложный процесс РАСПАКОВКИ АБСТРАКТНЫХ СИМВОЛОВ. Автор любой, даже самой примитивной книги ЗАПАКОВЫВАЕТ смыслы и образы в знаки, а читатель – РАСПАКОВЫВАЕТ (точнее, распаковывал) их обратно, из знаков – в образы и смыслы. Ничего этого видеодосуг не дает. Развивавший воображение и абстрактное мышление постоянный тренинг психики в виде художественного чтения исчез с эпохой многоканальных цветных телевизоров, видеомагнитофонов и Интернета. Люди не хотят больше распаковывать абстрактные символы; и сами того не замечая, утрачивают способность к восприятию абстрактных символов, а затем – и вообще любых общих (абстрактных), любых неочевидных идей.
– Апология дегенеративного поведения – модели которого (издревле служившие для осуждения) были предложены в качестве образцов для подражания.
Тут роковую роль сыграла «холодная война» и ставка спецслужб США на морально-бытовое разложение противника, заражение его тягой к извращениям. Человечество 5 тысяч лет свой истории исходило из той аксиомы, что высшим чувствам нужно помогать, а низшие пробьются сами. Низшие, зоологические мотивы и чувства имеют в самом человеке достаточную опору, чтобы помогать им еще и идеологическим внушением.
С этим человечество и построило пирамиды, храмы, ракету Гагарина. И вот Ален Даллес со товарищи задумался – мы никогда не помогали низшим чувствам прорасти, а они все же прорастали, – а что же будет, если им еще и помочь? Если агроном рода человеческого займется не прополкой, а насаждением и селекцией сорняков?
Результат налицо, он ошарашивающий, и думаю, ужаснул бы самого покойного Даллеса, которому приписывают план морального разложения человечества.
– Как ни странно, повышение комфорта и уровня жизни, что позволило сохранять жизнь «гнилых психик», носители которых в прежних, более суровых условиях просто вымирали от собственной неадекватности.
Чем гуманнее общество, тем больше «гнилых психик» оно сохраняет, но ведь психика – живет общением, и гниль начинает так или иначе заражать здоровых соседей, особенно если гнили – много.
Список неявных, но основополагающих причин массовой социопсихической деградации обществ предлагаю продолжить. Всем, кто еще остался способен думать. Ведь это мое письмо не только к Максиму Калашникову, но и ко всем его читателям…»
Наступит ли счастье после 2045 года?
На конгрессе «Глобальное будущее – 2045» в Москве февраля 2012 года блистал Рэй Курцвейль. Тот самый знаменитый изобретатель, который еще в 1981 году вывел закон удвоения мощности вычислительной техники и предсказал, что в районе 2045 года сей прогресс сожмется до считаных дней, и мы перейдем в некую фантастическую эру, попадем в прекрасный новый мир. Где, возможно, достигнем даже физического бессмертия.
Курцвейль потрясал мобильным смартфоном, восторгаясь: какое счастье! С помощью вот этой штучки любой отрок (хоть в Америке, хоть в Африке) может выйти в Интернет и получить доступ к любым знаниям.
«За XXI век мы сможем наблюдать прогресс, который эквивалентен 20 тысячам лет при его сегодняшней скорости», – заявил Рэй Курцвейль. Один из ярких примеров такого «ускорения» истории – взрывной рост Интернета, где объем информации удваивается каждые полгода.
