— Сначала к 8-ой школе, а то заблудятся без нас, — напоминаю папахену порядок действий.
Погода сегодня, как наворожило. Такая тёплая, какая и летом не всегда бывает. Те кировчане, что не испугались в холодном море искупаться, пусть нос не задирают. У нас лето как бы ни суровее, чем у них. Как в анекдоте про негра, который говорит, что зиму без снега, с зелёной травкой и дождями ещё можно терпеть.
Примерно через полчаса мы выгружаемся. Классная лужайка! Небольшой лесок, где можно валежником разжиться, рядом. Да и углём запаслись. Мелкокалиберная речушка заманчиво поблёскивает на плавном повороте.
Разворачиваем ряд палаток. Их всего четыре двухместных, в каждой могут поместиться не больше четверых. Если вповалку. Но у меня есть березняковский опыт, набираю бригаду, идём резать прутья и ветки. К обеду готова ещё пара просторных шалашей. Сверху плёнка, внизу слой травы, комфорт обеспечен. Повезло нам, чуть в отдалении Димон находит пару небольших упавших деревьев. Можно и без них обойтись, но с ними проще. Опять же, обрезки и короткие ветки в костёр уйдут.
Сам процесс обустройства временного лагеря интересен. Для всех нас. А описывать его — с ума сойдёшь. В итоге стихийно сформировались три компании вокруг трёх костерков. Мой старый класс, мой новый и взрослые. Кроме папахена и учителя математики с нами трое родителей. Не выяснил пока, чьи. Моя персона и приложение ко мне по имени Кир нарасхват везде. Сам тяготею к старому классу. Никто не мешает перемешиваться, хотя Полинка непримиримым взглядом пытается отпугивать разбитных десятиклассниц.
Благоразумно располагаемся в тенёчке, майское солнышко оно такое, коварное, хоть его и умеряют частые облака.
— Я так и не понял, — Димон раскусывает шашлык чуть ли ни с шампуром вместе, — ты входишь в сборную или нет?
— Никто не понимает, — умучился уже объяснять. — Народ, давайте поближе, повторять не буду.
— Сборную ещё не сформировали. В неё будут ещё год отбирать. Ездил в мае, там первый отсев был. Нас там восемьдесят человек приехали, осталось двадцать пять…
— Ты остался? — Димон допытывается со свойственным ему упорством, но вопросительно глядят все.
— Я остался. В следующий раз нас соберут зимой. В Москве или Питере. Снова отсеют половину. Оставят дюжину. Составят из них две команды. Раньше одна в Европу ездила, в Румынию, другая в Китай. На тамошние олимпиады. Европейскую и Всекитайскую. Отсевать никого не будут, мы все ещё выступим на Всероссийской…
Кое-что заставляет запнуться. Нонче не то, что раньше. Катя опережает:
— В Европу?
— Вот! — Поднимаю палец. — Щас санкции, контрсанкции, самолёты не пускают, поэтому, что там с Европой будет, не понятно. Я бы не рисковал, мало ли что. Туда впустят, оттуда не выпустят. Могут снять европейские задачи и дать их нам на месте.
— Охренеть! — Кратко выражает общие впечатления Зиночка.
— И вот после того, после участия в иностранных олимпиадах и нашей Всероссийской оставят шесть человек. Они-то и будут сборной России. Попасть в сборную уже победа. Не важно, как выступишь, поступление в любой вуз, где есть математика, гарантированно.
— А ты куда хочешь? — На меня вопросительно глядит фрейлина Иринка. Надо же, есть ещё люди, которые не знают. Ну, просветить мне не трудно.
Приглядываюсь к компании своих десятиклассниц. Что-то долго они на солнышке греются… зову парней, Димона, Сверчка, Литвинова и Князя. Вооружаемся ножами и топаем нарезать траву и тонкие ветки. Устраиваем ложе в хорошем месте под деревьями. О девочках надо заботиться.
— Всем передислоцироваться! Быстро! — Командую красоткам, расположившимся в кружок, этаким солнышком. Головами друг к другу, а стройные ножки — лучиками во все стороны.
Лежат, трещат о своём, девичьем, позабыв о коварстве весеннего солнца. Хорошо, что вовремя заметил. А может, и не вовремя, может, уже обгорели, только ещё не прочувствовали.
— Колчин, отвали, — лениво оборачивается Оля, — нам и тут хорошо.
