меня или нет, но прибежавший какой-то важный то ли слуга, то ли чиновник, прервал её, заявив, что его величество ждёт меня, и что он со всеми ними сделает, если они ещё хоть на минуту меня задержат. Пришлось им нехотя подчиниться и пропустить меня, но всё же они не забыли мне сказать, что я буду под присмотром, и что они со мной сделают, если я при императоре достану хоть одно щупальце. Сильно напугать они меня не смогли, но я всё же решил тщательнее присматривать за своими помощниками, во избежание того, чтобы в моём организме вдруг резко не повысилось содержание железа, причём, в самых интимных его частях. Фантазия охраны императора не знала границ.
Но наконец я вырвался из их извращённых рук, и меня проводили до кабинета императора, в приёмной которого сидела весьма симпатичная девушка, которая строгим голосом сказала мне подождать. Я послушно уселся в одно из стоявших у стены кожаных кресел, приготовившись к долгому ожиданию, но уже минут через десять девушка оторвала взгляд от своих бумаг, холодно глянула на меня, и сообщила, что его императорское величество меня ждёт, и я, на почему-то ватных ногах, шагнул к кабинету.
***
– Да ну нафиг! – промелькнула у меня первая мысль при виде императора, дожидавшегося меня в дальнем конце довольно большого кабинета, сидевшего за письменным столом, и подписывающего какие-то бумаги. Он даже взгляда на меня не поднял, когда я вошёл, но я разу отметил для себя его просто поразительное сходство с императором Николаем Вторым, изображение которого мне подсунула память старика из другого мира.
Да что там сходство! Родные братья зачастую меньше похожи друг на друга, чем был похож он на Николая. То же продолговатое, чистое лицо, с открытым лбом, золотисто-рыжеватого цвета волосы, тщательно подстриженная холёная бородка, стройная фигура, средний рост. Глаз я его пока не видел, но был уверен, что, когда он посмотрит на меня, я увижу голубые выразительные глаза.
Ну не бывает такого сходства у дальних родственников! А учитывая, что он был потомком не Николая Второго, а его младшего брата Михаила, который правил после него вместо так и не родившегося в этом мире царевича Алексея, то подобное сходство изумляло ещё больше и навевало совсем уж дикие мысли о том, что не сам ли это Николай Второй, каким-то чудом воскресший в наше время? И ведь я раньше видел его уже в новостях, но почему-то тогда не заметил такого поразительного сходства с братом его прадеда.
– Михаил Петрович, не стойте в дверях! Пройдите сюда, ближе ко мне, – звонким голосом позвал меня император, оторвавшись, наконец, от бумаг, и я мысленно отметил, что моё предположение подтвердилось. У него действительно оказались голубые глаза.
– Добрый день, ваше императорское величество! – зажато поздоровался я, подойдя на негнущихся ногах ближе к нему.
– У нас сегодня не официальный приём, так что дозволяю обращаться просто по имени отчеству, – улыбнулся он мне открытой улыбкой, внушающей какое-то доверие к нему, – В свою очередь, если вы не против, я буду обращаться к вам просто по имени. Не возражаете?
– Конечно, Константин… Алексеевич, – с небольшой заминкой отозвался я, далеко не сразу вспомнив отчество императора.
– Вот и отлично, – ещё шире улыбнулся он, – Готов поклясться, что знаю, о чём вы сейчас подумали! Наверняка что-то о том, насколько же я похож на своего двоюродного прадеда, Николая Второго! Я ведь прав?
– От вас ничего не скроешь, ваше… Константин Алексеевич, – признался я.
– Ничего удивительного, – фыркнул он, – Поверь, ты не один такой. Все, кто видит меня впервые в живую, отмечают это. Телевидение слегка меняет внешний вид, и там это не так заметно, а вот так, при личной встрече, сходство просто ошеломительное получается. Причудливая игра генетики, иначе и не объяснить. Да ты присаживайся, Михаил. Не даром у нас говорят, в ногах правды нет, – и кивнул на кресло напротив себя, – Ты, кстати, знаешь, откуда пошла эта поговорка?
