— Не дури, — сказала она.
— Хочешь взглянуть на свою комнату? — обиженно спросил Сандро.
Она кивнула, и Сандро вышел с ней на террасу. Дверь соседней комнаты немедленно распахнулась, и на террасе появилась белокурая девушка. Она собиралась что-то сказать и уже открыла рот, но, увидев женщину, быстро сорвала с перил купальник и скрылась в своей комнате.
— Кто это?
— Не знаю.
— Брось, отлично знаешь. Думаю, что ты уже завел с ней дружбу, если не хуже…
Она сказала это шутливо, без тени ревности.
— Нет… нет… — ответил со смехом Сандро; ему польстила мысль, будто она может заподозрить его в измене; но он сразу же понял, что опять допустил ошибку, выдав свои чувства, и снова стал серьезным.
— Вот твоя комната.
Комната была такая же, как у Сандро. Женщина села на кровать и сказала:
— Не знаю еще, останусь ли я на ночь или уеду после обеда.
— Поступай, как знаешь, — ответил Сандро со злостью.
Она взглянула на него; потом, веселая и соблазнительная, подошла к нему и погладила его по лицу.
— Ты сердишься?
— Нет, — сказал Сандро и обнял ее за талию. Но она ускользнула.
— Слишком рано… Дай мне немного привыкнуть… А потом, я правда не уверена, что останусь.
— Может, сходим к морю?
— Пошли.
Она положила чемодан на кровать, вынула из него какие-то баночки и флаконы и аккуратно расставила их на полке умывальника. Затем сунула в матерчатую сумку купальник, резиновую шапочку, платок, флакон с ореховым маслом и сказала, что готова.
Они вышли. Сандро держался несколько сзади: ему хотелось смотреть на нее, но так, чтобы она этого не замечала. Однако, когда они вышли на площадь, она сказала спокойно:
— Иди рядом… Не выношу, когда ты идешь за спиной и пялишь на меня глаза.
— Я не смотрел на тебя, — возразил Сандро.
— Не ври!
Миновав площадь, они кратчайшей дорогой стали спускаться к морю. Дорога довольно долго петляла между густыми садами, за деревьями которых виднелись почерневшие фасады вилл в мавританском или помпейском стиле. Это была, как объяснил своей спутнице Сандро, самая старая часть города; все эти виллы были построены лет пятьдесят назад. Потом дорога уперлась в два огромных утеса; за ними под крутым откосом, усеянным валунами, открывалось море. Дальше дорога шла зигзагами между валунами. Побеленный парапет делал ее похожей на серую ленту с белой каймой, свисающую с неба и лениво обвивающую скалы.
— А где же пляж? — спросила женщина, нагнувшись над парапетом.
— Вон там, — сказал Сандро, указывая на зеленые кабинки, тянувшиеся над отвесным обрывом острова вдоль скалистого побережья.
Они стали медленно спускаться по крутой асфальтовой дорожке. Женщина постепенно ускоряла шаг, а затем пустилась бежать, смеясь и поминутно оглядываясь на Сандро. Когда они сбежали вниз, оба дышали тяжело и прерывисто. Они молча пошли по тропинке, протоптанной в сухой желтой траве. Солнце пекло им в затылок. Теперь море было уже близко, и было видно, что оно совсем спокойное. Слабые волны набегали на прибрежную гальку и напоминали чуть колышущийся ковер. Приятно и глухо шуршали камни.
У моря почти никого не было. Лишь несколько человек загорали на камнях, положив под голову полотенце; кто-то стоял на берегу, подставляя ноги лениво накатывающимся волнам. Сандро проводил женщину до кабинки; она сказала, что сейчас же переоденется, и закрыла за собой дверь. Вскоре она вышла, оправляя на бедрах оранжевый купальный костюм и поглядывая по сторонам сквозь темные очки. Сандро тоже зашел в кабинку, быстро разделся и, бросив брюки на пол, вышел, на ходу застегивая плавки. Но женщины уже не было. Не дожидаясь Сандро, она сошла по лесенке, спускающейся к пляжу.
Он бегом догнал ее, и они вместе пошли по узкому пляжу, покрытому крупной галькой. Галька обжигала ноги, заставляя Сандро приплясывать. Но женщина в своих пляжных резиновых туфлях шествовала спокойно и величаво. Она отыскала удобное место и, едва усевшись, протянула Сандро флакон с ореховым маслом:
— Натри меня.
Сандро взял флакон, открыл его, налил немного масла себе на ладонь и принялся натирать ей спину. Спина у нее была худая, и, так как она сидела согнувшись, позвонки проступали сквозь кожу, которой масло придавало темный, блестящий оттенок. Когда спина была натерта, она помазала себе маслом грудь и руки; затем расстелила на камнях полотенце, улеглась на него ничком и, отстегнув бретельки купальника, спустила его пониже. Теперь стали видны ее маленькие бледные груди, прижатые к гальке, на которой она лежала. Пока она двигалась, то вся как-то дергалась и казалась неуклюжей, но, как только улеглась, тело ее обрело изящество и гармоничность. Широкая в плечах спина постепенно суживалась к гибкой талии, которая переходила в бедра единственную округлую часть ее тела. Ноги у нее были стройные, длинные. Под резинкой купальника кожа собралась в складки; только это и выдавало, что она уже не молода.