— Щас вам станет совсем хорошо, — заявляю угрожающе. Ага, проймёшь ты меня, как же. Я тебе не штакетина в заборе из угодливых поклонников, хрен у меня забалуешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Парни, за вёдрами, кружками, чашками! Наберите воды и выберите место похолоднее. Устроим девкам оздоровительный душ.
Парни, ухмыляясь, потянулись к речке. Решили, что в руках принесут водички. Только Сверчок бежит за ведром. Зря торопится, это устрашающая акция.
— Быстро в защищённое место! Долго я тут вас уговаривать буду! — Тычу пальцем в нужную сторону.
Первой встаёт Света. За ней Ира, которая тянет томно, поводя глазами, плечами и всеми статями:
— Обож-жаю реш-шительных мужчинов…
Нахожу решение получше. Остальные, глядя на продолжающую вальяжно болтать ножками Олю, обеспокоенно двигаются, но не встают.
— Что, жопы оторвать не можете, жирные коровы⁈
Вот тут приходится убегать, все моментально срываются с места. С возмущёнными воплями. Тут приходят парни, плещут в них водой, визг резко усиливается. А я мчусь к спасителю Сверчку, что поспешает ко мне с ведром. На меня, вооружённого таким мощным оружием, нападать уже не рискуют. Держу их на расстоянии, плеща в них холодной водой.
— Ничего, — многообещающе размахивает веточкой Оля, — сейчас у него вода кончится, и тогда посмотрим.
— Ничего ты не посмотришь, — она натурально полагает, что может меня догнать? Ню-ню. Делаю мощный скачок в её сторону, длинный замах усиливается прыжком, и полведра оставшейся воды окатывает отчаянно завизжавшую девушку.
Пока они чухаются, стремительным рывком достигаю приготовленного для них места. С разгона отталкиваюсь ногой о дерево, так чтобы выше подскочить, и цепляюсь за нижнюю ветвь. Еще несколько секунд и я на недосягаемой высоте метров в пять.
— Ты прямо Тарзан какой-то, — восхищается меньше всех пострадавшая Ира. Рядом Света.
— Давайте в игру сыграем, — на ходу порождаю идею, — я — Маугли, а вы стая глупых бандерлогов.
— Ф-ф-у-у-у! — морщатся собравшиеся девушки. Подходит Оля, яростно вытирающаяся полотенцем.
— Никогда тебе этого не прощу, Колчин, — злобно вещает девушка.
— И что ты сделаешь? — Выказываю вежливое любопытство. — Зацелуешь вусмерть?
Девчонки начинают хихикать.
— Смотрите, какое место мы для вас приготовили! И травки натаскали и тенёк тут уютный. А вы там лежите… ну-ка, пощупайте себя сзади, кожа ещё не облезла?
— Ой, я немножко обгорела, — Света в лёгком смятении.
Только тут девочки начинают понимать, что по отношению к ним проводилась спасательная операция. Со Светланкой понятно, она ближе к блондинке, а те обгорают быстрее. Ещё одна рыженькая пострадала. Остальные вроде ничего.
— Всё равно не прощу, — упорствует Оля. — Будешь до ночи там сидеть.
— Олюлюшенька, — говорю с приторной лаской, — мне просто на вас смотреть приятно. С этой точки прекрасные виды открываются…
Пара девушек слегка краснеет и подтягивает лифы повыше.
—…а как мне надоест, сразу уйду.
Уже присмотрел место, где с соседнего дерева к моему протянута толстая ветка. А можно и по-другому. Нет, рискованно. Если переберусь к концу ветки и, пользуясь гибкостью берёзы, попробую спланировать вниз, эти бестолковые могут подо мной собраться. И приземлюсь им на головы.
Надоело мне через десять минут, и я полез выше и в сторону.
— Колчин, ты не белка-летяга, — рассудительно выговаривает Оля, выглядывая меня сквозь листву, — с дерева тебе никуда не деться. Спускайся, обещаю, что не сильно бить буду.
— Совью щас гнездо и буду тут жить. По ночам буду вас по одной воровать и утаскивать к себе на дерево.
— Только обещаешь, — под общий смех не верит Ира.
— С кого начнёшь? — Интересуется Таня-пианистка.
— Сортировать не буду, — заговаривая им зубы, перебираюсь по толстой ветке, как можно дальше, — вы все красотки.
Так, теперь на руках… ветка начинает сгибаться. Не трещит? Вроде нет. Сгибается, это хорошо, ближе прыгать. Раскачиваюсь.