– Есть несколько версий происхождения этой фразы, – собрался с мыслями я, – Первая версия связана с тем, что в XV–XVIII веках на Руси должников жестоко наказывали, били железными прутьями по голым ногам, добиваясь возврата долга. Однако и наказание, которое называлось правёж, не могло заставить вернуть долги тех, у кого не было денег. Отсюда и возникла поговорка «в ногах правды нет». Вторая версия связана с тем, что помещик, обнаружив пропажу чего-либо, собирал крестьян и заставлял их стоять, пока не назовут виновного. Если виновный не признавался после долгого стояния, то помещик, убедившись, что таким путём правды не добьёшься, разрешал крестьянам сесть и говорил с ними уже по-хорошему. Третья версия связана с тем, что, если должник спасался от кары бегством, говорили, что «в ногах правды нет», то есть долг выбить невозможно.
– Браво! – похлопал в ладоши император, когда я закончил, – К своему стыду должен признаться, что знал только про первую версию, а ещё говорят, что качество образования у нас сейчас хромает, а тут школьник целую лекцию мне прочёл без подготовки. Молодец!
– Спасибо, – смущённо поблагодарил я, не посвящая его в детали того, что знания эти у меня не из школьной программы, а из памяти учителя истории из другого мира.
– Впрочем, я и без того знал, что приглашаю к себе весьма необычного школьника, – усмехнулся он, – Ещё и трёх месяцев не прошло, как ты приехал в Москву, когда твой род получил частичную амнистию, но за это время ты успел поучаствовать в устранении двух прорывов, провёл в школе с десяток дуэлей и выиграл их всех, победил в крупном покерном турнире, возглавил школьный дисциплинарный комитет, подвергся нескольким нападениям со стороны сильных магов, и успешно пережил их, и это только то, что я знаю, а ведь наверняка есть ещё какие-то подвиги, о которых мне просто не доложили, – мягко произнёс он, – Всё это весьма выделяет тебя из рядов обычных школьников, да и необычных, то есть, из лучших родов империи, тоже. Расскажи мне побольше о себе. О своей прежней жизни. Чем занимался и увлекался раньше, до приезда в столицу. О своей семье. О щупальцах этих странных, которым даже сейчас не сидится спокойно на твоём теле, и нет-нет, но некоторые из них выглядывают из одежды.
Он замолчал, дожидаясь моего ответа, с мягкой улыбкой глядя на меня, а я вдруг понял, что не могу и не должен ничего скрывать от этого удивительного человека! Что надо обязательно ему рассказать всё, о своём появлении в этом мире, об Архе, о запертом в сознании предыдущем носителе этого тела. Что не должно у меня быть никаких тайн от этой необыкновенной личности, и он наверняка поймёт меня и вместе мы подумаем о том, как мне жить дальше!
– ВНИМАНИЕ! – буквально взревел вдруг в моём сознании Арх, – Обнаружено сильнейшее ментальное воздействие! Моих сил недостаточно, чтобы противостоять ему! Держись, Миша….
Глава 19
– Так ты чего замер-то? Стесняешься, что ли? Или боишься? Поверь, я не желаю тебе зла, и наоборот хочу помочь тебе, – продолжал доброжелательно говорить император, и желание поделиться с ним всеми своими секретами возросло ещё сильнее, но я молчал, сжав изо всех сил зубы. Я чувствовал, что стоит мне произнести хоть слово, неважно, какое, и удержаться я уже не смогу. Я и так сдерживался из последних сил, и уже и сам не понимал, а зачем я, собственно, сопротивляюсь? Император ни причинит мне вреда, он хороший человек, ему можно доверять… Ну что такого в том, что я не из этого мира и занял чужое тело? Я же не по своей воле это сделал, как и Арх не по своей воле оказался в этом мире. Прорывы из-за меня происходят? Так может, получится с моей помощью разобраться в их природе и как-то контролировать?
– Миша, держись! – встревоженно выкрикнул Арх в тот момент, когда я уже почти сдался, – Этот хороший человек сразу же тебя запрёт в какой-нибудь лаборатории, где тебя учёные и маги на части разберут! Сопротивляйся, не сдавайся!
– Да ты полон сюрпризов, мой юный друг, – произнёс император, и давление на меня ослабло. Он встал со своего кресла, подошёл ко мне, посмотрел мне в глаза, потом отвернулся, и прошёлся по кабинету, сложив руки за спиной. Остановился и постоял у портрета какого-то мужика в мундире, после чего вернулся на своё кресло.
Давление на мою голову совсем пропало, и я с облегчением выдохнул, приходя в себя.
– Кому расскажу, и не поверят ведь, что обычный сверх, да ещё и столь молодой, выдержал высшее ментальное давление, – внимательно смотрел
