Чем ближе к цитадели Прорицателей, тем сильнее столица халифата напоминала разворошённый муравейник. Стоило раскрыть глаза, навострить уши и вздохнуть полной грудью, как меня едва не увлёк красочный поток грядущего праздника солнцеворота. Со всех сторон нас окружали шумные люди; тесными кольцами они толпились вокруг музыкантов, певцов и танцовщиц. Сновали акробаты, факиры, мальчишки с обезьянками, мальчишки со змеями, мальчишки-попрошайки. Нельзя не признать, но мне здесь начинало по-настоящему нравиться. Из Кадингира мог бы получиться неплохой дом — тёплый климат, красивая архитектура, приятные люди.
— Будь внимательна, неискушённая дочь Валерия, смотри в оба. В квартале отсюда невольничий рынок, а ты иноземка, любимый товар жителей пустыни.
— В Мирхаане процветает работорговля?
— Она просто не запрещена, — пояснил Искандер. Его чёрные одежды не вписывались в местную моду, но люди всё равно на него не смотрели.
— Забавная была история, кстати, — Эзра сверкнул клыками. — Перед самой своей смертью халиф Салим, тень Бога на земле, великий владыка земель Мирхаанских, да будет благословен он в жизни вечной, пожелал отменить рабство, но одна из его младших жён в последний момент заменила бумаги и подсунула своему господину указ об отмене многожёнства и введении публичного наказания за супружескую измену.
— Всего лишь досужие россказни праздных женщин. Отмену многожёнства халиф сам планировал не первый год.
— Вовсе не россказни.
— Они самые.
Думать о выгодах жизни в Кадингире резко расхотелось. Мир здесь принадлежит мужчинам, а место женщины возле хозяина. Тут я останусь относительно свободна только пока не замужем, но вечно ходить в девках не входит в мои планы на жизнь.
А вот и цитадель. Старая стена с облупившейся отделкой виднелась издалека. Прочная и основательная, как само мироздание, она поднималась вверх на добрые десять метров. По словам Эзры, за ней скрывались самые обычные дома, в которых дозволялось селиться лишь женщинам, чья жизнь в какой-либо мере связана с магией. Нет, это не было привилегией. Это было ограничением.
В Мирхаане запрещено гадание на звёздах и подручных предметах, прорицание через вхождение в транс и шары из иремского хрусталя, а так же все разновидности гипноза. Люди не джинны, природной магии в них нет, а значит — все их чудеса лишь фокусы и обман законопослушных граждан. Однако со временем строгий запрет был снят и за чародейками даже признали кое-какие базовые права.
Зато популярности у них хоть отбавляй! Паломницы, желающие краем глаза заглянуть в завтрашний день, шли нескончаемым потоком и охотно несли денежки предприимчивым жительницам гетто.
Для финальной проработки действий наша маленькая компания облюбовала чайхану прямо напротив огромных ворот. Её маленькие столики, отполированные солнцем, ветром и грозами, были расставлены вокруг горячего очага, на правой стороне которого жарили зёрна кофе и хлебцы, а на левой шматки мяса и ливер. Запах стоял сильно на любителя, но народ не жаловался. Седовласый гуль — хозяин чайханы — лично подавал нехитрые блюда и мятный чай своим посетителям. Ему помогал мальчонка лет семи, босоногий и заразительно улыбчивый. Как я успела заметить, почти все заведения уличного общепита в Кадингире принадлежали гулям. Эти не в меру шустрые ребятки сумели найти правильное применение своей неуёмной энергии.
Мы заказали кофе и мясной пирог из слоёного теста. За всё платил ар-Хан. Не по доброте душевной, а потому, что у нас с Эзрой из всех денег на двоих только мой серебряный динарий.
— А ведь ты тоже в некотором роде чародей, не так ли? — закончив с завтраком, я повернулась к Искандеру. Откровенно говоря, приготовленная на скорую руку еда отнюдь не стоила заплаченных за неё денег. Кофе слишком крепкий, а пирог необычайно сладкий, даром что с мясом.
— Откуда вдруг взялся такой вывод?
— Иремские кувшины сами по себе не затаскивают гулей в своё нутро. Так ты обладаешь волшебными силами?