Сандро тоже лег на живот, хотя лежать в таком положении ему было неудобно. Приблизив свое лицо к ее лицу, он спросил:
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем.
Она лежала неподвижно, опершись локтями о гальку, вобрав голову в плечи. Глаза ее были спрятаны под большими темными очками. Руки она лениво выбросила вперед. Они были худые, жесткие, с тонкими нервными пальцами, как-то странно изогнутыми, словно бы кривыми. На тощем указательном пальце болтался большой тяжелый перстень с фамильным гербом. Сандро коснулся ее руки. Ему показалось, что от этого прикосновения ему стало так же жарко, как от солнца, которое пекло спину. Потом он взял женщину за руку. Она не двинулась.
— Твоя милая рука, — сказал он на одном дыхании.
Женщина ничего не ответила, но по легкому подрагиванию ее ноздрей Сандро понял, что она недовольна. Когда она сердилась, ноздри у нее всегда дрожали, как у собаки, которая вот-вот укусит. Его охватила паника, и он тут же попытался как-нибудь объяснить, почему взял ее за руку.
— Что это у тебя за кольцо?
— Ты видел его тысячу раз, — ответила она сухо. Резким неловким движением сняв кольцо с пальца, она швырнула его на камни.
— В самом деле, я его уже видел, — сказал Сандро, возвращая кольцо.
Кто-то прошел мимо, но они увидели только большие белые дряблые ноги, неуклюже переступающие по раскаленной гальке.
— Я не думал, что опять встречусь с тобой, — начал Сандро. — Я даже решил не отвечать тебе, если ты мне напишешь.
Она промолчала.
— Ты относилась ко мне отвратительно, — продолжал Сандро, смутно ощущая, что скажет как раз то, чего говорить ему вовсе не следует. — И я знаю, почему это так.
— Почему?
— Потому что я слишком рано дал тебе почувствовать, что люблю тебя… И говорил я тебе об этом слишком часто.
Она взяла сумку, открыла ее, вынула пачку сигарет и закурила. Потом протянула пачку Сандро; он отказался.
— Мне хочется спать, — сказала она. — Дай мне немного вздремнуть.
Она положила голову на руку и закрыла глаза.
— Как же ты ухитришься спать и одновременно курить? — спросил Сандро, стараясь, чтобы голос его звучал весело и непринужденно.
— Покурю немного, а потом посплю, — пробормотала она, не вынимая изо рта сигареты.
— Нельзя делать то и другое сразу.
— Почему ты без умолку говоришь? — оборвала она его. — Ведь так хорошо молча полежать на солнце.
Сандро закусил губу и огляделся по сторонам. Теперь небольшой пляж был уже почти заполнен. Неподвижные, словно трупы, мужчины и женщины валялись кто на спине, кто на животе — на горячих камнях. На веранде перед кабинками, которая, подобно палубе корабля, тянулась вдоль скал, были видны спины купающихся, тех, кто сидел на перилах, они смеялись и болтали с теми, кто расположился в шезлонгах.
— Пойду нырну, — заявил он, вставая.
Женщина не ответила. Совсем упав духом, Сандро побрел прочь по обжигающим ноги камням. Он прошел под купальней и направился к скале, которая, вдаваясь в море мысом, образовала маленькую бухточку, в хорошую погоду кишащую телами купающихся. На вершине скалы была сделана цементная площадка для прыжков в воду. Сандро не умел и не любил нырять, но он надеялся, что теперь, когда он ушел, женщина перестала спать и не спускает с него глаз. Сейчас он бросится в воду с высокого трамплина, и она, увидев, какой он смелый, может быть, опять проникнется к нему теплым чувством.
Он стал карабкаться на скалу, острые уступы которой врезались ему в ноги. Скала была белая от соли; в углублениях между уступами скопилась зеленая затхлая вода, в которой плавали огрызки и бумажки. От уступа к уступу он добрался до площадки. Поднялся на нее, выпрямился во весь рост и, подумав, что его тело, должно быть, хорошо выглядит на фоне неба, посмотрел вниз. Зеленое с белесыми и голубоватыми прожилками море искрилось и переливалось на солнце. До него было не более четырех метров, но казалось, что оно далеко, очень далеко, и от этого кружилась голова. Сандро спросил себя, надо ли ему обратить внимание возлюбленной на то, как он нырнет, и решил, что не стоит. Но в последний момент он, не понимая, зачем это делает, помахал рукой и громко окликнул ее по имени. Ему не удалось увидеть, где она и смотрит ли она на него. Он закрыл глаза и, сложив над головой руки, ринулся вниз.
