– Случилось. Немец меня узнал, окликнул. Я, конечно, отнекивался – обознался ты, купец. Но рядом писари, переплетчики были. Один, видимо, язык знал, разговор понял. Заподозрил что-то, за мной пошел. Я дворами от него ушел.
– Плохо. Нельзя тебе больше на службу.
– Сам так думаю.
– В Новгород отправишься?
– Сначала бороду сбрею, немецкое платье надену, потом думать буду.
Он побрился и переоделся – вопрос нескольких минут.
– Егор, я есть хочу.
– О, Василиса сегодня щи сварила и кашу пшенную, со шкварками. Объедение!
– Ставь на стол.
Андрей ел, даже не замечая вкуса, – голова была занята мыслями. Остаться здесь? Только лавку сменить? Или Егора оставить – его и не видел никто из посольских, а самому в Новгород уходить? Пожалуй, надо из Москвы выбираться. Описание, если разыскать кого-то надо, дают довольно точное, на заставах при дорогах остановить могут. А деваться некуда, суда не плавают – зима. На санях придется, зимой пешком далеко не уйдешь.
– Егор, лошадь и сани в порядке?
– В полном.
– Я завтра в Новгород еду, один. Ты в лавке остаешься. По приезде я с Гермогеном посоветуюсь, решим, что делать.
– Тебе виднее, – пожал плечами Егор.
Однако выбраться из Москвы ни на следующий день, ни в последующие за ним так и не удалось. Ночь перед выездом Андрей корил себя – не зря ли паникует? Пуганая ворона и куста боится – есть такая поговорка, и не на пустом месте она возникла.
Выехал Андрей со двора с тяжелым сердцем. Добравшись до первой заставы, что вела из города, и увидел там затор из саней. Он пригляделся: сани, в которых сидели молодые люди его возраста, досматривали. Женщин, детей, зрелых мужиков и стариков пропускали без досмотра.
Сердце Андрея екнуло – его ищут. Он повернул назад, выехал по городу к другой дороге, но там было то же самое. С тем он и вернулся домой. Удивленному Егору объяснил ситуацию, на что тот сказал.
– Сиди в лавке, не высовывайся. Долго искать не будут – неделю-две.
Сутки Андрей просидел безвылазно. За это время решил царю кровь попортить. По фильмам он помнил, что говорил Геббельс, главный нацистский идеолог. «Чем чудовищнее ложь, тем быстрее в нее поверят». Коли нельзя пока выбраться из города, он будет разлагать город изнутри, распуская про царя и его окружение нелепые слухи и предсказания.
Бед в правлении царя Иоанна и без слухов хватало. Несколько лет была засуха, неурожаи, усугубляемые бегством крестьян со своих земель. Да еще во многих землях бушевала моровая язва – чума. Эпидемия в 1563 году охватила Полоцк, в 1566 году снова в Полоцке, Старой Руссе, Озерище, Великих Луках и Смоленске, не говоря уж о селах и деревнях. Чума добралась до Можайска.
На дорогах были установлены заставы, которые не пускали в город приезжих. В городах, где появлялись больные, целые семьи запирали в домах. А если были умершие, сжигали дома и трупы. Причем по Руси шла бубонная чума – самый страшный ее вариант. Сначала появлялся жар и озноб, потом боль в груди, кровохарканье и быстрая смерть. В некоторых городах улицы были завалены трупами, из десятков тысяч горожан в живых оставались единицы.
Вот на этом и решил сыграть Андрей: чем хуже для врага, тем лучше для Новгорода. Он оделся в рубище, вымазал лицо сажей. Когда Егор увидел его, то отшатнулся в испуге.
– Господи Иисусе Христе! Напугал до смерти! Ты чего?
– Юродивым побуду, народ попугаю.
– Ох гляди, как бы тебе самому не досталось.
Но Андрей решил рискнуть – не сидеть же сложа руки.