Бывший вор лукаво подмигнул и таинственно промолчал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Он всего лишь пройдоха, — надменно ответил Эзра. — Такой же, как те шарлатанки, что живут за стеной. Ловкость рук, предприимчивая жилка и хорошая реклама, не больше.
— Брось, пушистик. Если ты не видел чародеев, это не значит, что их не существует.
— Значит! Когда-то люди умели творить чудеса, не спорю, но не теперь. Халиф Мунтасир Третий, тень Бога на земле, милостивый владыка, да будет благословен он в жизни вечной, знатно прошёлся по потомкам джиннов. Вспомни период гонений. Ух, сколько гулей тогда полегло просто ни за что!
— Гули никогда «просто ни за что» не страдали. Ваш народ честно и добросовестно заслужил каждую кару, что была обрушена на их головы.
— Вовсе не каждую, — не очень уверенно буркнул Эзра.
— Чего мы ждём? — спросила я, не желая продолжать тему гулей.
— Думаем, — отозвался Искандер.
— А делать это внутри цитадели нельзя?
— Никак. Ты приглядись повнимательнее, Балкис.
— К чему? Ворота открыты, стражи впускают всех желающих и совершенно бесплатно… но идут только женщины.
— Именно. Мужчинам не дозволительно ступать за стены цитадели даже одной ногой. Проклятая земля.
— Забавно. Как же вы тогда пройдёте?
— Мы? — гуль порадовал белоснежными клыками в многообещающей улыбке. — Вэй из мир! Рассеянная дочь Валерия, ты не слышала, что сказал злонамеренный сын Адама? Ни один мужчина не рискнёт своей душой, шагнув на проклятую землю.
— А женщине, получается, можно рисковать? — я в негодовании уперла руки в бока. — Или хочешь сказать, у нас нет души?
— Ой-вей, законы мужчин в Мирхаане не писаны для женщин, а законы женщин не писаны для мужчин.
— Как же у вас сложно-то… Минуточку! Вы сейчас намекаете, что я одна пойду искать Махиру?
— Не намекаем, а говорим прямым текстом, — беспечно фыркнул Эзра.
О нет, дежавю!
Не заметив моего потемневшего лица, Искандер с не меньшим энтузиазмом обрисовал подробности плана:
— С рядовой посетительницей, тем более с помощницей сыщика, никто не станет откровенничать, поэтому ты войдёшь в цитадель в качестве одной из чародеек.
— Опыт по внедрению у тебя есть, — согласно закивал Эзра. — Не ахти какой, но всё же.
А масштаб-то, смотрю, продолжает набирать обороты!
— Вы в своём уме? Фокус с переодеванием здесь не сработает, не тот уровень, а взаправду доставать тушканчиков из фески я не умею. Да меня раскусит первая же встречная гадалка!
— Не раскусит. Всё будет в лучшем виде, гарантирую. Эй, почтенный!
Искандер подозвал хозяина чайханы и попросил у него лист бумаги, чернильницу и смолу для запечатывания писем. Расторопный гуль принёс новый заказ уже через минуту.
— В цитадели Прорицателей у меня есть один приятель, — объяснил Искандер, принимаясь за письмо. — Госпожа Будур аль-Ганим его зовут, он держит там нечто вроде общежития. Будур не чародейка в силу… анатомических особенностей, но человек весьма полезный.
Каллиграфическим почерком справа налево он вывел красивую и совершенно бессмысленную для меня вязь, потом влил горячую смолу на стык письма и прижал её печаткой с одного из своих браслетов.
— Найди её и отдай это. Она всё сделает.
Вместе с запиской в мои руки перекочевал кожаный кошель, звенящий денежками. Благо, не очень большой. Сумочки у меня нет, а во внутреннем кармашке хватило место только для серебряного динария. Придётся нести так, а на будущее надо что-то придумать. Тяжело жить, когда у тебя ничего нет. Вообще ничего! Я расчёсываюсь, стыдно признаться, вилкой, как Ариэль.
— А она сама не может поспрашивать?
— Нет, не может, — отрезал Искандер. — Будур с большим трудом удалось добиться доверия гадалок, чтобы рисковать своим добрым именем. В цитадели полным-полно шпионок халифа, её могут принять за одну из них, и куда потом ей податься? Без дома, без работы, без семьи.
— Хорошо-хорошо, — примирительно вскинула ладони, а то ещё клацнет зубами не хуже гуля. — Как её найти?