Он прошел к ближайшей церкви и встал на паперти.
– Беда идет! – забормотал он. Потом громче: – Беда идет неминучая! За грехи и злодейства царя Ивана Господь шлет на народ его кару – глад и мор.
Вокруг Андрея стали собираться люди.
– Прелюбодействует царь, нарушает десять заповедей! Оттого болен тяжко, гноем исходит! Ох, опасайтесь, люди!
Потом начал бормотать невнятное.
Среди собравшихся вокруг него людей поднялся ропот.
– Это кто такой? – послышались голоса.
– Я вам правду говорю! Я Блаженный Михаил, мне видение было!
Из церкви вышли два священника, послушали его, да и вернулись обратно в храм.
Насчет прелюбодеяний Андрей не врал. Иоанн через несколько лет, когда уже он опричнину отменит, сам покается, письма покаянные писать будет, где признается, что больше тысячи девиц через его постель прошло.
Его слабостью воспользовались черноризцы. Один из них нанял за деньги куртизанку уличную и подложил ее Иоанну. Знал он, что та дурной болезнью больна. В те времена кроме чумы в Европе сифилис бушевал, привезенный из плавания моряками Христофора Колумба. Да и в Москве сия дурная болезнь уже встречалась. Вот только лечить ее не умели, потчевали и мазали болящих соединениями ртути.
Длительное употребление тяжелого металла привело Иоанна к хроническому отравлению, а в дальнейшем – и к смерти.
Глава 6
Изо всех сил
За день Андрей успел побывать в нескольких храмах, покричать на папертях и двух торгах. Везде его слушали внимательно.
На одном торге к нему направились стрельцы, желая пресечь разговоры. Нехотя шли. Они сами в земство входили, терпели притеснение опричников, однако же исполняли приказание начальника своего.
Народ сплотился, пытаясь помешать стрельцам, кто-то толкнул Андрея:
– Беги, чего стоишь?
Андрей нырнул в толпу и скрылся. А до Москвы уже слухи доходить стали о благородном разбойнике Кудеяре, что в Одоевских лесах обосновался, богатеньких грабит и опричникам спуску не дает. «А главное, – тут москвичи шепотом говорили, озираясь, – брат он старший Иоаннов. Право на трон имеет».
Кто-то верил, крестился:
– Хоть бы ирода этого с престола сбросил!
Другие – больше из боярских семей и служилого люда – ухмылялись.
Но слухи и до царя дошли, сильно его взволновав. Говаривала же как-то Иоанну матушка, что-де был у него старший брат, да сгинул от болезни в детстве. И хоть давно это было, да запомнил слова ее маленький тогда Иоанн, а сейчас вот припомнилось. Отмахнулся он от слуха вначале, а душу червь точит, хоть после смерти нескольких жен сердце каменное стало. Раньше Анастасия да Мария жестокий нрав его смягчали, потом некому стало. Козни любые придумывать стал, палача Малюту Скуратова ближайшим помощником сделал. Царствование начал успешно, Казань покорил и Астрахань. Только к концу его правления Русь обезлюдела, обескровилась, ремесла и торговля едва дышали. Долго еще после Иоанна Русь с колен подняться не могла. Упавшую власть поляки попытались присвоить, а закончилось все Великой Смутой.
Опричники смотрели на блаженных сквозь пальцы – чего юродивых трогать? Меж тем Андрей знал цену пропаганде. Он нанял нескольких нищих инвалидов, которые на папертях храмов вещали о чуме, уже бывшей в соседних городах, о голодных годах и о том, что царь под свою руку солеварни взял и потому соль вздорожала. А еще нанятые им людишки о Кудеяре слухи распространяли. Коли поблизости стрельцов или кромешников не было – громогласно, а иногда шепотком, на ушко богомольной старушке. Сам Андрей, одетый в рубище, только ходил среди блаженных, приглядывая, как они его деньги отрабатывали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
